Путь ему преградила сидящая на ступеньках молодежь. Два парня и три девушки. Все были со стаканами в руках, один парень с бутылкой. Молодежь дружно распивала виски. Тот, что с бутылкой, зевал.
— Ты сюда спать приехал?! — трясла его за плечо худенькая девушка с синими, как небо, волосами. На них криво сидел колпак СантаКлауса, белый помпон свисал «Снегурочке» на ухо. — Рванули на танцпол!
— Там сейчас детишки зажигают, — отмахнулся от нее бутылкой парень. — Оно мне надо? Пусть их сначала родители байбай уложат. — Он лениво допил виски и положил опустевшую посуду на застеленную ковровой дорожкой сту пеньку.
— Пойдем на другую палубу! — не унималась «Снегурочка». — Сегодня дискотека повсюду! Вставай же! Ну! Не спать!
— Молодые люди, вы не позволите мне пройти? — вежливо обратился он к сидящей на ступеньках компании.
Синеволосая девушка подняла голову и открыла от удивления рот. Потом вдруг покраснела и проворно вскочила:
— Пожалуйста!
— Спасибо.
Он перешагнул через пустую бутылку и вскоре ступил на палубу, где находились сьюты. В этот момент паром качнуло, и бутылка покатилась по ступенькам вниз.
— Извините! — пискнула «Снегурочка», потому что он опять увидел перед собой пустую тару, которая катилась гораздо быстрее, чем он шел.
— Ничего. — Он нагнулся и поднял ее с пола. Зашарил взглядом: куда бы это пристроить? Эстонцы народ аккуратный, наверняка расставили повсюду коробки под мусор. Сегодня пить будут много. Паром снова качнуло. Раз, другой, третий…
«Ничего себе качка! — поморщился он. — Погода, похоже, портится». И шагнул к дверному проему.
— Глянь, мужик трезвый как стекло! — услышал за спиной.
— Да еще в костюме!
— И с галстуком!
— На шее, а не в кармане!
— В два ночи!
— А может, это мы до глюков допились? — предположил один из парней.
Он обернулся и помахал им рукой.
— Извините, а вы настоящий? — пискнула та, что с синими волосами.
— Вполне. А вам, молодежь, я советую переходить к десерту. Магазин дьютифри уже закрылся.
— А у нас еще много! Мы готовились! — Парень постарался сдержать очередной зевок и прикрыл ладонью рот.
— Понятно, — вздохнул он. — Стратегический запас виски перекочевал с полок магазина дьютифри именно в вашу каюту. Что ж, не буду вам мешать.
— Может, он здесь на работе? — раздался неуверенный женский голос.
«Почти, — мысленно похвалил он сообразительную блондинку и на этот раз уже не обернулся. — Я решаю свои проблемы, в то время как вы предпочли о своих забыть. Да и какие у вас проблемы, молодежь? Двадцать лет, вся жизнь впереди. Поколение селфи: я на фоне, ключевое слово — «я». Мне бы так жить».
Он просто не мог сейчас расслабиться и так же, как все, предаться безудержному веселью. Да, это новогодняя ночь. Да, они в круизе. Но послезавтра паром причалит в Питере, и часы уже будут отсчитывать новое время, а год обещает быть очень непростым. И как тут расслабиться? Дел невпроворот, а тут еще проблемы в семье…
«Надо вернуться», — вновь подумал он. Но сначала не мешало бы заглянуть в свою каюту.
— А я бы за такого замуж пошла не раздумывая, — неожиданно сказала девушка с синими волосами и со вздохом поправила упавший на ухо белый помпон.
…Даниил Голицын открыл глаза и долго пытался понять: где я? Широкая двуспальная кровать почемуто ходила ходуном. За окном было серое небо, того неприятного оттенка, который, если долго не отводить взгляда, вызывает приступ глухой тоски, и почемуто чайки. Их пронзительные крики и помогли Голицыну вспомнить: я на пароме. Который, похоже, причаливает, потому его так и трясет. А в порт, согласно расписанию, паром должен прибыть в десять часов утра.
— Анжелика! — позвал он и покосился вправо.
Кровать с той стороны, где, по идее, должна была спать жена, оказалась пуста. Он вспомнил, что в новогоднюю ночь они вконец разругались, и поморщился. Не надо давать жене столько пить. Алкоголь делает Анжелику агрессивной и слишком уж активной. Теперь надо не потерять лицо и сделать вид, что ничего такого особенного не случилось.
«Кто видел и что именно видел?» — напрягся он. Надо встать и умыться. Побриться и почистить зубы. Словом, привести себя в божеский вид. А потом идти искать жену.
— Первого января — его нет, — вслух сказал он, порезавшись опасной бритвой. И, чертыхнувшись, пошел искать какойнибудь антисептик. В конце концов смочил салфетку в коньяке и приложил к саднящему порезу. С Новым годом!
В самом деле: сколько пассажиров сможет сегодня сойти на берег? И вообще: энтузиасты есть? Голицын не помнил, во сколько уснул сам, и уж тем более не помнил, во сколько разошлась их компания. Сема, Софа, Димка с Дашей… Кажется, Зебриевича здорово развезло, пить он не умеет. Сажин, тот в своем стиле: как огурец. Дашка…
Голицын вспомнил, как они, пьяные, целовались на открытой палубе, обдуваемые всеми ветрами, и глухо застонал. Нет, это было не сейчас. А давно. Лет двадцать назад. Сейчас — это желаемое за действительное. Дашка изза стола ушла первой и легла спать. Никакого адюльтера не было. Даже намека на адюльтер. Потому что лицо в порядке, не считая свежего пореза от бритвы. Позволь они с Дашкой себе хотя бы один, вполне дружеский поцелуй, на месте лица был бы сейчас один сплошной синяк. Димка Сажин даже невинных шалостей по отношению к своей жене не спускает. Значит, почудилось.
Он потянулся к телефону и позвонил в каюту Сажиных. Трубку взял Димка.
— Слушаю.
— Привет! Это Дан.
— Я догадался.
— Моя жена не у вас?
— С какой стати? — удивился Сажин.
— Понимаешь, мы вчера поругались…
— А… Мы тоже. Но моя жена на месте, — насмешливо сказал Димка.
— Значит, не сильно поругались. Не так, как мы, потому что моей нет.
— А зачем столько пить?
— Знаешь, мы были не пьянее других! — разозлился он на Димку. Тоже мне, моралист! — Просто я на какоето время выпустил Анжелику из виду. Мы с Семой терли за кредит.
— Нашел время и место, — буркнул Сажин. — Сема все равно был пьян в стельку и вряд ли что вспомнит.
— За деньги Сема всегда вспомнит. Ладно. Позвоню Зебриевичам. Вдруг Анжелика у них? Кстати, вы на берег собираетесь?
— Конечно!
— Тогда увидимся. Таллин — город тесный.
— На всякий случай: в полдень на смотровой площадке.
— О’кей.
Он вздохнул и дал отбой. Жена, конечно, баба упертая, но не такая, чтобы ночевать у Сажиных. Слишком уж много у них с Дашкой… как бы это сказать? Разногласий? В общем, до этого круиза они практически не общались.
