Было около четырех часов дня, на обед мы еще не останавливались, но я решил, что народ вполне может пару часов потерпеть до города. Мы следовали мимо деревень и поселков, их жители провожали нашу сотню долгими задумчивыми взглядами, и было в этих взглядах что-то такое, от чего по моей спине раз за разом пробегали волны мурашек, а настроение с каждой минутой портилось все больше. И вроде бы все вокруг радует глаз: ухоженные домики с расписными наличниками, яблони в садах со склонившимися от тяжести плодов ветками, аккуратные крестьянские дворы с огородами, но ощущение у меня такое, словно я смотрю хороший фильм ужасов и буквально через минуту-другую вся эта мишура превратится в прах, а на ее месте появится что-то ужасное. Видимо, такое ощущение возникло не у меня одного… Смех и разговоры прекратились, ребята ехали с серьезными нахмуренными лицами, время от времени бросая по сторонам тревожные взгляды.
Первого местного вблизи я увидел лишь в третьей по счету деревне. Пожилой демон стоял у самой дороги, облокотившись на черенок воткнутой в землю лопаты, и, подслеповато щурясь, молча смотрел на проезжающих мимо него латников. Я сфокусировал на демоне взгляд и, разглядев висевший на нем дебафф, тихо, сквозь зубы, выругался. Болезнь, которая поразила жителей Гильтора, называлась серой немочью. Характеристики деда были снижены на девяносто восемь процентов, и я не понимал, как он вообще стоит на ногах. Харт! И у меня, как всегда, времени в обрез – осталось не больше полутора суток, чтобы спасти местных жителей от поразившей их болезни. Моя сумасшедшая гонка не прекращается. Да и, что греха таить, я очень рассчитывал на помощь гильторцев! Хотел добрать из них сегодня хотя бы человек пятьдесят, а завтра с утра разнести все к Хартовой бабушке в этом гребаном, рассчитанном на пятьдесят человек инстансе. Однако от местных, имеющих такой дебафф, помощи я не дождусь, придется действовать своими силами. У меня их, в принципе, хватает и так: данж сто восьмидесятого уровня, и рассчитан он на прохождение рейдом из пятидесяти человек, а самый низкий уровень у моих соклановцев сейчас – сто восемьдесят восьмой. Напрягает меня только то, что ни в одном закрытом мной подземелье еще ни разу не обошлось без сюрпризов: в Болотной пещере нас ждал рейдовый босс, в Горазмских руинах я вообще подвис на пару месяцев по личному времени, и даже в Западном крыле пришлось спасать какого-то варвара.
Так что я знаю об этой болезни? Местный правитель, сатрап Рамбл, сунулся с воинами в Покинутый храм, и после этого все и началось. Зачем он туда лез и выжил ли после этого сам – я не в курсе, но произошло это, судя по всему, чуть меньше месяца назад. Что еще? Обычными методами немочь эта, скорее всего, не лечится, а зелий высшего исцеления у нас на всю провинцию не хватит. Поэтому будем лечить ее путем устранения симптома, носящего странное имя Ульрих Ревнитель какой-то там Веры. Что, кстати, это за тип? У демонов и тварей из Серых пределов я таких имен не встречал. Наверное, какой-нибудь ублюдок из отрекшихся – кто еще может торчать в храме, занятом тварями Дважды проклятого бога? Интересно, это с ним должен был договориться патриарх вампиров? Х’Тарс нынче кормит червей, если, конечно, они им не брезгуют, так что его об этом уже не спросишь. Значит, спрошу этого Ульриха, перед тем как выбить ему мозги.
– Нас, кажется, встречают, дар, – дочь некроманта указала в сторону открытых городских ворот, за которыми собралась целая толпа местных.
– Похоже на то.
При взгляде на этот комитет по встрече в душе у меня сразу заскребли кошки, и настроение испортилось, теперь уже окончательно. В сотне метров от города я приказал отряду остановиться и, выехав немного вперед, скомандовал:
– Ваесса, Аритор, Хадежа, за мной! Остальные в седлах ждут здесь! Эйнар – за старшего! Ваесса, собак своих тоже оставь тут, нечего местных ими пугать, – бросил я магистру и, тронув бока Мрака, направил его к распахнутым городским воротам.
