Возвратные переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки еще не раскрыта, представляют собой картину в точности противоположную. Они изображают угнетающие и жестокие тоталитарные общества с закрытыми границами, приносящие в жертву свое население и «удушающие» личную свободу, такие как царская или коммунистическая Россия, гитлеровский Третий рейх, восточноевропейские союзники Советов, южноамериканские диктатуры и африканский апартеид, или рисуют подробные образы обитателей нацистских концентрационных лагерей и сталинского «Архипелага Гулаг». И когда мы переживаем эти картины ада для живых, то отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетенным и обездоленным.
Переживания, сопровождающие перепроживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, показывают яркое блистание картин неистовства: кровавых войн и революций, резни людей или забоя скота, изувечивания, сексуального насилия или убийств. Зачастую эти сцены содержат демонические составляющие и отвратительные копрофильные темы. Дополнительным сопровождением БПМ-3 являются частые видения горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. Здесь мы уже не ограничиваемся ролью жертв, но участвуем во всех трех ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлеченного наблюдателя.
События, определяющие третью клиническую стадию родов (БПМ-4), время действительного рождения и отделения от матери, как правило, связаны с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключенных и успеха таких общих усилий, как патриотические или националистические движения. В этот миг мы также можем переживать видения победного ликования и парадов либо удивительно быстрого послевоенного восстановления.
В 1975 г. я описал эти наблюдения, связывающие общественно-политические перевороты со стадиями биологического рождения, в «Областях человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Вскоре после этой публикации я получил письмо от Ллойда де Моза, нью-йоркского журналиста и психоаналитика. Де Моз является одним из основателей психоистории – дисциплины, которая прилагает открытия глубинной психологии к истории и политической науке. Психоисторики изучают такие вопросы, как взаимосвязь между историей детства политических лидеров, их системой ценностей и ходом принятия решений или влияние обычаев воспитания детей на природу революций в отдельные исторические периоды. Ллойд де Моз очень интересовался моими открытиями, касающимися травмы рождения и ее возможных политических последствий, из-за того, что они давали независимое подтверждение его собственным исследованиям.
В течение некоторого времени де Моз занимался изучением психологических особенностей периодов, предшествующих войнам и революциям. Ему было любопытно, как военным вождям удавалось мобилизовывать массы мирных граждан и практически за одну ночь превращать их в машины для убийства. Его подход к этому вопросу был весьма незаурядным и творческим. В дополнение к изучению традиционных исторических источников он черпал данные большой психологической значимости из карикатур, шуток, сновидений, личных зарисовок, оговорок, побочных пояснений выступающих и даже мазни или каракулей на полях черновиков политических документов. К тому времени как он связался со мной, он изучил таким образом 17 исторических состояний, предшествующих началу войн и революционных переворотов, охватывающих многие столетия начиная с античности и до самого последнего времени (de Маше, 1975).
Он был поражен тому необычайному обилию речевых оборотов, метафор и образов, связанных с биологическим рождением, которое обнаружил в этом материале. Военные вожди и политики всех эпох описывали критическое положение или объявляли войну, пользуясь, как правило, словами, которые в не меньшей степени приложимы к страданию, связанному с рождением. Они обвиняют врага в том, что тот душит и притесняет их народ, выдавливает последнее дыхание из его легких или сжимает его и не дает ему достаточного жизненного пространства (гитлеровское «лебенсраум»).
Не менее часто встречаются упоминания темных пещер, туннелей, путаных лабиринтов, опасных пропастей, куда можно попасть, и угрозы поглощения зыбучими песками или ужасным водоворотом. Точно так же предлагаемое решение кризиса приходит в виде околородовых образов. Вождь обещает спасти свой народ из зловещего лабиринта, повести к свету на другом конце туннеля и создать положение, когда опасный захватчик и угнетатель будет побежден и каждый снова сможет дышать свободно.
Исторические примеры Ллойда де Моза в то время включали такие знаменитые личности, как Александр Македонский, Наполеон, Сэмюел Адаме, кайзер Вильгельм II, Гитлер, Хрущев и Кеннеди. Сэмюел Адаме, говоря об американской революции, ссылался на то, что «дитя независимости бьется сейчас за рождение». В 1914 г. кайзер Вильгельм утверждал, что «монархия схвачена за горло и поставлена перед выбором: позволить задушить себя или на последнем дыхании предпринять отчаянное усилие и защитить себя от нападения».
Во время Карибского кризиса с ракетами Хрущев писал Кеннеди, призывая, чтобы две страны не «столкнулись, как слепые кроты, которые дерутся насмерть в туннеле». Еще более ясным было шифрованное послание, использованное японским послом Курусу, когда он звонил в Токио, чтобы дать знак, что переговоры с Рузвельтом прерваны и что все готово для того, чтобы предпринять бомбардировку Пёрл-Харбора. Он извещал, что «предстоит рождение ребенка», и спросил, как шли дела в Японии: «Кажется, ребенок может родиться?» Ему ответили: «Да, кажется, ребенок родится скоро». Интересно, что американская разведка подслушивала и разгадала смысл шифровки «война как рождение». Самые последние примеры можно найти в видеозаписи Усамы бен Ладена, где тот угрожает превратить Соединенные Штаты в «удушливый ад», и в речи американского госсекретаря Кондолизы Райе, которая описывала острый кризис в Ираке как «родовые схватки Нового Ближнего Востока».
Особенно страшным было использование языка родов в связи со взрывом атомной бомбы в Хиросиме. Самолету дали имя матери пилота, «Энола Гей», атомная бомба несла на себе надпись «Малыш», и условным сообщением, посланным в Вашингтон в качестве известия об успешном взрыве, были слова: «Дитя родилось». Не будет слишком неестественным видеть образ новорожденного также и в названии бомбы, брошенной на Нагасаки: «Толстяк». Со времени нашей переписки Ллойд де Моз собрал гораздо больше исторических примеров и усовершенствовал свои положения о том, что память о травме рождения играет важную роль как источник побуждений к насильственной общественной деятельности.
Политическая карикатура, отождествляющая ядерную бомбу с животом беременной женщины
Связь между ядерной войной и рождением настолько существенна, что мне бы хотелось рассмотреть ее более тщательно, используя сведения из восхитительной статьи Кэрол Кон, озаглавленной «Пол и смерть в рациональном мире интеллектуалов от обороны» (Cohn, 1987). Интеллектуалы от обороны (ИО) – это гражданские лица, которые входят и выходят из правительства, иногда занимают посты как административные чиновники или консультанты, часто преподают в университетах или работают в «мозговых центрах». Они создают теоретическую основу, которая вдохновляет и узаконивает обычную ядерную стратегическую практику Соединенных Штатов: то, как умело вести гонку вооружений, как предотвращать использование ядерного оружия, как вести боевые действия в ядерной войне в случае, если устрашение не действует, и как объяснять, почему же небезопасно жить без ядерного оружия.