Мастер Джозеф упал на колени и обнял неподвижное тело.
– Господин, – прошептал он. – О мой господин, Враг самой Смерти…
Глаза юноши были открыты. Они были серые – Колл никогда раньше не видел глаз Константина Мэддена, никогда не задумывался, какого они были цвета. Точно такого же серого оттенка, как у Колла. Серые и пустые, как зимнее небо. Изуродованное шрамами лицо было расслаблено и ничего не выражало.
Мастер Джозеф придушенно вскрикнул.
– Что это значит? – Он в ярости посмотрел на других магов. – Его тело живо, едва-едва, но живо, но его душа – где его душа?!
Картинка опять сменилась. Колл стоял в пещере, вырубленной во льдах. Белые стены мерцали от неровного освещения. Пол был завален трупами магов, павших в неравной схватке, кто-то так и остался лежать с открытыми глазами, а вокруг некоторых темнели лужи замерзшей крови.
Колл знал, откуда эти образы. Холодная резня. Он зажмурился, но это ничего не изменило – он продолжал все видеть, так как это были чужие воспоминания, проецируемые прямо ему в мозг. Он смотрел, как мастер Джозеф ступает между погибшими, время от времени останавливаясь, чтобы перевернуть чье-нибудь тело и заглянуть ему в лицо. Прошло несколько мгновений, и Колл сообразил, чем именно он занят. Он осматривал только мертвых детей, не трогая взрослых. Наконец он замер и уставился куда-то себе под ноги. Колл проследил за его взглядом. Джозеф смотрел не на очередное тело, а на вырезанные во льду слова.
УБЕЙ РЕБЕНКА
Новые сценки, целый вихрь быстро сменяющих друг друга образов: мастер Джозеф переезжает из одного города в другой, он ищет, не перестает искать, изучает записи о рождении в больницах, документы о собственности, все, что угодно, что может привести его к…
Мастер Джозеф стоит на детской площадке и наблюдает за группой ребят, издевающихся над мальчиком поменьше. Вдруг земля под ногами начинает дрожать и огромная расщелина разделяет площадку почти пополам. Хулиганы убегают, а их жертва садится и потрясенно оглядывается по сторонам. Колл узнал себя. Худощавого, темноволосого, с такими же серыми, как у Константина, глазами и нелепо загнутой больной ногой.
Он почувствовал, как губы мастера Джозефа растягиваются в улыбке.
Возвращение в реальность стало настоящим шоком; Коллу почудилось, что он рухнул откуда-то с большой высоты. Он попятился и вырвал руку из пальцев мастера Джозефа.
– Нет, – прохрипел он. – Нет, я не понимаю…
– О, уверен, это не так, – сказал маг. – Думаю, ты все прекрасно понимаешь, Коллам Хант.
– Перестань! – выпалил Колл. – Не называй меня Колламом Хантом, мне от этого жутко! Меня зовут Колл!
– Неверно, – возразил мастер Джозеф. – Это имя принадлежит этому телу, оболочке, которую ты носишь. Ты отринешь его, когда будешь готов, точно так же, как отринешь это тело, чтобы вернуться назад в тело Константина.
Колл вскинул перед собой руки:
– Этого не может быть! И знаешь почему? Потому что Константин Мэдден жив! Я никак – слышишь, никак – не могу быть тем, кто стоит во главе армий, бросает в атаку элементали хаоса и создает гигантских волков с жуткими глазами, потому что этот человек и так существует и он НЕ Я! – Колл кричал, но даже он слышал, как умоляюще звенит его голос. Ему хотелось лишь, чтобы все это наконец закончилось. Он устал от слов отца, без остановки звучавших у него в голове:
«Колл, послушай меня. Ты не знаешь, кто ты».
– Жив и существует? – с горькой усмешкой повторил мастер Джозеф. – О да, Ассамблея и Магистериум уверены, что Константин продолжает вести активную деятельность, но это лишь потому, что мы хотим, чтобы они так думали. Но разве кто-нибудь его видел? Разве кто-нибудь говорил с ним после Холодной резни?
– Его видели, – возразил Колл. – Он встречался с Ассамблеей! Когда подписывал Соглашение!
– И на нем была эта маска. – Мастер Джозеф поднял свою серебряную маску. – Я успешно притворился им во время битвы с Верити Торрес и знал, что смогу сделать это снова. Общеизвестно, что Враг после Холодной резни скрывается, а если возникала острая необходимость в его присутствии, на сцене появлялся я. Но что же сам Константин? Он был смертельно ранен двенадцать лет назад, в той самой пещере, где погибли Сара Хант и многие другие. Но когда он почувствовал, что жизнь покидает его, он воспользовался своими знаниями, методом перемещения души в другое тело. Точно так же, как он помещал частички пустоты в Охваченных хаосом, он взял свою собственную душу и перенес ее в ближайший подходящий сосуд. В тебя.
– Но меня не было там во время Холодной резни. Я родился в больнице. Моя нога…
– Ложь, выдуманная Аластером Хантом. Ты сломал ногу, когда Сара Хант уронила тебя на лед, – перебил его мастер Джозеф. – Она поняла, что произошло. Душу ее ребенка изгнали из тела, и ее место заняла душа Константина Мэддена. Ее сын превратился во Врага.
У Колла зазвенело в ушах:
– Моя мать никогда бы…
– Твоя мать? – ухмыльнулся мастер Джозеф. – Сара Хант была матерью сосуда, в котором ты сейчас пребываешь. Даже она это знала. Ей не хватило сил сделать это самой, но она оставила послание. Сообщение для тех, кто придет на поле боя после ее смерти.
– Слова во льду, – прошептал Колл. Голова кружилась и отказывалась работать.
– Убей ребенка, – с жестоким удовольствием озвучил мастер Джозеф. – Она выцарапала их кончиком того самого кинжала, который сейчас у тебя. Это стало последним делом ее жизни.
Колла едва не стошнило. Он нащупал позади себя край стола и, тяжело дыша, прислонился к нему.
– Душа Коллама Ханта мертва, – продолжал Джозеф. – Насильно покинув тело, она иссохла и погибла. Душа же Константина Мэддена срослась с телом и, переродившись, продолжила жить. С тех пор его последователи делали все возможное, чтобы создать видимость, будто он никогда не покидал этот мир, и все ради твоей безопасности. Чтобы ты успел вырасти. Чтобы ты выжил.
Колл хочет жить. Эту фразу Колл в шутку добавлял про себя, когда речь заходила о квинканксе; но сейчас ничего смешного в ней не было. Впервые он с ужасом понял, насколько она была правдивой. Неужели он так хотел жить, что даже украл чужую жизнь? Мог ли он на самом деле так поступить?
– Я не помню ничего из жизни Константина Мэддена, – прошептал Колл. – Только из своей…
– Константин всегда знал, что он может умереть, – сказал Джозеф. – Больше всего на свете он боялся смерти. Он предпринимал все новые и новые попытки вернуть брата, но ему не удалось восстановить его душу, то, что делало Джерико самим собой. И тогда он решил, что будет жить, чего бы ему это ни стоило. Все это время мы ждали, Колл, когда ты достаточно подрастешь. И вот ты здесь, почти готов. Вскоре война вспыхнет с новой силой… и на этот раз мы непременно одержим верх.
Глаза мастера Джозефа сияли, но он очень сильно смахивал на безумца.
