– В Олдувай Годж, – сказала она. – Моя мама сейчас на раскопках в Олдувай Годж.
Никакое другое утверждение не могло быть дальше от истины, но незадолго до их бегства от «папочки Джеффа» Бекка читала старую книгу об открытии афарского австралопитека Люси. Его нашли в ущелье Олдувай, и сделала это честолюбивая аспирантка, недавно закончившая Чикагский университет. Именно Бекка предложила, чтобы ее мама стала палеонтологом. Эта профессия казалась ей ужасно романтической.
Лаурель кивнула головой.
– Что насчет твоего отца? Где он? У тебя имеется отец?
Девочка закатила глаза. Она поняла, что тренинг будет продолжаться до тех пор, пока не причалит паром. Мать не желала оставлять себе время на мучительные размышления. И меньше всего Лаурель хотела думать о том, каким опасностям она подвергла свою единственную дочь.
– Ты о каком отце говоришь? – осторожно спросила Бекка.
Она пошарила рукой в кармане, вытащила наушник «глушилки» и сунула его в правое ухо. Один щелчок тумблера, и ее голова наполнилась статическим шумом, который ласкал ее нервы, как шелк – перегретую кожу. Лаурель протянула к ней руку и выдернула наушник дочери.
– Прости, что так случилось, – сказала она. – Прости, что я не такая, как тебе хотелось бы. Но это закон жизни! Никто не соответствует чужим желаниям.
Бекка вышла из машины. В карманах джинсов было достаточно мелочи, чтобы купить какой-нибудь еды. Плюс еще большая сумма хранилась в карманах куртки. Она решила потратить несколько монет. На деньги, спрятанные в ее рюкзаке, она могла бы купить все блюда в продовольственном киоске. Но рюкзак лежал в багажнике «Эксплорера» – на раме велосипеда. Если бы она попыталась достать его, мать остановила бы ее.
Бекка перешла через дорогу. Слева она увидела паром. Девочка остановилась на миг, чтобы понаблюдать за его приближением. Когда Лаурель сказала ей, что путь на Уидби будет пролегать через канал, Бекка вспомнила тот единственный раз, когда она плавала на пароме. Он курсировал через гавань в Ньюпорт-Бич, штат Калифорния, – двести ярдов туда, двести ярдов обратно. Подходивший к пристани транспорт отличался от него, как небо от земли. Он был огромным, с зияющей пастью для машин, весь в ярких огнях, как речной пароход, и вокруг него летали чайки.
Когда Бекка подошла к киоску, очередь значительно уменьшилась. Девочка заказала суп из морепродуктов – особое блюдо Новой Англии, приготовленное с молоком и картофелем. Конечно же, оно было невероятно калорийным. Попросив еще пакет устричных крекеров, Бекка вытащила из кармана горсть монет. Она аккуратно выкладывала их по одной на прилавок. Обрывки мыслей – проклятье… какого черта … глупая курица – подсказали ей, что кассирша осталась недовольной. Вскоре Бекка поняла причину ее раздражения. Кассирше приходилось собирать монеты толстыми пальцами с ужасными ногтями. Она обгрызла их до «мяса». Очевидно, кассирше не нравилось выставлять их напоказ.
Бекка хотела извиниться, но вместо этого поблагодарила женщину и отнесла пластиковую коробку с супом к газетному киоску. Она устроилась у широкого прилавка и съела несколько ложек. Ее взгляд был прикован к парому, который все ближе подходил к материку.
Суп оказался не таким вкусным, как она ожидала. Бекка думала, что он будет похож на то блюдо, которое готовил ее первый отчим (за два других до Джеффа Корри). Его звали Питом, и он использовал в своем рецепте кукурузу. А Бекка обожала кукурузные продукты: попкорн, вареные початки, мороженые зерна – все что угодно. Лаурель обычно говорила, что кукурузой кормили коров и свиней, благодаря чему они набирали жир и вес. Но, поскольку мать говорила это почти обо всех вкусностях, которые нравились Бекке, девочка не придавала ее словам большого значения.
Тем не менее суп из морепродуктов не стоил ссоры с Лаурель. Бекка съела только половину порции и, выбросив коробку в мусорный контейнер, поспешно вернулась к «Эксплореру». Мать говорила по мобильному телефону. Ее лицо без тонального крема выглядело серым и обветренным. Бекка впервые задумалась о ее возрасте. Лаурель улыбнулась, кивнула головой и вновь затараторила с такой скоростью, что никто и слова бы не вставил. Наверное, у Кэрол Квинн уже болели уши, подумала Бекка. Мать звонила ей дважды в день, желая убедиться, что каждая деталь ее плана незыблемо вбита молотом в мозг подруги.
Их взгляды встретились, и когда это случилось, Бекка услышала обрывок мысли: осторожность никому не повредит. Затем «шепот» оборвался, словно кто-то переключил радиоприемник на другой канал. Через секунду она услышала безмолвную цитату из стихотворения: Одну стрелу, если сушей, а морем – две. Я буду с конем бродить в траве на том берегу. Эта уловка, походившая на статический шум слухового устройства, не позволяла ей читать мысли матери. Лаурель сказала еще пару фраз по телефону и завершила звонок.
Когда Бекка устроилась на пассажирском сиденье, мать сердито спросила:
– Ты ела суп из морепродуктов? По рецепту Новой Англии?
– Я съела только половину порции, – ответила Бекка.
И увидев сигнал, коня бы я в бешеной скачке погнал, чтоб всюду народ с оружьем вставал. Стихотворная строка заменила собой все, что хотела сказать Лаурель. Однако сейчас это было неважно.
– Ты зря стараешься, – прошептала девочка. – Я знаю, о чем ты думаешь.
– Давай не будем ссориться, – ответила мать.
Она приподняла руку и пригладила волосы дочери.
– Кэрол будет ждать тебя на пристани. Она приедет на грузовике, поэтому велосипед вы погрузите в кузов. Тебе не нужно ни о чем тревожиться. Она знает, как ты выглядишь. Но если она не встретит тебя, когда ты сойдешь на берег, не пугайся и просто подожди. Она обязательно приедет. Ты все поняла, дорогая? Эй! Ты слушаешь меня?
Бекка слушала. Она воспринимала не только слова, но и эмоции, стоявшие за ними.
– Это не твоя вина, мама, – сказала она.
– Я наделала кучу ошибок, – ответила Лаурель. – Огромную кучу. Если это еще не ясно тебе, поверь мне, детка, скоро ты все поймешь.
Бекка потянулась за рюкзаком, лежавшим на раме велосипеда.
– Где твои очки? – спросила мать. – Ты должна надеть их прямо сейчас.
– Никто на пароме не будет смотреть на меня.
– Тебе нужно носить их всегда. Пусть это станет привычкой. Где краска для волос? Сколько батареек у тебя для слухового аппарата? Назови свое имя? Где сейчас твоя мать?
Бекка с укором посмотрела на нее. Запомните дети, – слышал весь мир… Но в стихотворных строках больше не было нужды, и зря Лаурель повторяла их снова и снова. Что бы она ни цитировала в данный момент, Бекка видела лицо напуганной женщины и, как любой другой человек, могла воспринимать ее чувства. Лаурель всегда подчинялась инстинктам, но поскольку они побудили ее выйти замуж за Джеффа Корри, она больше не доверяла своему внутреннему голосу.
– Мам, со мной все будет хорошо, – сказала Бекка.
