– Продолжай. Я вся внимание.
Она попыталась успокоиться и поудобнее устроилась на диване, неосознанно поглаживая живот. Рауль посмотрел ей в лицо, а потом его взгляд опустился к ее руке.
– Ты хорошо выглядишь, – сказал он.
– Ты приехал, чтобы сказать только это? – спросила она ледяным тоном.
– Нет. Я приехал сказать, что очень сожалею о том, как я с тобой обошелся. Ты не заслуживала такого отношения.
– Рауль, это был мой выбор, – заметила она.
– Я знаю. Но я не имел права предлагать тебе то, что я предложил. Только не тебе. Я понимал это, и тем не менее взял все, что ты готова была мне дать, и даже не задумался о последствиях. Я думал только о себе. Я хотел… Черт, я даже не знаю, чего я на самом деле хотел. Я знал только, что ты стала для меня лучом света. То, что я чувствовал с тобой, меня пугало. Поэтому я начал отталкивать тебя. Я не хотел снова стать уязвимым. Когда умерла Бри, мне было чертовски плохо. Я умер внутри. Я боялся полюбить снова. Я заставил себя поверить в то, что я не заслуживаю любви.
– Каждый заслуживает любви, – мягко сказала Алексис.
– Теперь я это знаю. – Рауль тяжело вздохнул. – Все это время я был зол, я чувствовал себя беспомощным. Я злился на Бри за то, что она не оставила мне права выбора, что она не рассказала мне о болезни. И я не знаю, что хуже – то, что она знала о риске и верила, что роды пройдут без осложнений, или то, что она предчувствовала смерть и все равно решилась на такой шаг. Но как ни крути, она приняла решение, не посоветовавшись со мной, хотя должна была. Обязана. Она нарушила все клятвы, которые мы давали друг другу. И если я не мог доверять ей, как я мог довериться кому-то еще?
Рауль наклонился вперед и положил локти на колени. Он прикрыл лицо ладонями и потер глаза.
– Когда родилась Руби, я боялся привязаться к ней. Сначала она так сильно болела, что врачи сомневались, выживет она или нет. Но даже когда она справилась с болезнью, я не мог позволить себе полюбить ее. Она была хрупкой. Ей нужен был защитник. Я ничего не знал о детях. Я не знал, что значит быть отцом. Бри и я должны были вместе пройти через это. От одной только мысли, что Руби надо взять домой и заботиться о ней, мне становилось страшно.
– Но Катерина, твои родные и друзья помогли бы тебе, – напомнила ему Алексис.
– Теперь я это знаю. Но тогда я не мог мыслить здраво. И есть кое-что еще, – сказал он с отвращением. – Я обиделся на нее. Ты можешь в это поверить? Я обиделся на свою малышку за то, что ее мать поставила жизнь Руби выше своей. Вместо того чтобы принять рождение дочери как дар, я воспринял это как непосильную ношу. Поэтому вместо того, чтобы быть хорошим отцом для Руби, я оттолкнул ее. Я позволил Катерине ухаживать за Руби, для меня это было приемлемо, ведь я тогда скорбел. А потом я понял, что не хочу ничего менять. Чем меньше я виделся с Руби, тем больше она привязывалась к бабушке. Мне не нужно было волноваться за свои обязанности перед дочерью, переживать, что я причиню ей боль, или потеряю ее, или подведу.
– Хорошо, что у Руби есть такая бабушка, – сказала Алексис. Она не пыталась преуменьшить вину Рауля перед дочерью. – Все могло быть гораздо хуже.
– Да, она могла провести первые месяцы жизни с человеком, который видел в ней лишь постоянное напоминание того, каким неудачным мужем и отцом он был. Каждый раз, когда я оставался с ней или когда Катерина привозила ее ко мне, я понимал, что моя мечта о большой семье забрала жизнь у ее матери. Я понимал, что во всем случившемся виноват только я.
Алексис покачала головой:
– Это не только твоя вина. Вас было двое.
– На тот момент мне казалось, что вина целиком и полностью на мне. Глупо, понимаю. Эгоцентричный тип, что поделаешь. Моя жизнь превратилась в один длинный День сурка. Каждый новый день как предыдущий. Только в работе я находил успокоение. В общем, до твоего приезда я не жил, а существовал.
– До моего приезда?
– Ты заставила меня вспомнить, что я почувствовал, когда впервые увидел тебя. Долгие месяцы я подавлял в себе какие-либо чувства. Я надеялся навсегда от них избавиться. Но тут явилась ты – луч света, дарующий тепло. И ты не знала слово «нет».
Алексис нахмурилась, вспоминая их первую встречу, когда она нашла его на винодельне.
– Впервые увидел меня? Ты имеешь в виду в ап реле?
– Нет, в самый первый раз, когда Бри только познакомила нас. Тогда между нами пролетела искра. Ты тоже это почувствовала, так ведь? Именно поэтому ты прервала отношения с Бри.
– Да, – прошептала Алексис.
Алексис закрыла глаза. Ей было стыдно. Он еще тогда заметил, что она к нему чувствовала. Заметила ли Бри?
– Я любил жену. Но и тебя выкинуть из головы не мог. Когда ты вернулась, воспоминания нахлынули на меня. Я ненавидел себя за то, что чувствовал к тебе, за то, что предавал Бри.
Его голос задрожал. Сердце Алексис сжалось. Она не знала, что сказать. Он посмотрел на нее. На его лице отражалась вся боль, которую он испытывал.
– Я и тебя предал. Я предал твою веру в меня, что я могу быть лучше. Я предал твою любовь ко мне. Мне так жаль, Алексис. Ты даже представить себе не можешь, как мне жаль. Ты хотела меня спасти, но я грубо отверг твою помощь. Сейчас я понимаю, почему ты не сразу рассказала мне о ребенке, но тогда мне казалось, что все повторяется сначала: ты скрываешь от меня то, что я должен знать в первую очередь.
– Я бы рассказала тебе в подходящее время и в подходящем месте, – заверила она его.
– Не хочу в этом признаваться, но моя реакция была бы точно такой же. Я вел себя как дурак. Я не хотел замечать, как много ты для меня значишь, и заставил тебя уехать. Ты когда-нибудь сможешь простить меня? Сможешь дать нам еще один шанс?
Алексис глубоко вздохнула. Сможет ли она?
– Рауль, ты очень сильно обидел меня. Заставил меня уехать от тебя и от Руби. Я не знаю, смогу ли я снова пройти через такое. Я все делала на автопилоте, когда уехала. Я еле доехала до Крайсчерча в тот день. Финн и Тасмин забрали меня. Первое время я ходила по дому как зомби, я ни с кем не разговаривала. Я напугала родных и близких этим. Мне страшно вспомнить, что со мной было. Я только начала приходить в себя. Думать о будущем. Я знаю, ты бы меня не бросил на произвол судьбы, ты бы помогал мне и ребенку, но я хочу финансовой независимости. Были случаи, когда мне нужен был твой совет, когда мне нужно было поделиться с тобой чем-то жизненно важным, но я боялась это сделать, потому что не знала, как ты отреагируешь. Снова обидишь меня? Оттолкнешь? – Она покачала головой. – Я не знаю, Рауль, смогу ли я снова доверять тебе.
Рауль задрожал. Его страхи грозили поглотить его снова. Он не мог вымолвить ни слова. Что она сказала? Неужели с ребенком было не все в порядке? Или с ней самой? Как она себя чувствовала? Неужели ее беременность протекала с осложнениями, так же как и у Бри? Если она не расскажет ему, чем он сможет помочь? Как сможет защитить ее и ребенка? Неужели он все испортит и на этот раз?
