Как мы впоследствии узнали, по прибытии в Бенгази Крис присутствовал на совещании с сотрудниками ЦРУ, которые располагались во втором, более крупном жилом комплексе, находившемся менее чем в миле от первого. Существование и задачи этой команды находились в строжайшей тайне, но представители сил безопасности в обоих учреждениях согласовали между собой план действий в чрезвычайной ситуации, в соответствии с которым команда быстрого реагирования из ЦРУ должна была осуществлять дополнительную защиту сотрудников Госдепартамента. В конце своего первого дня поездки Крис поужинал с членами городского совета в одном из отелей города.
Во вторник, в день одиннадцатой годовщины событий 11 сентября, все свои встречи Крис проводил, не выезжая из жилого комплекса сотрудников Госдепартамента. Ближе к вечеру, после того как у нашего посольства в Каире собралась толпа, он встречался с турецким дипломатом. Когда по завершении этой встречи Крис вышел проводить гостя, все было совершенно спокойно, не было отмечено ничего необычного. Около 9 часов вечера и Крис, и Шон отправились спать.
Примерно сорок минут спустя, без всякого предупреждения, у ворот жилого комплекса нашего генконсульства появились десятки вооруженных людей. Они преодолели сопротивление местных ливийских охранников и устремились внутрь. По пути они устраивали поджоги.
Алек, сотрудник службы дипломатической безопасности, который был на дежурстве в оперативном центре жилого комплекса, увидел толпу на экране камеры внутренней системы слежения, услышал звуки выстрелов и взрыв и приступил к необходимым действиям. Он включил систему оповещения об опасности и связался с представителями сил безопасности в американском посольстве в Триполи. По заранее отработанной схеме он также оповестил находившуюся неподалеку хорошо вооруженную команду ЦРУ о необходимости немедленно оказать помощь.
Остальные четыре сотрудника службы дипломатической безопасности действовали в точном соответствии с тем, как их учили. Скотт, старший сотрудник, перевел Криса и Шона, двух человек, за которых он чуть не отдал в ту ночь свою жизнь, в укрепленный бункер на территории основного здания жилого комплекса. Остальные три сотрудника службы дипломатической безопасности бросились собирать тяжелое оружие и тактическое снаряжение, но быстро оказались заблокированы в двух отдельно стоящих зданиях в другой части жилого комплекса.
Скотт стоял, готовый к действиям, внутри убежища, держа свою винтовку «М-4» наперевес, в то время как по его телефону Крис пытался связаться с кем-либо из местных, а также со своим заместителем Грегом Хиксом в посольстве в Триполи. Они слышали, как боевики устроили погром в доме и колотили по стальным воротам бункера. Затем нападавшие неожиданно отступили. Они облили здание дизельным топливом и подожгли его. От дизеля шел густой, черный, едкий дым, который быстро заполнил воздух. Вскоре Крис, Шон и Скотт почти не могли ни видеть, ни дышать.
Оставалась последняя надежда — пробраться через крышу. Там был запасный выход, через который можно было бежать. Перемещаясь ползком на локтях и коленях, Скотт повел их к выходу. Его глаза и горло невыносимо щипало, но он смог добраться до решетки выхода и отбросить ее. Однако, когда он прополз через люк и посмотрел назад, Криса и Шона там не было, хотя они находились там прямо позади него еще несколько мгновений назад. Они остались где-то в здании, ослепленные дымом. По сей день мне не дает покоя мысль, какими мучительными, должно быть, показались те минуты в горящем здании.
Скотт упорно искал их, входя и выходя из здания несколько раз, выкрикивая их по именам, но все напрасно. Наконец, почти теряя сознание, он выкарабкался по лестнице на крышу. Другие сотрудники службы дипломатической безопасности услышали его охрипший голос сквозь треск помех рации, сообщавший им ужасную весть: посол и Шон пропали без вести.
