Одинокий наблюдатель услышал ее шаги и обернулся. В зубах у него торчала сигарета, кончик которой красной искрой рдел в темноте.
– Не знала, что вы курите, – сказала Келли, становясь рядом с ним и глядя на реку.
– Я и не курю, – усмехнулся он, выпуская долгую струю дыма. – Только немного. Стрельнул у капрала Конжера. Месяца четыре, а то и пять не притрагивался, а тут… не знаю, в чем дело… наверное, нужен был повод прийти сюда. Развеяться.
– Понимаю. Я сама якобы вышла подышать.
Она протянула руку, и он передал сигарету. Келли глубоко затянулась и выпустила дым, а с ним – свое напряжение.
– Что может быть лучше чистого воздуха!
Она вернула сигарету. Нат сделал последнюю затяжку, уронил окурок и затоптал его.
– Пора с этим кончать.
Они постояли молча, глядя, как река струится под берегом. Над водой промелькнула пара летучих мышей-рыболовов, откуда-то издалека послышался птичий крик – протяжный и заунывный.
– У нее будет все хорошо, – вдруг проговорил Нат, точнее, прошептал.
Келли посмотрела на него.
– Что?
– Я о Джесси, вашей дочери… все будет хорошо.
На мгновение у Келли перехватило дыхание. Она не нашла что ответить.
– Простите, – пробормотал Нат. – Лезу не в свое дело.
Она тронула его за локоть.
– Нет, я вам очень признательна. Честно. Просто я не думала, что мое беспокойство так очевидно.
– Даже для опытных врачей семья – прежде всего.
Келли ненадолго замолкла, а затем проговорила вполголоса:
– Дело не в этом. Джесс у меня одна, одной и останется. Других детей у меня быть не может.
– А что случилось?
Келли сама не понимала, почему она взялась обсуждать это с Натом. Достаточно того, что так ей стало легче озвучить свои опасения.
– Когда я рожала Джесси, возникли осложнения, меня срочно прооперировали. – Она посмотрела на Ната и отвела взгляд. – С тех пор я больше не могу иметь детей. Извините. Давняя история, я уже свыклась. Но теперь Джесси в опасности, и…
Нат вздохнул и уселся на поваленный ствол.
– Мне все это знакомо. Застряли здесь, в джунглях, волнуетесь за родных, а приходится двигаться дальше, как-то крепиться.
Келли присела рядом.
– Как и вам приходилось поначалу, когда потеряли отца.
Нат уставился в реку и медленно произнес:
– Дело не просто в страхе и беспокойстве. Начинаешь винить себя…
Келли отлично его понимала. Что она сделала, чтобы вызволить дочь из беды? Шатается в джунглях, вместо того чтобы лететь домой первым рейсом.
И снова повисла неловкая пауза, становясь все горше с каждой секундой.
Наконец Келли задала вопрос, который беспокоил ее с тех пор, как они встретились.
– Тогда зачем вы здесь?
– Что вы имеете в виду?
– Ведь вы потеряли в Амазонии и мать, и отца. Зачем вы вернулись?
Нат потер ладонь о ладонь, молча глядя вниз между ботинок.
– Простите. Вы правы, это меня не касается.
– Нет, – поспешно возразил он, глянул на нее, затем отвел взгляд. – Я… я просто пожалел, что раздавил тот окурок. Сейчас бы он мне пригодился.
Келли улыбнулась.
– Точно, сменим тему.
– Да нет, все нормально. Просто вы застали меня врасплох. А ваш вопрос… не так-то просто разобраться в себе самом, да еще суметь это выразить. – Он откинулся назад. – Когда я потерял отца – то есть разуверился, что вообще удастся его найти, – я уехал из джунглей и поклялся не возвращаться. Но и в Штатах боль преследовала меня. Я пытался топить ее в выпивке, заглушать наркотиками… ничего не вышло. Затем, год назад, я очнулся – по пути сюда. Трудно сказать почему. Пошел в аэропорт, купил билет в кассе и не успел опомниться, как приземлился в Манаусе.
Нат замолчал. Келли слышала за спиной его дыхание – тяжелое и взволнованное. Она робко положила руку ему на колено. Не говоря ни слова, он накрыл ее своей.
– Когда я снова очутился в лесу, боль стихла, ее стало легче выносить.
– Почему?
– Не знаю. Да, здесь родители умерли, но и жизнь они прожили тут же. Здесь их вторая родина. – Нат тряхнул головой. – Наверное, я говорю чепуху.
– А по-моему, нет. Здесь вы гораздо ближе к ним.
Она почувствовала, как Нат позади напрягся. И замолчал.
– Нат?
Он ответил севшим голосом:
– Я не мог описать… Но вы правы. Здесь, в лесу, они окружают меня повсюду. Здесь я вспоминаю их отчетливее всего. Как мама учила меня толочь маниоку для крахмала, а отец – определять деревья по листьям… – Нат повернулся к ней. – Здесь и мой дом.
На его лице читались сразу и радость и горе. Келли почувствовала, как ее манит к нему, как притягивает глубина его чувства.
– Нат…
Вдруг их насторожил странный плеск на реке. Всего в нескольких ярдах от берега из воды выстрелила узкая струя высотой фута в три. Там, откуда она поднялась, колыхнулось в воде что-то крупное и тотчас исчезло.
– Что это было? – вскрикнула Келли.
Она приподнялась, готовая бежать без оглядки.
Нат обнял ее за плечи и удержал рядом.
– Не бойтесь. Это всего-навсего бото, пресноводный дельфин. Чаще встречаются в глухих местах вроде этого, плавают небольшими стайками.
Словно в подтверждение из воды вырвалась еще пара «гейзеров», поднимая высоко над рекой тучи брызг. На этот раз Келли, будучи предупрежденной, не испугалась и успела разглядеть некрупные спинные плавники, вздымающиеся на поверхность и уходящие в глубину – и все за считанные секунды.
– Как быстро они плывут, – заметила Келли.
– Наверное, охотятся.
Усевшись на старое бревно, они увидели, как мимо пронеслась целая вереница дельфинов – выпрыгивая из воды и пуская фонтаны. Посвист и щелчки, которые издавала стая по пути, разносились по округе пугающим эхом. Вскоре начало казаться, будто река закишела дельфинами, рвущимися против течения.
Нахмурившись, Нат поднялся с места.
– Что случилось? – спросила Келли.
– Не знаю.
Один из дельфинов вылетел на отмель у их ног. Он шлепнулся в береговой ил, едва не впечатавшись в него, после чего вильнул хвостом и ушел на глубину.
– Они чем-то напуганы.
– Чем же?
Нат покачал головой.