Если сама Мишта со своими одно-двухэтажными деревянными домами и была похожа на пасторальный французский средневековый городок, то ее стены не могли не вызвать уважения. Метров шести-семи высотой, со стоящими через каждые двести метров башнями, вся нижняя часть которых была сложена из огромных, скрепленных каким-то раствором необработанных валунов, а верхняя – из одинаковых, плотно подогнанных друг к другу каменных блоков. Расположенные через каждые пять-семь метров по периметру стены узкие бойницы, словно глаза невиданного чудовища, угрюмо смотрели вовне, а верхняя часть стен ощетинилась прямоугольными, в рост человека, зубцами. Если же добавить к этому массивные створки железных ворот, то по всему выходило, что город, обороняй его хотя бы тысяча солдат, с наскока не возьмет даже десятикратно превышающая гарнизон защитников армия.
Лица у встречающих нас демонов были хмурыми. Нет, никакой агрессии я не заметил, но вот выражение изможденных болезнью лиц было такое, что словами не передать. Собравшаяся на площади перед воротами толпа молча расступалась на нашем пути. Было так тихо, что я, помимо стука подков, слышал даже тяжелое дыхание Мрака.
– Спаси наших детей, Черный! – прямо перед нами из толпы выступила молодая, одетая в простое крестьянское платье демонесса. В ее огромных, покрасневших от слез, зеленых глазах читалась невыразимая мука. Женщина стояла точно на пути моего кабана, держа на руках ребенка, на вид которому было не больше четырех-пяти лет. Присмотревшись к ним обоим, я увидел, что характеристики женщины снижены на девяносто пять процентов, а вот у ребенка, точно так же как и у встреченного полчаса назад старика, – на девяносто восемь.
– Я за этим сюда и прибыл! – придержав поводья, громко, чтобы все вокруг слышали, произнес я.
После моих слов толпа вокруг нас словно ожила, со всех сторон раздался женский плач, какие-то возгласы. Из-за того что разом заговорило сразу человек сто, до меня долетали лишь обрывки сказанных слов.
– Да тише вы все! – рявкнул, протиснувшись сквозь толпу, огромный двухметровый демон и, убедившись, что его послушали, повернулся ко мне и произнес: – Дело в том, дар, что дети и старики умрут сегодня в полночь.
– Как?! – ошарашенно выдохнул я. – Что вообще, Харт возьми, тут происходит?
– Зараженные серой немочью старики и дети умирают на двадцать девятый день, остальные на тридцатый, – тихо произнесла Ваесса. – Я только сейчас поняла, чем все они больны, хотя, даже пойми я это двумя часами раньше, вряд ли что-то изменилось бы, – со вздохом закончила магистр.
– С чего началась эта болезнь?
– Я Каргал, сотник городской стражи сатрапа Рамбла, погибшего в Покинутом храме. Из двух сотен бойцов, ушедших с правителем месяц назад, обратно не вернулся никто. В полночь того же дня какие-то огромные черные птицы прилетели в каждое селение провинции, а утром все проснулись больными. Мы сбили несколько тварей стрелами, но болезнь это не остановило.
– Что за птицы?
– Скорее всего, это гаэрды – вестники смерти, дикие твари Серых пределов. Одна такая птица, усевшись на крышу дома, может заразить смертельной болезнью всех его обитателей, а вот десяток их, собравшись вместе, могут заразить уже целый город, – пояснила Ваесса. – Вызов гаэрдов – заклинание из высшей некромантии. Я, к примеру, на такое не способна. Но если бы в провинции нашелся практикующий некромант, ничего бы не случилось. Противодействующее заклинание можно сотворить в течение трех дней, и сотворить его может даже ученик, а сейчас остановить болезнь можно, только убив того, кто наслал этих тварей на провинцию.