Когда толпа вооруженных нападающих, разграбив большую часть жилого комплекса, начала отступать, трое сотрудников службы дипломатической безопасности, которые были заблокированы в других зданиях, получили наконец возможность добраться до главного здания. Они оказали первую медицинскую помощь Скотту, у которого было сильное отравление угарным газом и другие травмы, а затем прошли по тому пути, которым Скотт выбрался наружу через люк из бункера. Внутри по-прежнему ничего не было видно от дыма, но они не желали бросать поиски. Они вновь и вновь пытались отыскать Криса и Шона, ползали по полу и продолжали поиски на ощупь. Когда один из них попытался открыть входную дверь здания, рухнула часть потолка.
Как только в жилом комплексе сотрудников ЦРУ стало известно, что на их соотечественников совершено нападение, команда быстрого реагирования приготовилась к спасательной операции. Они слышали отдаленные взрывы и, быстро собрав свое оружие, приготовились к выезду. Вооруженные сотрудники ЦРУ на двух машинах выехали из своего расположения и направились к дипломатическому жилому комплексу уже примерно через двадцать минут после того, как началось нападение. До конца октября, пока ЦРУ публично не признало свое присутствие в Бенгази, о наличии в этом городе сотрудников американской спецслужбы никто не знал, поэтому после этого происшествия сотрудники ЦРУ, участвовавшие в спасении, не могли сразу же получить общественного признания. Однако все мы в Государственном департаменте были безмерно благодарны нашим коллегам из ЦРУ за их действия тем вечером.
Когда команда ЦРУ прибыла на место, она разделилась, чтобы проверить безопасность жилого комплекса и совместно с сотрудниками службы дипломатической безопасности продолжить поиски в горящем здании. Вскоре они наткнулись на ужасную находку — было обнаружено тело Шона, который, очевидно, задохнулся угарным газом. Его тело осторожно вынесли из разрушенного здания. Криса так и не смогли обнаружить.
Примерно в это время я впервые услышала о случившемся. Стив Малл бросился ко мне в офис из Ситуационного центра Государственного департамента. Стив, ветеран дипломатической службы с тридцатилетним стажем, всеми уважаемый за свои дипломатические и организаторские навыки, завершал свою службу на посту исполнительного секретаря Госдепартамента и через несколько недель должен был занять свой следующий пост в качестве посла США в Польше. Помимо прочего, в обязанности исполнительного секретаря входит получать и распределять информацию, которая поступает в Вашингтон из сотен представительств Департамента по всему миру. В тот день было множество тревожных сообщений, поступавших со всего Ближнего Востока. Несмотря на это, как только я увидела выражение глаз Стива, я сразу же поняла, что случилось что-то ужасное. На тот момент ему было известно лишь то, что на наш жилой комплекс в Бенгази произведено нападение.
Я тут же подумала о Крисе. Я лично попросила его принять назначение послом в Ливии, и меня ужасала сама мысль, что он и другие наши люди там находились сейчас в серьезной опасности.
Я схватила трубку телефона закрытой линии связи и нажала на кнопку прямого соединения с Белым домом, с советником по национальной безопасности Томом Донилоном. Президент Обама узнал о нападении во время встречи в Овальном кабинете с министром обороны США Леоном Панеттой и председателем Объединенного комитета начальников штабов Марти Демпси, серьезным и прямолинейным человеком. Услышав эту новость, президент дал распоряжение сделать все необходимое для обеспечения безопасности и поддержки наших людей в Ливии. Нужно было сразу мобилизовать все возможные ресурсы. Передовая группа ЦРУ уже вступила в действие, но президент хотел, чтобы были использованы любые имеющиеся в распоряжении силы. Когда американцы находятся в опасности, приказы главнокомандующего не приходится повторять дважды. Наши военные делали все, что в человеческих силах, чтобы спасти жизни американцев, — и сделали бы и больше, если бы только могли. И мне никогда не понять, как можно предполагать обратное.
