— Женщины непредсказуемы, — пожал плечами «о боже, какой мужчина». А как его иначе назовешь?
— Вы с Анжеликой были любовниками? — снова в упор спросил Алексей. Он тоже не любил зря тратить время и слова.
Вот тут уже Сажин понастоящему рассмеялся. «Ну, ты и дурак», — прекрасно понял Алексей этот смех. Злость Леонидова стала сильнее.
— Пока Анжелику Голицыну официально не признают умершей, вы не получите наследство, — мстительно сказал он.
— Как я буду переживать! — Дмитрий Александрович притворно погрустнел.
— То есть вам эти деньги не нужны?
— Деньги всем нужны, — пожал плечами Сажин.
— В какую игру вы играете, Дмитрий Александрович?
— Это вы играете. — Алексей почувствовал, как его буквально придавил к стулу тяжелый сажинский взгляд. — А я живу. И не лезьте в мою жизнь, понятно?
— Похоже, вы ничего не боитесь. А если Дарья Витальевна узнает правду?
— Какую правду?
— Вы не тот, за кого себя выдаете.
— Это лишь ваши догадки, — пожал плечами Сажин. Он был непробиваем.
— Может быть, станем друзьями, Дмитрий Александрович?
— А то что?
— Вы ведь правильно определили: я упертый.
— Пугаете меня? — Сажин опять вздохнул. — Если бы вы были умнее, я бы попробовал с вами подружиться. Но сначала вы должны мне это доказать. Что вы способны мыслить логически. И вообще мыслить.
— Вы, я вижу, невысокого мнения о «ментах»?
Сажин молча развел руками.
— Ведь это вы заставили Голицына и Зебриевича поехать в круиз? — гнул свое Алексей.
— Заставил? — удивленно посмотрел на него Сажин. — Они мои друзья еще с института. Да, идея была моя. Но я им свою волю не навя зывал.
— Почему вы позволяете жене так с собой обращаться? Она ведь здесь была. Я такого наслушался…
— Мужчине не пристало сплетничать.
— Я знаю о двух попытках суицида. Обе изза Голицына? Или одна была всетаки изза вас? Изза того, что вы, по мнению вашей жены, жалкий неудачник?
— Дарья слишком уж впечатлительная, в этом вся проблема. Люди, которые хотят покончить с собой, подходят к этому более основательно. А Дарья так, пугала больше…
Море третье, Адриатическое
Да, жизнь, похоже, налаживалась. Отныне Даша избегала ездить к мужу на работу. Едва ему стоило о ней заговорить, как Даша закрывала ладонями уши:
— Всевсевсе, — скороговоркой бормотала она. — Не желаю больше слушать! Я же не говорю тебе о моей работе.
— Я с радостью послушаю.
— Что ты в этом понимаешь? Ты разбираешься в психологии? В издательском деле? Все, на что ты способен, Сажин, — сверить поступивший товар с накладной. Ну, еще мотаться по командировкам. Заказывать ремонт в помещении, заботиться об ассортименте. Не удивлюсь, если ты сам красишь стены и раскладываешь на прилавке товар.
— А если и так?
— Дима, тебе не надоело? Почему ты не пошлешь Голицына к черту?
— А ты?
Муж хотел узнать, любит ли еще она Дана? А разве и так не видно? Какие тут нужны слова? Даша молчит, уже хорошо. Не плачет безмолвно, отвернувшись к стене, не смотрит часами в одну точку. Это давно уже не такая острая боль, как в юности, когда Голицын Дашу бросил, а просто глухая тоска. Но от этого Даше не легче. Она так и думает о себе, в третьем лице: «эта несчастная женщина».
Когда Дима объявил ей, что собирается в отпуск, Даша ушам своим не поверила.
— Я не ослышалась? — так и спросила она. — Тебя наконец отпустили?!
— Да! И мы с тобой едем к морю! Вдвоем.
— А как же Алиса?
— К Алисе приедет бабушка. Я хочу, чтобы мы с тобой побыли только вдвоем, понимаешь?
— Понимаю.
Неужели ее мечта наконец сбылась? К морю с мужчиной, с мужем, пусть нелюбимым, но как знать? Может быть, им всю жизнь не хватало романтики? Шелеста волн на ночном пляже, серебристой дорожки луны и соленых поцелуев?
— А куда мы поедем? — замирая, спросила она.
— Куда ты скажешь. Выбирай.
— Все, что я захочу?
— Да. Мне дали премию.
— Это мне дали премию! Просто я не хотела ехать одна! А с сестрой тем более, хотя Светка так и рвется за границу. Мне Праги хватило. И зачем только сестре открыли шенгенскую визу на полгода? Так и будет теперь канючить. А я хочу побыть наконец с тобой. Димка, а поехали в Италию?
— Легко!
— Венеция, Флоренции, Пиза… — взахлеб заговорила Даша. Боже! Италия! Сколько же там всего интересного!
Ей до сих пор не верилось: неужели Дима сделает жене такой царский подарок?! И дело тут не в деньгах, деньги у нее есть. Турпутевка не такая уж дорогая, если не шиковать, в Европе и трехзвездочные отели вполне достойные. Но муж вечно занят, кстати, непонятно чем. Целыми днями пропадает на работе, и до сих пор его не повысили. Хорошо хоть премию дали.
— Встретимся завтра у турагентства, — с улыбкой сказал Дима.
— Я и сама могу оформить тур.
— А я хотел пригласить тебя в ресторан.
— В ресторан?! Сажин, ты меня удивляешь!
— У меня хорошие новости, — широко улыбнулся он. — Фирма, кажется, преодолела трудности. Теперь я уверен, что Дан справится.
— Ты опять?!
— Хорошо, хорошо, больше не буду.
…Муж опаздывал. Даша начинала нервничать. В этом весь Сажин! Пообещать, а потом пятками назад! Сейчас позвонит и скажет:
— Милая, ничего не выйдет. Меня не отпустили с работы пораньше.
А хочешь, и отпуск накрылся. Даша, все больше нервничая, посмотрела на часы. Трижды она звонила мужу, но каждый раз слышала металлическое: «Абонент временно недоступен». Ничего себе начало у сказки! Принц гдето заблудился и забыл зарядить мобильник!
Даша постепенно приходила в бешенство. «Я его убью! Пусть лучше дома не появляется!» И тут она увидела, как от метро широкими шагами идет какойто мужчина. Высокий, широкоплечий, в ладно сидящем на нем темном костюме, объект Дашиного внимания двигался очень красиво, с какойто звериной грацией, и, даже не видя его лица, можно было смело сказать, что и вблизи он так же хорош.
— И везет же комуто, — со вздохом сказали за спиной.
Даша обернулась и увидела двух женщин. Похоже, подружки договорились о встрече, чтобы тоже пойти в турагентство. На юг небось собрались. Женщины смотрели в ту же сторону, что и Даша.
— Глянь! Сюда идет! А может, он не женат? — предположила брюнетка. — Надо бы ему глазки состроить!
