«Привет! – тут же высветилось послание от Роберта. – Я тебя уже заждался…»
Глава четвертая
Российская Федерация; Новорубинск
Некоторое время назад
Тот охранник, что на лакейский манер открывал хозяину дверцу БМВ, находился далековато – ни допрыгнуть, ни добежать. Патрон, скорее всего, уже был в стволе, оружие направлено в грудь Кармазину. Телохранителю оставалось лишь нажать на спусковой крючок и…
До выстрела оставалось мгновение, когда на ночной улице кто-то крикнул:
– Стас!! Кармазин!! Ты?!
Выстрела не прозвучало. Капитан в недоумении перевел взгляд на покинувшего салон «БМВ» мужчину.
И обомлел.
Броневич! Слегка постаревший, но, тем не менее, все тот же подполковник Броневич. В ладном гражданском костюме, при галстуке, в сияющих, начищенных туфлях.
– Я, товарищ подполковник, – растерянно промямлил капитан.
– Не стрелять! – гаркнул телохранителю бывший командир батальона. – Быстро спрячь пистолет!
Тот послушно исполнил приказ.
Сойдясь на тротуаре, сослуживцы обнялись.
– Почти не изменился, Стас!
– Да и вы все такой же – поджарый, бодрый, загорелый.
– Я, брат, уже подхожу к зоне постоянного риска.
– Какого риска?
– Ну как же! Врачи говорят: «Справив сороковник, мужчина вступает в зону умеренного риска. За полтинником начинается зона постоянного риска. А после шестидесяти нужно благодарить бога за каждый прожитый день».
– Вот оно что…
– А ты, кажется, что-то праздновал, приятель, – посмеивался подполковник.
– Да, я тут частенько зависаю, – неловко оправдывался бывший подчиненный.
– Стало быть, водочкой балуешься?
– В России, Владимир Николаевич, водку не пьют – все это чушь и наговоры.
– О как! А что ж с ней делают?
– В России водку кушают. Большими ложками тоски и вилками извечных ожиданий. Ну а вы-то как здесь? Неужели перевели в наши края?
– Так меня сократили через год после тебя. Правда, выслуги хватило на приличную пенсию, поэтому я не в обиде.
– Как же вы оказались в Новорубинске?
– Моя мама незадолго до смерти переехала в этот городок к родной сестре. Жила на окраине в небольшом доме. Вот я и решил махнуть сюда – поближе к ее могиле.
– Понятно. Ну а я здесь родился и вырос. Живу в квартире, оставшейся от родителей.
– Слушай, а чего мы стоим? Пойдем в ресторан – у меня тут заказан столик.
– Значит, это для вас тут марафет наводят?
– Видимо, да.
– А чегой-то вы в этот гадючник кушать приехали? – недоуменно оглянулся Кармазин на кортеж из дорогих и черных, как полированные гранитные глыбы, иномарок. – Насколько мне известно, в Новорубинске есть заведения поприличнее.
– Не люблю я пафоса и понтов. Пошли.
Припомнив недавний скандал с оплатой счета, Станислав замялся и для виду посмотрел на свои швейцарские часы, словно куда-то торопился.
Однако подполковник был тверд и решительно взял его под руку:
– Пойдем-пойдем! Теперь я тебя не отпущу!..
Мужчины зашли внутрь ресторанного холла. Обслуга забегала, засуетилась, приглашая важного гостя в приготовленный для него зал.
Проходя мимо стоящей по стойке смирно охраны, Стас хмыкнул. Те определенно его узнали, но ситуация диктовала другие правила. Теперь он был наравне с тем, ради кого из ресторана повыгоняли простых смертных.
– А чего так поздно, Владимир Николаевич? – усаживаясь за стол, спросил он.
– Что поздно?
– Почему так поздно решили поужинать? Это больше походит на ранний завтрак.
– Я только что вернулся из Москвы – ездил на переговоры. Чертовски устал. Дочка наверняка спит, а самому возиться у плиты неохота.
«Странно, – подумал Кармазин. – У Броневича жена – прекрасная хозяйка. Что-то тут не так…»
– А как поживает Алла Андреевна? – осторожно поинтересовался он.
Вздохнув, Броневич тихо сказал:
– Алю я похоронил полтора года назад. Рак…
Станислав проглотил вставший в горле ком.
– Извините.
Неслышно подошедшая официантка услужливо поинтересовалась:
– Музыку не желаете? Могу поставить любой жанр.
– Не стоит, – качнул головой Владимир Николаевич, – мы хотим посидеть в тишине.
Официантка исчезла.
– Да, Стас, к сожалению я стал вдовцом, – продолжил он, наполняя рюмки холодной водкой. – Двадцать два года прожили с Алей. Душа в душу прожили.
Капитан вздохнул.
– Давайте помянем всех, кто остается нам дорог.
Выпив, подполковник не стал закусывать. Аккуратно поставив на стол пустую рюмку, он с теплотою посмотрел на бывшего подчиненного и произнес:
– Ладно, хватит бередить прошлое и ковырять собственные раны. Послушай, Станислав Николаевич, мы с тобой знакомы целую вечность. Не раз могли улететь на небеса как «ласковый Миша» в восьмидесятом, не раз спасали друг другу жизнь, столько пережили всего под пулями. Давай-ка перейдем на «ты».
– Давайте. То есть давай…
* * *
Та давняя операция едва не стала для Владимира Броневича последней. Так уж случилось, что во время затяжного боя он оказался в одиночестве у развернутого аппарата спутниковой связи. Как он сам позже вспоминал: диктовал начальнику штаба оперативной группировки координаты для нанесения удара с воздуха. Удар был необходим – часть батальона нарвалась на горной дороге на засаду.
Парни под бешеным огнем вытаскивали раненых с каменистого берега горной речушки. В тот момент лежавший меж камней Кармазин засек на противоположном берегу снайпера, целившего в подполковника.
Достать стрелка очередью было крайне сложно. Позицию он выбрал с умом – за грядой исполинских валунов. Потому и решился капитан стрелять не в него, а пугнуть Броневича – пустил пару пуль над самой макушкой. Тот, не будь дураком, сразу рухнул – распластался на речной гальке.
Если бы не этот финт, то свинец спустя секунду непременно вышиб его мозги.
«Вертушки» и «грачи» подоспели в том бою вовремя – ударили так, что земля вокруг горела синим пламенем. Группа задачу выполнила и, понеся незначительные потери, вернулась в расположение батальона.
А вечером, сидя у костра меж разбитых палаток, подполковник разлил по кружкам водку и негромко сказал:
– Спасибо, Стас. Если бы ты не заставил меня обняться с тем валуном, то…
