Последняя, слабая надежда, что хоть одному из людей сэра Доминика удалось бежать, испарилась.
– Дорогая моя леди, нет никакой необходимости причинять вред вашим слугам и дальше, – успокоительно произнес князь. – Если вы пойдете нам навстречу, все будет хорошо.
– Вивьен, не будь идиоткой, – вмешался Сайрус, и в его голосе послышалась мольба. Он глянул на Эванс и сглотнул. Вид у него был совсем больной. – Давай перейдем в другую комнату и поговорим. Пожалуйста.
Вивьен окинула взглядом холл, отметив злобные, плотоядные ухмылки людей Хованского. Она не сомневалась, что же сделают все, что прикажет хозяин, причем с огромным удовольствием.
Проглотив досаду, она кивнула.
– Я сделаю то, о чем вы просите, но только если вы торжественно поклянетесь, что слугам больше не причинят вреда.
Хованский отвесил ей еще один смехотворно официальный поклон.
– Я хочу услышать, как вы это произнесете, ваше высочество, – настойчиво сказала Вивьен. – Пообещайте, что им больше не причинят вреда.
Эванс и Макдоннел неразборчиво запротестовали. Головорез, державший Эванс, тряхнул ее, как кот мышку, и она замолчала.
Хованский прижал руку к сердцу.
– Даю мое княжеское слово, – произнес он.
По спине Вивьен пробежал холодок. Ей придется дорого заплатить за то, что князь счел оскорблением его чести. Но это будет позже, а пока нужно думать, как спасти слуг.
Она кивнула, повернулась и, пройдя мимо большой гостиной, направилась в утреннюю. Комната была маленькой, а это означало, что большинству головорезов Хованского придется остаться в холле. Вивьен была не совсем уверена, но показалось, что нескольких она узнала по ночи ее похищения. От одного взгляда на них охватила паника, а ведь ей требовалось все ее самообладание.
Сайрус с князем вошли за ней в солнечную, выходящую на южную сторону комнату. Хованский закрыл за собой дверь и изящно повел рукой, указав Вивьен на кресло. Глядя на его поведение, можно было подумать, что он явился с обычным утренним визитом, и это сильнее всего убедило Вивьен в том, что он действительно сумасшедший.
Она настороженно присела на краешек одного из низких кресел. Вивьен любила эту комнату, веселые оттенки кремового и желтого в ее отделке, удобную мебель, обитую ситцем в цветочек. Грудь пронзила жгучая боль сожаления, стоило вспомнить, как она завтракала здесь с Аденом, болтала с ним за кофе, мешая читать газету, и с каждым днем все сильнее в него влюблялась.
Но в этих воспоминаниях нет никакого толку, они только дразнят ее.
Брат опустился в кресло напротив, беспокойно глядя на князя Ивана, и открыл рот, собираясь что-то сказать, но Вивьен его опередила.
– Как вы нашли меня, Сайрус?
Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
– По письму, которое ты написала Киту.
– Кит не мог меня предать!
Сайрус горько рассмеялся.
– Конечно, нет. Он клялся и божился, что знать не знает, где ты, но я видел, что он врет. Этот идиот думал, что защищает тебя, хотя на самом деле вел нас прямо к краху. – Сайрус с вызовом посмотрел на Вивьен. – Он не оставил мне выбора. Пришлось обыскать его комнату и найти письмо.
Вивьен прижала руку к груди. Аден предупреждал, чтобы она никому не писала, но она знала, что Кит будет вне себя от тревоги, пока не убедится, что с ней все в порядке. И написала всего один разочек и строго-настрого велела никому ничего не рассказывать.
– Ты не имел на это права, – скованно произнесла она.
– А ты не имела права убегать, ничего не сообщив семье, – огрызнулся Сайрус. – Мама была просто вне себя, как ты можешь себе представить. Мне две недели пришлось терпеть ее истерики, я уж не говорю про кредиторов.
Вивьен впилась ногтями в мягкие подлокотники кресла.
– Будь ты действительно любящим братом, ты берег бы меня, а не использовал, как средство погашения своих долгов и упрочения карьеры. Папа пришел бы в ужас, увидев, как ты с нами обращаешься.
– Наш отец был таким же болваном, как и все прочие в этой семье, – презрительно бросил Сайрус. – А чего ты от меня ожидала? Что я буду стоять в стороне и смотреть, как вы все мараете грязью фамильное имя? Должен добавить, что и твое поведение больше подобает какой-нибудь шлюхе.
– Довольно, лорд Сайрус! – Ледяной голос князя Ивана хлестнул, как плеть. – Вы не смеете оскорблять мою будущую жену, даже если она приходится вам сестрой.
Сердце Вивьен пропустило удар. Она знала, чего хочет Хованский, но когда услышала, как дерзко он объявляет это вслух, у нее перехватило дыхание.
– Извинитесь перед леди Вивьен, – приказал Хованский, не отводя от Сайруса глаз.
Брат взглянул на нее, затем на князя. Очевидно, то, что он увидел, испугало его так же сильно, как Вивьен. Он скупо кивнул и обиженно произнес:
– Прости меня, Вивьен.
Ее мозг наконец-то преодолел безумие момента.
– Князь Иван, я не соглашалась выйти за вас. Я вернусь в Лондон, если должна, но вы не можете принудить меня к замужеству. Угрозы или избиение моих слуг не помогут вам достичь желанной цели. Ни один священник не обвенчает нас, узнав, что мое согласие было получено под давлением.
Князь Иван склонил голову набок, окинул ее сальным взглядом, вытащил из внутреннего кармана позолоченную табакерку. Неторопливо угостился понюшкой, отряхнул руки и только потом снизошел до ответа.
– О, но вы дадите свое согласие с радостью, миледи. Видите ли, я держу в своих руках все состояние и будущее вашей семьи.
Вивьен потрясенно уставилась на брата.
– Сайрус, о чем он говорит?
Тот отвел глаза. Она схватила его за рукав и тряхнула.
– Это правда?
Лицо брата на мгновение страдальчески исказилось, и сердце Вивьен гулко стукнуло. Но Сайрус уже стряхнул ее руку и надменно посмотрел.
– Его высочество великодушно взял на себя бремя долгов мамы и Кита. Как тебе хорошо известно, они просто чрезмерны. В сочетании с закладной на Блейк-Хаус…
– Которая тебе потребовалась, чтобы профинансировать твою чертову карьеру! – пылко воскликнула Вивьен.
– …и стоимостью восстановления имения в Сомерсете, – продолжал Сайрус, – мы пришли к разорению. Без помощи князя Ивана мы все окажемся в долговой тюрьме.
– Сколько мы ему должны? – перепуганным шепотом спросила Вивьен.
Сумма, названная Сайрусом, ошеломляла. Голова Вивьен закружилась, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы усмирить панику.
– Так что, как видите, дорогая моя леди Вивьен, – произнес князь Иван, глядя на нее с омерзительно собственническим блеском в глазах, – ваша семья в дальнейшем обязана своим положением в обществе, да и существованием в целом только мне. Разумеется, когда вы станете моей женой, ваша семья станет частью моей, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы она процветала. Собственно, это будет моим самым заветным желанием, поскольку знаю, что это доставит удовольствие вам.
