– Отец рассудил примерно так же, судя по записям, – тихо проговорил Нат. На самом деле этой теме было посвящено такое обилие материала, что Натан просто не успел весь его прочитать.
– А что насчет ягуаров с кайманами? – спросила Анна.
– Похоже, они мутировали значительно раньше. Хищников-переростков из них сделали много поколений назад. Судя по всему, ягуары получили способность производить генетически стабильное потомство, поэтому больше не нуждаются в соке.
– Почему же они не расселились дальше? – поинтересовалась Анна.
– Видимо, инстинкты или генетическая память удерживает их именно здесь.
– Выходит, по-вашему, дерево создавало этих тварей целенаправленно и сознательно? – хмыкнул Зейн.
Манни пожал плечами.
– Кто его знает? Может, вся сознательность и целенаправленность сводится к обычному давлению отбора.
Зейн покачал головой.
– Не может быть.
– Почему же? Нам и раньше встречались подобные феномены. – Манни повернулся к Нату. – Вроде муравьиного дерева.
Натан нахмурился, вспомнив сержанта Костоса, сражающегося с муравьями. Вспомнил он и о полостях в стволе и ветвях дерева, дающих колонии приют и питающих ее сахаристыми выделениями, и о муравьях, которые яростно защищали свой дом от посягательств растений и животных. Он начал понимать, к чему клонит Манни. Сходство было разительным.
Манни тем временем продолжал:
– Итак, мы имеем дело с симбиозом растения и животного, оба из которых эволюционировали по пути сложных взаимоотношений друг с другом, служа друг другу.
Тут заговорила Каррера, стоявшая на посту у окна. За ее спиной неспешно садилось солнце.
– Какое нам дело до того, откуда взялись эти твари? Спросите лучше, как от них отделаться, если придется прорываться отсюда!
Нат ответил:
– Тварями можно управлять.
– Как?
Он махнул на ноутбук.
– У отца ушли целые годы на то, чтобы выведать тайны бан-али. Видимо, они разработали составы, с помощью которых могут и приманивать, и отгонять своих выкормышей. Мы видели, как они влияют на саранчу; то же самое возможно с пираньями. Добавляя вещество в воду, бан-али пробуждают спящую агрессию и подгоняют пираний к конкретному месту. По предположению отца, вещество это содержит гормон, обостряющий у пираний территориальное чувство, из-за чего те слепо атакуют все подряд.
Манни кивнул.
– Значит, нам повезло, раз мы успели так быстро нейтрализовать почти все взрослое поголовье. Представляю, сколько приходится ждать, прежде чем выведутся новые монстры. Вот он – первейший недостаток системы биологической защиты.
– Видимо, затем они и держат других хищников, – проницательно заметила Каррера. – Как запасные войска.
Манни помрачнел.
– Точно. Как я сам не додумался?
Каррера повернулась к Нату.
– Осталось разобраться с кошками и крокодилами.
Нат кивнул.
– Эти привратники, как мы и думали, были посланы охранять подступы к территории. Они стерегут все возможные входы в долину. Однако даже ягуара можно усмирить, натеревшись черным порошком, что позволяет бан-али безбоязненно проходить мимо. Думаю, этот состав может действовать по принципу помета каймана, запах которого отпугивает крупных кошек.
Манни присвистнул.
– Стало быть, раскраска нашего проводника была не столько для глаз, сколько для носа?
– Где бы нам раздобыть этого зелья? – спросил Костос. – Откуда оно берется?
Ответил Коуве.
– Из дерева Ягги.
Он все больше нервничал по ходу рассказа.
Нат удивился его находчивости.
– Да, их получают из коры и масел листа Ягги. Но как вы узнали?
– Здесь все завязано на этом допотопном дереве. Думаю, Манни был прав насчет того, что вид ведет себя подобно муравьиному дереву. Он ошибся в другом – кого считать муравьями.
– Что значит – «кого»?
– Все эти химеры нужны дереву лишь в качестве подспорья своим настоящим сожителям. – Коуве огляделся. – Бан-али.
Все ошарашенно смолкли.
Профессор же продолжал:
– В этом симбиозе туземцы замещают муравьев-солдат. Бан-али зовут свое дерево Яггой, что значит «мать». Та, что дает жизнь, оберегает. Когда-то, в необозримом прошлом, может, еще во времена первобытных переселенцев в Южную Америку, это племя обнаружило дерево с выдающимися целебными свойствами и было покорено им, превратилось в бан-йи, рабов. Так они и служат друг другу – по методу кнута и пряника.
Нату сделалось тошно от такого сравнения. Человек в роли муравья…
Роща эта доисторическая, – подытожил профессор. – Должно быть, ее происхождение восходит к эпохе Пангеи, когда Южная Америка и Африка были одним целым. Такие леса могли окружать первых людей, едва освоивших прямохождение. Во все времена существовали сотни легенд и мифов о подобных деревьях с разных уголков мира. Легенд о матери-хранительнице. Возможно, случай с бан-али был далеко не первым.
Рассказ Коуве всех поразил. В душе Нат признал, что даже его отец не смог бы так далеко проследить историю Ягги, и чувствовал себя уязвленным.
Сержант Костос вскинул винтовку на плечо.
– Хватит с нас лекций. Я-то думал, мы собирались разрабатывать план. Как нам сбежать, если удастся вызвать кого-нибудь по радио?
– Сержант прав, – согласился профессор. – Ты так и не рассказал, Нат, что случилось с твоим отцом и прочими? Как удалось сбежать Кларку?
Нат тяжело вздохнул и вернулся к компьютеру. Он пролистал дневник до последней записи и зачитал ее вслух.
– «Восемнадцатое апреля. Мы собрали достаточно порошка, так что этой ночью попробуем вырваться. После всего увиденного мы просто обязаны как-то добраться до цивилизации. Откладывать некуда. Мы вымажемся дочерна и сбежим при заходящей луне. Илия знает тропы, которые смогут быстро провести нас мимо разведчиков и за пределы их земель, однако остальная часть пути обещает быть нелегкой и небезопасной. Впрочем, выбора нет… особенно теперь. Сегодня ночью рискнем попробовать. И да поможет нам Бог…»
Нат встал и обернулся к остальным.
– Они все попытались сбежать, не один Джеральд Кларк.
Лица товарищей выражали одну мысль. Только Джеральду Кларку удалось выбраться к цивилизации.
– Значит, ушли все, – пробормотала Келли.
Нат кивнул.
– Включая одну индианку – опытную разведчицу, которую звали Илия. Она полюбила Джеральда Кларка и стала его женой. Они бежали вместе.
