Поймать такси не удалось, и он тяжело ковылял три квартала. Там, дыша со свистом, долго поднимался по темной узкой лестнице. На втором этаже, возле ванной, согнулся пополам, чтобы отдышаться.
Дверь открыла Янина.
– Девочки, у вас все нормально? – прохрипел он. На его пижамной куртке расстегнулись три пуговицы, выставив на обозрение потное брюхо.
– Да, – сухо ответила Янина, неодобрительно глядя на старого комика. – Но нам абсолютно некогда. Мы ведь завтра уезжаем. Саба скоро вернется.
Он тяжело опустился в плетеное кресло.
– Я знаю, – сказал он. – Но ты погляди в окно. – Он тяжело поднялся и распахнул жалюзи. В воздухе пахло дымом, летали обгорелые клочки бумаги.
– Боже мой! – У Янины вздрогнули плечи. – Что это такое?.. – Она закашлялась, но старалась делать это элегантно.
Из ванной появилась Арлетта, свежая и восхитительная в своей шелковой ночнушке.
– Что такое?
Вилли за руку подвел ее к окну. Черные хлопья грозили влететь в комнату. Янина поскорее захлопнула жалюзи.
– Нечем дышать, – сказала она.
– Что такое, лапуля? – Арлетта сжала руку старика, и его сердце затрепетало от любви и желания ее защитить.
– Ситуация следующая. – От страха Вилли говорил ужасно медленно и невнятно. – Позавчера я пил в баре с одним солдатиком… не пехотинцем, а из других… Ну, ты знаешь это место… Черт побери, как там?.. Да, площадь Сулеймана-паши. Ну вот, я пил пиво с парнем либо из Королевской Шотландской гвардии, либо…
– Дорогой мой, попробуй упаковать свои слова в маленькую коробку. – Арлетта стянула с головы полотенце. – Нам не обязательно знать все подробности. – Она ласково погладила Вилли по голове, и он обмяк и почти упал в ее объятия.
– Ну… – взор старика затуманился. – Он сказал, что в посольстве жгут все деловые бумаги, что на прошлой неделе из города уже уехали все гражданские, и какой позор, что нас оставили тут. Три другие группы переехали в Александрию. – Последнюю фразу он сумел выпалить залпом.
– Ох, проклятье! Этого еще не хватало! – в отчаянии воскликнула Арлетта и выбежала из комнаты. Из ванной донеслись приглушенные стоны.
– Переживает, – вздохнул Вилли, когда дверь захлопнулась. – Но нам главное – не раскисать. Наша задача… – из тумана возникла строгая версия старого комика, – сохранять спокойствие и идти вперед.
– У нее проблемы с краской, – пояснила Янина. – Первая попытка не удалась.
– Боже. – Вилли, у которого была капризная жена, прекрасно понимал драму Арлетты. Он засобирался. – Я покидаю вас, леди. – Он сообщил, что идет домой собирать вещи и что им придется ждать, когда организуют транспорт. – Мне наплевать, на чем нас повезут по пустыне, – добавил он с хриплым смехом, – меня сейчас устроит и повозка, запряженная ослом.
Когда он ушел, появилась Арлетта. Ее волосы были бледно-зеленого цвета.
– Ну, это катастрофа, – объявила она. – Ума не приложу, что и придумать, ведь уже два раза не получилось.
– Немцы идут. – В тихом голосе Янины звучал горький сарказм. – Интересно, есть ли для тебя что-нибудь чуточку более важное, чем твои волосы?
Их молчание напоминало затишье перед бурей. Потом Янина небрежно добавила:
– Даже если они выпадут… Конечно, дорогая, надеюсь, что этого не случится.
Арлетта заранее предупредила их о своей вспыльчивости. Фальшивая забота Янины воспламенила ее, словно спичка сухую солому.
– Что? Что ты сказала? – Арлетта прищурила зеленые глаза и, казалось, приготовилась внимательно слушать.
