Нельзя сказать, что преемник отца часто связывался с ней, но вдруг… на всякий случай…
Проигнорировав бесчисленные послания от друзей, знакомых и шакалов из СМИ, Мэдди открыла СМС-сообщение от личного секретаря отца: «Совещ. с мистером Арчером в 10.45 – конф.-зал 2».
«Мистер Арчер», не мистер А, хотя остальную часть сообщения личный секретарь предельно сократила. И не «твой отец». Это было бы слишком интимно.
– Он хочет провести совещание сегодня утром. – Мэдди прикусила губу, соображая, как изменить планы.
– Ты пойдешь? – поинтересовалась Роми.
– Нет. – Ярость Джереми не уменьшится, если она примчится по первому звонку.
Мэдди быстро набрала ответ, предложив прийти в любое время после двенадцати тридцати.
Спустя пятнадцать минут, когда Роми ушла, внезапно раздалась знакомая мелодия.
Это звонил отец. Сам. Звонил, а не отправлял сообщение.
– Привет, пап.
– Десять сорок пять, Мэдди, и ты не посмеешь опоздать.
– Ты же знаешь, что сегодня я занята.
Хотя вряд ли он знает. Мэдди однажды попыталась рассказать отцу о своем увлечении, но Джереми расхохотался. Разве его дочь может делать что-то стоящее? Хуже того, он ясно дал понять, что считает бесполезным волонтерство в плохо финансируемой школе, где учатся дети из бедных семей.
И с тех пор Мэдди вела двойную жизнь. Мэдди Грейс, неприметная девушка двадцати с чем-то лет, любящая детей и работающая волонтером, не имела ничего общего, даже цвета волос и глаз, с Мэдисон Арчер, светской львицей и богатой наследницей.
– Отмени! – Никаких объяснений. Только требования. Как всегда.
– Это важно.
– Нет. – Тон Джереми был таким холодным, что у нее по спине побежали мурашки.
– Для меня – да. Пожалуйста.
– Десять сорок пять, Мэдисон.
Послышались гудки: отец повесил трубку.
Перевоплотившись в светскую львицу Мэдисон Арчер, Мэдди поднялась на лифте на двадцать девятый этаж офиса ее отца в финансовом районе Сан-Франциско. На ее лице не отражались переживания.
Аккуратный макияж подчеркивал голубые глаза и мягкий изгиб губ, рыжие волосы до плеч аккуратными локонами обрамляли овальное лицо, унаследованное от матери. Черно-белый костюм с рукавами три четверти от Валентино был из коллекции прошлого года, но принадлежал к числу ее любимых и помогал создать желаемый образ. Широкий подол юбки заканчивался на добрых пять сантиметров выше колен, а жакет, облегающий фигуру, уж точно не был вульгарным.
Мэдди выбрала классические закрытые туфли от Джимми Чу, которые делали ее существенно выше, и сумку от Шанель, ограничив аксессуары любимыми часами ее матери от Картье и серьгами с бриллиантами. В этом образе она ничуть не напоминала девушку, которую описал Перри в своем интервью по поводу их «разрыва».
Мэдди без стука вошла в конференц-зал и намеренно задержалась в дверях, вынуждая остальных оторваться от бумаг и посмотреть на нее. Она не собиралась изображать тень. К тому же это позволило ей понять, что к чему. За столом сидело семь человек, в противоположном конце, как и ожидалось, – отец, рядом с ним – Конрад, специалист по работе со СМИ. Его присутствие вызвало одновременно и облегчение, и беспокойство. А при виде человека, сидящего по правую руку от отца, Мэдди не испытала никакой радости.
Роми была права, утверждая, что Виктор Бек, начавший работать на Джереми Арчера десять лет назад, вскружил ей голову. Страстное подростковое увлечение переросло в нечто большее, заставлявшее ее не смотреть на других мужчин. Когда мама еще была жива, она часто поддразнивала Мэдди, поскольку та краснела при появлении будущего магната. Вскоре девушка научилась контролировать себя, но как контролировать чувства, которые вызывал у нее этот очаровательный мужчина с русскими корнями?
То, что он станет свидетелем ее унижения, только усилило внутреннюю дрожь.
Непонятным, хотя и не столь огорчительным было присутствие двух менеджеров высшего звена. По левую руку от отца сидела его личный секретарь, стул рядом с ней пустовал.
Перед каждым лежала стопка бумаги, и Мэдди поняла, что это распечатанные копии новостей, которые она утром просматривала в смартфоне. В отличие от остальных наверху стопки Вика лежало что-то, напоминавшее контракт, однако, присмотревшись, Мэдди обнаружила, что такой контракт был у каждого, только у других он лежал внизу.
Она саркастически посмотрела на отца – как и всегда, когда пыталась замаскировать свою уязвимость.
– Неужели вы хотите обсудить это со мной, прежде чем затеять мозговой штурм?
– Садись, Мэдисон. – Он даже не удосужился отреагировать на ее реплику.
Девушка досчитала до трех, прежде чем подчиниться, и села, проигнорировав стопку бумаги перед ней.
– Полагаю, вы уже составили черновик письма с требованием опровержения? – спросила она.
Отец не ответил, и она перевела взгляд на специалиста по работе со СМИ.
– Есть вероятность того, что ваш любовник откажется от своих слов? – поинтересовался тот.
– Во-первых, он никогда не был моим любовником. Во-вторых, откажется он или нет, мы все равно можем подать в суд на таблоиды.
Правда, шансы выиграть дело зависели от честности Перри.
– У меня нет привычки тратить время или ресурсы на безнадежные затеи, – сказал Джереми.
– Да, история уже опубликована, и изменить это невозможно, – согласилась Мэдди. – Но это не означает, что мы должны оставить без внимания ложь Перри.
Взгляд отца был ледяным.
– Если ты хочешь уделить внимание лжи своего бывшего любовника, пожалуйста. Но это не моя забота.
– Ты этому не веришь? – Мэдди была удивлена.
– Во что я верю и во что не верю – не предмет обсуждения.
– Но для меня это важно.
В конференц-зале было всего два человека, мнение которых волновало Мэдди, – отец и Виктор Бек. Она перевела взгляд на Вика, но его лицо – от квадратной челюсти до глубоко посаженных карих глаз – было непроницаемым. Когда-то он мог подбодрить ее полуулыбкой или даже подмигиванием, но те времена прошли. С тех пор как Мэдди в первый раз приехала домой на каникулы после поступления в университет, его отношение к ней изменилось. Может, это и ее вина, но она не обязана мириться с такой ситуацией.
Джереми откашлялся.
– Возможно, эти безвкусные истории ускорили проведение совещания, но не они его причина.
Внимание Мэдди тут же переключилось на единственного здравствующего члена ее семьи.
– Что ты имеешь в виду?
– Проблема, которую мы сегодня должны рассмотреть, – твоя дурная слава, Мэдисон. Я не намерен сидеть сложа руки, пока ты пытаешься приобрести не самую лучшую известность и обогнать в этом соревновании всех остальных богатых наследников.
