К.Г. Юнг полагал, что архетипы общественного бессознательного оказывают мощное воздействие не только на поведение людей, но также и на события человеческой истории. С его точки зрения, целые нации или культурные объединения могут разыгрывать в своем поведении значимые мифологические темы. И в десятилетие, предшествующее началу Второй мировой войны, в снах своих пациентов из Германии Юнг находил многие составляющие нордического мифа о Рагнарёке, или «сумерках богов». На основе подобных наблюдений он сделал вывод, что этот архетип возникает в общественной психике немецкого народа и что это приведет к большой катастрофе, которая в конечном счете обернется самоуничтожением. Джеймс Хиллман в своей блестящей книге «Ужасная любовь к войне» собрал убедительные свидетельства, что война представляет собой грозную архетипическую силу, которая обладает непреоборимой властью над людьми и государствами (Hillman, 1994).
Во многих случаях лидеры государств для достижения своих политических целей намеренно используют не только околородовые, но и архетипические образы и духовную символику. От крестоносцев Средневековья требовалось принести свои жизни в жертву за Иисуса Христа в войне, которая возвратит Святую Землю из-под владычества магометан. Адольф Гитлер использовал в своих интересах мифологические темы о превосходстве нордической расы и тысячелетней империи, как и древние ведийские символы свастики и солнечного орла. Аятолла Хомейни и Саддам Хусейн возбуждали воображение своих мусульманских приверженцев ссылками на джихаду священную войну против неверных. Американский президент Рональд Рейган именовал Советский Союз «Империей зла», а Джордж У. Буш прибегает в своих политических речах к упоминаниям об «Оси зла» и Армагеддоне.
Кэрол Кон описывает в своей статье не только околородовую, но также и духовную символику, связанную с языком ядерного оружия и ядерной доктрины. Авторы стратегической доктрины обращаются к членам своего сообщества как к «ядерному священству». Первое ядерное испытание было названо «Тринити» – Троица, едино-сущность Отца, Сына и Святого Духа, мужских сил творения. Со своей феминистской точки зрения Кон видит в этом попытку ученых-мужчин притязать на присвоение себе высшей силы творения (Cohn, 1987). Ученые, которые работали над атомной бомбой и были очевидцами ее испытания, описывают это следующим образом: «Это было, как будто мы стояли при первом дне творения». А Роберт Оппенгеймер вспомнил о словах из Бхагавадгиты, сказанных Кришной Арджуне: «Я стал смертью, разбивателем миров».
Биографические причины, предопределяющие ненасытную алчность
Все это подводит нас к третьему яду тибетского буддизма, мощной психодуховной силе, сочетающей в себе качества вожделения, желания и ненасытной алчности. Вместе с «пагубной враждебностью» эти качества безусловно ответственны за некоторые из самых черных страниц человеческой истории. Западные психологи связывают разные стороны этой силы с различными сторонами сексуального влечения, описанными Зигмундом Фрейдом. Психоаналитическое толкование ненасытной человеческой потребности чего-то добиваться, чем-то обладать или становиться чем-то большим, чем сейчас, приписывает эту психическую силу сублимации более низких инстинктов.
По Фрейду: «То, что выглядит как… неустанное побуждение к дальнейшему совершенствованию, может быть легко понято как результат подавления инстинктов, на котором основывается все самое драгоценное в человеческой цивилизации. Подавленный инстинкт никогда не перестает стремиться к полному удовлетворению, каковое состояло бы в повторении первоначального переживания удовлетворения. Никаких замещающих или реактивных образований и никакой сублимации не хватит для того, чтобы удалить сохраняющееся вытесненное напряжение инстинктов» (Freud, 1955).
В более конкретной плоскости Фрейд рассматривал алчность как явление, связанное с нарушениями, возникающими в период кормления грудью. Согласно его представлениям, постоянная неудовлетворенность или перекармливание во время оральной фазы развития сексуального влечения могут усиливать первоначальную детскую потребность поглощать предметы до такой степени, что во взрослом возрасте в сублимированном виде это переносится на самые разные иные предметы и обстоятельства. Когда же влечение к приобретению сосредоточивается на деньгах, психоанализ приписывает его задержке на анальной стадии развития сексуального влечения. А ненасытная сексуальная потребность считается результатом задержки на фаллической стадии. И затем многие другие неослабные человеческие стремления истолковываются в переводе на язык сублимации подобных фаллических инстинктивных побуждений. Но современные исследования сознания обнаружили, что подобные толкования являются поверхностными и неточными, и открыли важные дополнительные истоки приобретательства и алчности на околородовом и трансперсональном уровнях бессознательного.
Околородовые источники ненасытной алчности
В ходе биографически направленной психотерапии многие люди открывают, что их жизнь была ненастоящей в отношении каких-то отдельных сторон межличностных взаимоотношений. Например, треволнения, связанные с властью родителей, могут приводить к особым видам затруднений в отношениях с представителями власти, повторяющиеся виды нарушений в половых взаимоотношениях могут возводиться к родителям как образцу для подражания в половом поведении, трудности в отношениях с братьями и сестрами – окрашивать и нарушать будущие отношения со сверстниками и так далее и тому подобное.
Когда же по ходу самоисследования в переживании мы достигаем околородового уровня, то, как правило, обнаруживаем, что наша жизнь вплоть до этой поры, в сущности, была неподлинна во всей своей полноте, а не только в некоторых отдельных ее частях. К своему удивлению и изумлению, мы выясняем, что в целом вся наша жизненная стратегия была направлена в ложную сторону, а потому не могла приносить подлинного удовлетворения. Причиной этого служило то обстоятельство, что руководил ею прежде всего страх смерти и бессознательные силы, связанные с биологическим рождением, которые не были соответствующим образом переработаны и приняты. Другими словами, во время биологического рождения мы завершили его ход анатомически, но не эмоционально.
Когда поле нашего сознания подвергается сильному воздействию со стороны заложенной в его глубине памяти о борьбе в родовых путях, это приводит к чувству стеснения, недомогания и неудовлетворенности настоящим положением. Это недовольство может направляться на самые разнообразные вещи: на неудовлетворительную физическую внешность, на недостаточные возможности и материальные средства, на низкое общественное положение, на недостаточное количество власти, влияния и славы и на многие другие. Подобно ребенку, зажатому в родовых путях, мы чувствуем сильнейшую потребность пробиться к какому-то лучшему положению, лежащему где-то в будущем.
Какими бы ни были в действительности наши нынешние обстоятельства, мы не находим в них удовлетворения. Наше воображение все время творит образы будущих обстоятельств, которые кажутся более удовлетворительными, чем настоящее. Кажется, что, пока мы не достигнем их, наша жизнь будет только подготовкой к лучшему будущему, но еще не «настоящим делом». Это приводит к жизни по образцу, который люди, участвующие в самопостижении через переживание, описывают как существование в виде «бегущей дорожки» или «крысиных бегов». А экзистенциалисты говорят о «самопроектировании» в будущее. Подобная стратегия – основное заблуждение человеческой жизни. По сути это стратегия неудачника, так как она никогда не приносит удовлетворения, которого от нее ожидают, вне зависимости от того, достигнем мы или нет целей, которые ставили перед собой.
