Подкреплённые эмоционально значимыми переживаниями младенчества, детства и последующей жизни, переложенными в СКО, перинатальные матрицы придают очертания нашему восприятию мира, глубоко влияют на наше повседневное поведение, а также способствуют развитию разнообразных эмоциональных и психосоматических нарушений. В гамме коллективных переживаний эхо перинатальных матриц можно обнаружить в религии, искусстве, мифологии, философии и различных видах социальной и политической психологии и психопатологии. Однако перед тем как осветить более широкие последствия действия сил, проявляющихся в перинатальных переживаниях, я опишу феноменологию отдельных БПМ.
Первая базовая перинатальная матрица: БПМ-1 (изначальное единство с матерью)
Эта матрица связана с внутриутробным существованием до начала родов. Об опытном мире этого периода может быть сказано как об «околоплодной вселенной». Эмбрион не обладает осознаванием границ и не различает между внутренним и внешним. Всё это отражается на природе переживаний, связываемых с воспроизведением памяти о дородовом состоянии. В моменты ничем не нарушаемого эмбрионального существования мы обычно переживаем ширь, волю, пространства, не имеющие границ и пределов, отождествляемся с галактиками, межзвёздным пространством или со всем космосом.
Родственное по характеру переживание — это плавание в море, отождествление себя с различными водными животными, такими, как рыбы, медузы, дельфины или киты, и даже превращение в сам океан. По-видимому, это связано с тем обстоятельством, что, в сущности, эмбрион — существо водное. Положительные внутриутробные переживания могут также соединяться с архетипическими видениями Матери-природы — безопасной, прекрасной и безусловно питающей, подобно «доброй матке». Мы представляем себе плодоносящие сады, созревшие нивы, террасы полей в Андах или ещё не загрязнённые острова Полинезии. Мифологические образы из коллективного бессознательного, часто возникающие в этой связи, рисуют различные небесные сферы или виды рая, как они описываются в мифологиях различных культур.
Когда же мы воспроизводим в памяти эпизоды внутриматочных нарушений, воспоминания о «злой матке», у нас возникает чувство тёмной, зловещей угрозы, и мы часто ощущаем, что нас чем-то травят. Мы видим картины — грязные воды или свалки ядовитых отходов. И это отражает то обстоятельство, что многие дородовые нарушения вызываются интоксикацией, происходящей в теле беременной матери. Последствия такого рода могут связываться с архетипическими видéниями ужасных демонических существ или с ощущением подстерегающего всепроникающего зла. Те же, кто воскрешал в памяти эпизоды более жесткого вмешательства в дородовое существование, такие, как надвигающийся выкидыш или попытка аборта, обычно переживают какую-нибудь разновидность грозящей вселенской беды или кровавые апокалиптические видения конца света. И это вновь подтверждает теснейшую взаимосвязь между событиями нашей биологической истории и юнговскими архетипами.
Нижеприведённый отчёт о психоделическом сеансе с высокой дозировкой может использоваться как типичный пример переживания БПМ-1, временами открывающегося и в надличностные области.
Всё, что я переживал, было сильным чувством недомогания, напоминавшим грипп. Я не мог поверить, что высокая доза ЛСД, которая в мои предыдущие сеансы производила драматические психологические перемены, могла вызвать столь малую ответную реакцию. Я решил закрыть глаза и тщательно пронаблюдать, что происходит. И в этот момент переживание, казалось, начало углубляться, и я осознал: то, что при открытых глазах было взрослым, страдающим от вирусной болезни, теперь превратилось в реалистичную ситуацию — зародыша, страдающего от какого-то чужеродного токсического поражения во время внутриутробного существования.
Я очень сильно уменьшился в размере, и моя голова стала значительно больше, чем остальное моё тело и конечности. Я плавал в жидкой среде, и какие-то вредные химические вещества прокладывали себе путь в моё тело через пупочную область. Используя какие-то неведомые органы чувств, я опознал эти влияния как пагубные и враждебные моему организму. Пока это происходило, я чувствовал, что эти ядовитые «нападения» были как-то связаны с состоянием и деятельностью материнского организма. Время от времени я мог различать влияния, появлявшиеся из-за приёма алкоголя, неподходящей пищи или курения. Другой вид неудобства, казалось, вызывался химическими изменениями в организме, сопровождавшими чувства моей матери, — беспокойство, волнение, страхи и противоречивые эмоции по поводу беременности.
Затем ощущения тошноты и несварения исчезли и я стал переживать всё усиливающееся состояние исступления. Это сопровождалось просветлением и расцвечиванием моего зрительного пространства. Как будто множество слоёв толстой грязной паутины было прорвано и распущено, или как будто бы какое-то теле- или киноизображение было направлено на меня невидимым небесным киномехаником. Вид открылся, и невероятное количество света и энергии нахлынуло на меня и тончайшими потоками стало струиться сквозь всё моё существо.
На одном уровне я всё ещё оставался зародышем, переживавшим предельное совершенство и блаженство «доброй матки», или новорожденным, слившимся с питающей и дающей жизнь грудью, а на другом — я стал всею вселенной. Я созерцал зрелище космического пространства с бессчётными бьющимися и трепещущими галактиками, и в то же время был им. Эти лучистые и захватывающие дух виды космоса, перемежались с переживаниями равнопрекрасного микрокосма, от танца атомов и молекул — к началам жизни и биохимическому миру отдельных клеток. Впервые я переживал вселенную, как то, что она есть на самом деле — неизъяснимое таинство, божественная игра чистого безусловного Сознания.
Некоторое время я раскачивался от состояния бедствующего больного зародыша к блаженному и безмятежному внутриутробному существованию. Временами пагубные влияния принимали вид коварных демонов или злых тварей из мира духовных писаний или волшебных сказок. Во время ничем не нарушаемых моментов зародышевого существования я переживал чувства основополагающего тожества и единства с миром — это было Дао, Внешнее, что Внутри, «Таттвамаси» — «То ты еси» упанишад. Я утратил чувство особи, моё Я растворилось — я стал всем сущим.
Иногда это переживание становилось бесплотным и неуловимым, временами сопровождалось многими прекрасными видениями: архетипическим образом рая, неисчерпаемым рогом изобилия, золотым веком или девственной природой. Я становился дельфином, плавающим в океане, рыбкой, резвящейся в кристально чистой воде, бабочкой, порхающей на горных лугах, чайкой, парящей над морем. Я был океаном, животными, растениями, облаками — иногда всем этим в одно и то же время.
Позже, в послеполуденные и вечерние часы ничего конкретного не произошло. Большую часть этого времени я провёл, ощущая себя наедине с естеством и вселенной, купаясь в золотом свете, яркость которого постепенно уменьшалась.
Вторая базовая перинатальная матрица: БПМ-2 (космическое поглощение и безысходность или ад)
Когда же в памяти воскрешается начало биологического рождения, мы, как правило, чувствуем, что нас засасывает в гигантский водоворот, или заглатывает какой-то мифический зверь. Мы также можем переживать, что весь мир или космос поглощается целиком. Это соединяется с образами пожирающих или захватывающих в свои лапы архетипических чудовищ, таких, как левиафаны, драконы, киты, гигантские змеи, тарантулы или спруты. Чувство ошеломляющей жизненной угрозы приводит к сильной тревоге и недоверию ко всему, граничащему с паранойей. Другая переживаемая разновидность начала этой матрицы — тема схождения в глубины подземного мира, в царство мёртвых или ад. Это общий мотив мифологических повествований о странствиях героя, как их красноречиво описывал Джозеф Кемпбелл (Campbell, 1968).
