Вивьен зевнула и села. Плед сполз ей на талию, обнажив белую кожу плеч и изящные округлости грудей. Со спутавшимися волосами и тяжелыми веками она выглядела словно только что после любовных игр.
Тело Адена моментально отреагировало на это зрелище, что было весьма неудобно.
Он подавил досадливый вздох и потянулся, чтобы поправить на ней плащ. Их взгляды встретились, и оба замерли. Глаза Вивьен распахнулись, зрачки расширились, а щеки ярко порозовели. Но она быстро пришла в себя, холодно ему улыбнулась, отвела его руки и крепко завязала бархатные шнурки плаща.
Испытывая раздражение из-за того, что она так настойчиво удерживает его на расстоянии, Аден резко надел на нее капюшон и плотно затянул его завязки.
Вздрогнув, она нахмурилась.
– Надеюсь, вы уже закончили поправлять на мне одежду и теперь полностью удовлетворены, сэр? – ледяным голосом спросила Вивьен.
Он недоверчиво уставился на нее, вовремя прикусив язык, на кончике которого вертелся резкий ответ. Аден мог бы придумать множество способов поправить на ней одежду, но все они закончились бы тем, что он ее снимет.
Секундой позже щеки Вивьен заалели, поскольку до нее дошла двусмысленность сказанного. Будь он человеком более порядочным, то сделал бы вид, что не заметил ее румянца.
– Удовлетворен? Это вряд ли, – протянул Аден. – И хотя я с удовольствием побеседовал бы с вами о терминологии, сейчас вам нужно идти в дом.
Вивьен возвела глаза к небу и пробормотала что-то весьма нелестное о мужчинах. Как ни странно, это подняло ему настроение. Она обладает опасным умением рассмешить его даже в самых непростых обстоятельствах, и Аден честно признался себе, что ему будет этого не хватать.
Жестом приказав ей молчать, он открыл дверку экипажа и опустил лесенку. Тщательно осмотрел улицу. Никто за ними не наблюдал, ничего не происходило. Скоро по улице загромыхают первые повозки, но пока на Аппер-Уимпол-стрит все крепко спали.
Аден помог леди Вивьен выбраться наружу. Она вцепилась в него, споткнувшись в своих огромных сабо, и ему пришлось обнять ее за талию. Он повел леди вниз по ступенькам, ко входу в подвал, а Стивен подхлестнул лошадей, пустив их рысью; через несколько мгновений карета исчезла за углом, и улицу окутала тишина, словно саван.
Прикрывая Вивьен своим телом, Аден условным стуком постучался в дверь. Только тогда загремела щеколда. Он подтолкнул Вивьен ко входу и в последний раз окинул улицу взглядом.
Ничего подозрительного, в этом Аден был уверен. Он захлопнул дверь, закрыл ее на засов, прислонился к ней и закрыл глаза, позволив себе слегка расслабиться.
Он справился. Благополучно доставил ее домой.
– Мистер Сент-Джордж, вам плохо?
Аден открыл глаза и заметил на себе озабоченный взгляд. Леди Вивьен, пошатываясь, стояла в нескольких футах от него, уставшая до изнеможения, и все-таки волновалась за него. Это тронуло сильнее, чем он готов был признаться.
Вымучив улыбку, Аден покачал головой.
– Со мной все в порядке. Давайте-ка отведем вас наверх, там тепло.
И взглянул на Уилкинсона, одного из слуг Доминика. Тот молча дожидался распоряжений.
– Сэр Доминик уже проснулся? – спросил его Аден, взяв леди Вивьен за руку и зашагав по коридору подвала, тянувшегося надо всем домом.
– Да, сэр, и леди Торнбери тоже. Вчера вечером сэр Доминик отослал леди Блейк домой, но леди Торнбери отказалась уходить, пока юная мисс не вернется.
Аден негромко выругался. Какого дьявола его мамаша решила тут околачиваться? Мало того, что она все усложнит, так еще обязательно о чем-нибудь его попросит. В последнее время это происходило постоянно, хотя он не мог понять, почему. Долгие годы она изо всех сил старалась его игнорировать, но с тех пор как умер отчим, беспрестанно лезет в его жизнь.
– Слава богу! – воскликнула леди Вивьен. – Я так боялась, что они с мамой пострадают во время похищения! – И коротко взглянула на Адена. – Моя мать только и могла, что кричать, а вот леди Торнбери дала им отпор. Мне кажется, она даже сломала кому-то нос.
Аден легко в это поверил – его мать обладала железной волей. Единственный, кому она никогда не прекословила, – это его отчим, ублюдок.
– Вот уж о ком не нужно волноваться, так это о ее милости, – весело сказал Уилкинсон, оглянувшись. – Леди Торнбери – крепкий орешек.
Аден улыбнулся, а Вивьен, подняв голову, уставилась на общительного великана. Уилкинсон представлял собой то еще зрелище – ростом намного выше шести футов, сложенный, как амбал, со старым шрамом на левой стороне лица и тяжелым, поросшим щетиной подбородком. Выглядел он так, будто только что явился из чьих-то ночных кошмаров, но питал безграничную нежность к детям, щенкам и любым невинным созданиям, которым грозила опасность.
Кроме того, он был одним из самых грозных наемных убийц, мог, глазом не моргнув, убить человека голыми руками десятью разными способами.
– О, я так рада слышать это… м-м-м… – Леди Вивьен запнулась.
– Уилкинсон, миледи.
Громила повел их мимо кухни, в которой в этот ранний час находился только Питер, буфетный мальчик. Даже Питер умел управляться с пистолетом и, как все здешние слуги, отличался фанатичной преданностью Доминику.
Дойдя до лестницы, ведущей в хозяйские покои, Уилкинсон отошел в сторону, пропуская их. Убедившись, что леди Вивьен не услышит его слов, Аден обернулся и негромко произнес:
– Не думаю, что нас кто-нибудь видел. Но на всякий случай проверь еще раз и вели Питеру оставаться настороже.
Великан кивнул и скользнул обратно в коридор.
Аден, перескакивая через две ступеньки, догнал леди Вивьен на самом верху, где она остановилась в растерянности.
– Сюда, – сказал он, снова беря ее за руку.
Они миновали небольшую прихожую и оказались перед закрытой дверью. Аден стукнул один раз, завел Вивьен в кабинет Доминика и прижался спиной к двери, а Вивьен, пробежав через всю комнату, бросилась в объятия леди Торнбери.
Строго говоря, стоять на страже не было нужды. Только не здесь, в святая святых Доминика. Но все-таки это было хоть какое-то занятие, и оно позволяло ему держаться на безопасном расстоянии от матери.
– Я так счастлива, что с вами ничего не случилось! – выдавила Вивьен, стиснутая в крепких объятиях.
Они долго стояли обнявшись, мать гладила Вивьен по золотистым волосам, прижимая к себе. Как Аден ни старался, он не мог подавить чувство обиды. Он не помнил, когда мать в последний раз вот так обнимала его или выказывала о нем такое беспокойство. А вот с Вивьен это получалось у нее легко.
Но с другой стороны, Вивьен не незаконное дитя, само существование которого губительно сказывалось на жизни леди Торнбери, в особенности потому, что этот ребенок был плодом любовной связи с принцем Уэльским, ныне принцем-регентом Англии. Мать Адена провела долгие годы, пытаясь сгладить ущерб, нанесенный ее безрассудством и опрометчивостью, а это включало и необходимость держать своего незаконнорожденного сына на расстоянии. Взрослый, здравомыслящий мужчина, Аден не мог ее винить, но живущий в нем мальчишка – простить был не в силах.
