Демьян сбросил ее с колен и встал, потрясенный тем, что разоткровенничался. Он посмотрел на Алину, надевавшую платье, пытаясь осмыслить произошедшее.
– Роман знает? – спросила она.
– Нет. Этим утром он поинтересовался, почему я позволяю увезти его. Он считает, что я не люблю его…
– Тебе нужно дать ему понять, что ты его любишь.
– Если бы это было так просто!
– Демьян, у тебя ничего не бывает просто.
Он понял, что сделал правильный выбор, и даже смог улыбнуться, прежде чем объяснить ей еще кое-что:
– Долгое время Надя хотела, чтобы я вернулся к ней.
Алина пыталась игнорировать страх, сжавший ее сердце, поскольку сейчас дело было не в ней.
Демьян продолжал:
– Когда я отказался, она заявила, что выходит замуж за Владимира и увозит Романа в Россию. Конечно, я ответил ей, что этого никогда не будет. Я не хочу, чтобы он уезжал, его дом здесь… – Демьян закрыл глаза. – Я понимал, что она хочет вызвать у меня ревность, и предупредил, что не дам разрешения на выезд Романа и свяжусь с Микаэлом. Сын должен закончить школу здесь. Когда ему исполнится восемнадцать лет, он сам будет принимать решения, но пока… – Серые глаза Демьяна потемнели, когда он взглянул на Алину. – Тогда Надя сказала, что велика вероятность того, что Роман не мой сын. Чтобы с помощью закона повлиять на нее, я должен быть уверен, что он мой сын.
– Он и так твой. Это невозможно изменить. Ты говорил, что присутствовал при его рождении. Все то время, которое вы проводили вместе, все твои воспоминания, связанные с сыном, не могут исчезнуть из-за какого-то теста.
– Для меня нет. А если это изменит что-то для Романа? Я не выживу, если потеряю его.
– Но ты уже теряешь. По его мнению, ты ничего не делаешь и тем самым теряешь его.
Демьян не мог это выносить, он привык искать и находить решения, но сейчас у него ничего не получалось. Он всегда контролировал ситуацию, но теперь, когда это было особенно важно, его удерживали скелеты в шкафу. Может, он сделал все-таки не столь мудрый выбор, потому что Алина предлагала выпустить все эти скелеты наружу.
– Думаю, тебе стоит поговорить с Романом. Он должен знать правду.
– Ты так думаешь? – Демьян был сама ирония, но Алина уже не боялась его.
– Ты хочешь выслушать меня или нет?
Он хотел.
– Не здесь. – Демьян устал от отелей. Все они выглядели одинаково, и везде он чувствовал себя одинаково.
Он хотел домой.
Глава 11
Демьян никогда ни от кого не принимал советов по поводу отцовства, он доверял интуиции. И именно поэтому во время развода он не консультировался с юристами – как и Надя, к его удивлению. Видимо, она понимала, что для нее это на редкость выигрышная ситуация. Никогда раньше он не читал статьи о себе, потому что знал – что бы они там ни придумали, он будет дома к Рождеству и примет участие в том, что действительно важно для него. И то, что он согласился выслушать Алину, было гораздо большим комплиментом, чем она могла представить. Да, он опроверг ее слова, но само обсуждение таких вопросов было чудом. Они заказали еду, пили вино, спорили и расхаживали по комнатам, спорили по поводу самой большой драгоценности в его жизни.
Его сына.
И Алина поняла: если Демьян полюбит, он полюбит навсегда.
– Он уезжает завтра, а я не могу прийти и сказать ему, что, возможно, я не его отец.
– Я понимаю. Я понимаю, что это причинит ему боль…
Они покинули святыню – комнату Романа – и поднялись наверх, в хозяйскую спальню. Демьян смотрел в окно, пытаясь справиться с нервами, и вздрогнул, услышав, как Алина рассказывает ему о своем секрете. Вздрогнул, хотя был в курсе.
– Когда ты застал меня за своим компьютером, я пыталась связаться с отцом. Когда я послала ему запрос, он должен был немедленно ответить мне. Но не ответил. За двадцать один год он должен был хотя бы попытаться стать частью моей жизни. Но отец заблокировал мне доступ. А ты блокируешь Романа.
– Нет.
– Он видит ситуацию именно так. Ему кажется, что тебя не очень интересует его жизнь.
Если Демьян и начал соглашаться с ней, то держал это при себе. Ему нужно было немного подумать. Раньше сама идея рассказать Роману правду казалась ему крахом всего. Но теперь…
– Ты можешь поговорить с Надей? – спросила Алина.
– Она рассчитывает на то, что мы миновали стадию разговоров. У нее наверняка что-то припрятано в рукаве, не сомневайся.
У Алины ничего не было припрятано, и она раскрыла последнюю карту:
– Утром после твоего ухода позвонила Либби. Появилось хорошее предложение – по продаже пентхауса.
– Полагаю, учитывая имена покупателей, вопрос не в финансах?
Слабая шутка, и они решили не улыбаться.
– У меня нет выбора. Мне придется отпустить Романа, – вздохнул он. – Может, когда-нибудь в будущем мы поговорим…
– Теперь ты будешь возвращаться не в Сидней, а в Россию? – поинтересовалась молодая женщина.
Демьян не ответил. Их время подходило к концу, а ему еще очень много нужно было узнать о ней. Она положила руки ему на плечи, и в первый момент Демьян хотел их сбросить, но сдержался и задал вопрос.
– Почему ты плакала? – Ее руки замерли. – Алина! – Он хотел больше знать о женщине, которая, возможно, способна переубедить его.
– Думаю, нам обоим это известно.
– Скажи.
– Потому что скоро все закончится.
Слова были не обязательны, глаза Алины умоляли дать ей хоть капельку надежды. Но вместо того Демьян впился в ее губы голодным страстным поцелуем, который мгновенно заставил их сбросить одежду и рухнуть на кровать. Он решил не думать ни о чем, потому что это может причинить боль.
– Алина…
Она дотронулась губами до его глаз, и это был самый интимный поцелуй в жизни Демьяна. Прежде это не было ему знакомо. Он перекатился на спину, и Алина поцеловала его щеки, подбородок, не позволяя добраться до своего рта, потом снова поцеловала глаза. Демьян не мог вынести такое счастье, не мог поддаться ей. Он попытался остановить Алину:
– Я знаю о твоем творчестве…
Она замерла, но не позволила ему отвлечь себя.
– И знаю, что тебе не хватает смелости показать его.
Она не поддастся его насмешкам, не остановится, она исследует каждый миллиметр его тела на своих условиях. Демьян ощутил на губах ее слезы и замолчал, пока Алина спускалась все ниже. Легкими поглаживаниями она обрисовала его темные соски, добавила щепотку желания и чего-то ярко-красного к своей палитре, затем продолжила, не подчинившись пытавшейся усмирить ее руке. Пришло время живота, и, целуя его бледную кожу, она представила морскую ракушку. Каждое прикосновение губ женщины заставляло мужчину сжимать кулаки.
