Лекции были переполнены такими понятиями, как вертикально вставшие пусковые установки, норма тяговооруженности, мягкое всаживание, глубокое проникновение и сравнительные преимущества пролонгированных, нежели порывистых атак. Другим примером был популярный и широко распространённый обычай похлопывания и поглаживания ракет, практикующийся посетителями атомных подводных лодок, в котором Кэрол Кон видела выражение фаллического превосходства, а также гомоэротических наклонностей. Ясно, что ввиду наличия подобного материала, слова феминистских критиков о проведении ядерной политики как о «зависти к ракете» и о «фаллопочитании» кажутся достаточно уместными.
Ещё одно подтверждение стержневой роли околородовой области бессознательного в психологии войны можно найти в замечательной книге Сэма Кина «Лица врага» (Keen, 1988). Кин собрал воедино и объединил в выдающуюся коллекцию искажающие и пристрастные военные плакаты, пропагандистские ролики и карикатуры из различных стран и исторических эпох. Он наглядно показал, что способ, каким описывается и изображается враг во время войны или революции, представляет собою некий стереотип, который выказывает лишь минимальные отклонения и имеет очень мало общего с настоящими отличительными особенностями упоминаемой страны и культуры.
Ему удалось подразделить эти образы на несколько архетипических категорий, в соответствии с преобладающими в них характерными признаками, а именно: чужак, захватчик, достойный противник, безлицый, враг Бога, варвар, прожора, преступник, мучитель, насильник, смерть. Согласно Кину, создаваемые образы врага, по существу, являются проекциями вытесненных и неосознаваемых теневых сторон нашего собственного бессознательного. Хотя мы, конечно же, встретим в человеческой истории и случаи справедливых войн, но те, кто начинает военные действия, как правило, замещают внешние цели элементами своей собственной психики, с которыми, собственно говоря, следовало бы столкнуться в личном самоосвоении.
Теоретическая схема Сэма Кина специально не включает околородовую область бессознательного. Однако анализ его изобразительного материала обнаруживает преобладание символических образов, которые характерны для БПМ-2 и БПМ-3. Враг, как правило, изображается как опасный спрут, злой дракон, многоголовая гидра, гигантский ядовитый тарантул или засасывающий Левиафан. Другие часто используемые символы — злобные хищные кошки или птицы, чудовищные акулы и зловещие змеи, в частности, гадюки и удавы. Картины, изображающие удушение или сдавливание, зловещие водовороты и зыбучие пески, также изобилуют в рисунках во время войн, революций и политических кризисов. Сопоставление рисунков из холотропных состояний сознания, которые изображают околородовые переживания, с исторической изобразительной документацией, собранной Ллойдом де Мозом и Сэмом Кином, предоставляет очень веские доказательства в пользу околородовых корней человеческого насилия.
В соответствии с новыми догадками и выводами, которые нам сообща предоставляют и наблюдения исследований сознания, и психоистория, все мы несём в своём глубоком бессознательном мощные энергии и чувства, связанные с травмой рождения, которую мы недостаточно преодолели и усвоили. Для некоторых из нас эта сторона нашей психики может оставаться полностью бессознательной до тех пор, пока (и если только) мы сами не займёмся каким-нибудь всесторонним и тщательным самоосвоением, либо с использованием психоделиков, либо при помощи таких мощных психотерапевтических техник переживания, как холотропное дыхание или ребёфинг. У других людей осознавание чувств или физических ощущений, скопившихся на околородовом уровне бессознательного, может иметься в той или иной степени.
Как мы видели в предыдущей главе, введение в действие этого содержания может приводить к серьёзной индивидуальной психопатологии, включая немотивированное насилие. Кажется, что по неизвестным причинам пробуждение околородовых составляющих может возрастать одновременно у большого числа людей. Это создаёт атмосферу всеобщего напряжения, тревоги и опасения. Вождем же является индивид, который находится под более сильным влиянием родовых энергий, чем средний человек. У него также есть способность не признавать своими эти невыносимые чувства (тень, согласно юнгианской терминологии) и переносить их на внешнее положение. Совместное неудобство и раздражение относится на счёт врага, и военное вторжение предлагается как решение.
Война же обеспечивает благоприятную возможность преодолеть психологические защиты, которые в обыденной жизни сдерживают опасные околородовые стремления. Фрейдовское сверх-Я — психическая сила, которая предъявляет требования сдержанного и цивилизованного поведения, заменяется «военным сверх-я». Мы получаем награды и медали за убийство, за разрушение всего без разбору и грабёж — то есть за то же самое поведение, которое в мирное время считалось бы неприемлемым и привело бы нас в тюрьму. Точно так же и сексуальное насилие во время войны являлось общей практикой и было повсеместно терпимым. Собственно говоря, очень часто военные вожди обещали своим солдатам неограниченный доступ к женщинам на завоёванной территории, чтобы побудить их к сражениям.
Когда же война разражается, разрушительные и саморазрушительные околородовые побуждения свободно разыгрываются в жизни. Темы, с которыми мы, как правило, сталкиваемся на определённой стадии в ходе внутреннего освоения и преображения (БПМ-1 и 3), отныне становятся частью повседневной жизни, либо прямо, либо в виде теленовостей. Различные безвыходные положения, садомазохистские оргии, сексуальное насилие, зверское и демоническое поведение, высвобождение огромных взрывных энергий и скотология, которая принадлежит к разряду образцовой околородовой образности, — всё это разыгрывается в войнах и революциях с необычайной яркостью и силой.
Если вы являетесь очевидцем картин разрушения или разыгрываете вовне насильственные бессознательные побуждения, независимо от того, происходит ли это в индивидуальном масштабе или коллективно, в войнах и революциях, то это всё равно не приводит ни к исцелению, ни к преображению, как это было бы в случае внутреннего столкновения с этими составляющими в условиях терапии. Поскольку это переживание не порождается нашим собственным бессознательным и у него нет свойства глубокого взгляда в себя, оно не приводит к озарениям. Здесь вся ситуация полностью выносится вовне, и связь с глубинными движущими силами психики отсутствует. И конечно же, и в помине нет речи ни о каком терапевтическом устремлении, а тем более о побуждениях к изменению и преображению. Поэтому и цель лежащей в основе подобных насильственных событий родовой фантазии, которая представляет собой их глубочайшую движущую силу, не достигается, даже если война или революция приходят к успешному завершению. Самая триумфальная внешняя победа не приносит того, чего ожидали и на что надеялись: внутреннего ощущения эмоционального освобождения и духовно-психического возрождения.
После первоначальных пьянящих чувств радости победы приходит сначала трезвое пробуждение, а затем горькое разочарование. Для всего этого обычно не требуется много времени, и копия старой угнетающей системы начинает возникать на развалинах омертвевшего сновидения, потому что в глубоком бессознательном каждого из участников продолжают действовать те же самые бессознательные силы. Кажется, что в человеческой истории это случается снова и снова, какими бы ни были связанные с этим события, будь то Французская революция, большевистская революция в России, коммунистическая революция в Китае или любые другие насильственные перевороты, связанные с великими надеждами и ожиданиями.