– Я сказала, что, надеюсь, они не выпадут, – дрожащим голосом повторила Янина.
Арлетта шагнула к ней и ткнула пальцем ей в лоб.
– Ты, – сказала она, – тупая корова, и мне надоело твое вечное жеманство, нытье, плескание в ванной. – Она резко повернулась. – Мне надоели проклятые немцы: они помешали мне участвовать в замечательных гастролях в Саутенде, сорвали мое выступление в «Палладиуме». Из-за них меня увозят из Каира, да еще я скоро облысею по их вине.
– У меня тоже была успешная карьера, – завизжала Янина. – С трех лет я училась на балерину и практически разорила семью. Меня едва не приняли в труппу «Sadler’s Wells», и вообще, не преувеличивай, ты сама глупая женщина! – Ее лицо исказилось злобой. – Подумаешь, волосы чуть позеленели.
Когда Саба вбежала в комнату, Арлетта с горящими глазами орала на танцовщицу. Все было бы даже забавно, но Арлетта уже балансировала на цыпочках и занесла руку, готовая влепить Янине затрещину.
Саба встала между ними.
– Эй! Эй! Эй! Эй! Перестаньте! Успокойтесь! Тише, Арли! У тебя нормальный цвет!
От вздувшихся вен бледное лицо Янины походило на анатомическую карту.
– Что ты говоришь? Как это успокойтесь? Город горит, немцы наступают.
– Город не горит, – возразила Саба. – Я только что ехала по улицам, никаких немцев там нет. Все в порядке. – Она подошла к окну, распахнула жалюзи и испытала шок при виде летящих в небе хлопьев сгоревшей бумаги и красноватых отблесков огня.
На лестнице послышался тяжелый топот. Все застыли от страха. Повернулась дверная ручка – и они перевели дух. Это был Бэгли. Он был возбужден, ко лбу прилип кусочек горелой бумаги.
– Девочки, паника отменяется, – объявил он. – Никаких немцев. Произошел взрыв на бумажной фабрике на улице Муски, вот все и перепугались. Приказ остается прежний. В посольстве нервничают. Все делается на ходу. Нас хотят выпроводить из города как можно скорее. Завтра после полудня за вами приедет транспорт.
Значит, мы начинаем работать. – Казалось, Бэгли видел себя в роли Ричарда Третьего и смаковал этот момент. Он взглянул на Арлетту и Янину, усевшихся как можно дальше друг от друга. – Сейчас нам важнее всего работать дружно. Собирайте вещи, девочки! Проверьте, чтобы у вас было все в порядке с документами. Не оставляйте ничего, что можете взять с собой. Да не оставит нас всех наша британская удача! Прихлопнем немцев рано или поздно.
Глава 14
С тяжелым сердцем он сообщил матери, что отправляется в Северную Африку. Несколько дней он носил этот секрет и чувствовал себя призраком и обманщиком, который лишь притворялся сыном своих родителей. Хуже всего было то, что мать сияла от счастья и радовалась приезду сыночка, готовила его любимые блюда. Они вместе смотрели семейные альбомы. Как-то вечером она даже сыграла для него Джоплина и Листа, а также трепетный этюд Шопена, от которого сжалось его сердце. Мать разочарованно вздохнула: «Когда-то я так хорошо это играла».
В ту минуту она стояла в холле в старом пальто и собиралась гулять с собакой. Бонни, их старый лабрадор, нетерпеливо натягивал поводок. Сначала Дом сообщил хорошую новость, что его, возможно, скоро повысят в лейтенанты. Потом она спокойно и покорно выслушала остальное – что он зачислен в группу Королевских ВВС Западной пустыни и отправится в Северную Африку. Их эскадрилья дислоцируется в пустыне, на полпути между Каиром и Александрией. Она сборная, и кроме британцев там воюют пилоты из Австралии, США и Канады. В основном они будут сопровождать бомбардировщики средней дальности, атакующие аэродромы противника.
