– Тогда мы с Рокко были в ссоре. Признаю, неподходящий день для выяснения отношений. Но Рокко чуть не изошел от ревности к моему бывшему жениху – Гуиллермо Виллануэве. Я еле убедила его, что между нами все давно кончено.
– Что-то не припомню, чтобы Рокко за кем-нибудь так бегал, – констатировал Стефано.
– Значит, я была первой, – расплылась в улыбке Оливия.
Рокко стиснул зубы. Он не мог убрать ее ладонь со своего бедра, потому что свободной рукой он держал ее правую руку. Вместо этого он сильно сжал ее:
– Я за тобой не бегал.
– Еще как бегал, дорогой.
Глаза Оливии блеснули, когда она повернулась к нему лицом, а ее ладонь еще сильнее сжалась на бедре Рокко.
– Ты приходил ко мне с цветами и читал стихи. – Она перевела взгляд на Стефано: – Вы знали, что ваш непокорный и неприступный друг пишет стихи? Конечно, не шедевры поэзии, но и не самые худшие, что мне посвящали в жизни. – Теперь Оливия положила голову на плечо своему «жениху». – В общем, его ревность была беспричинной. Он прекрасно знает, что другие мужчины для меня не существуют.
Щеки Рокко мгновенно стали пунцовыми. Чувствуя уплотнение в области паха, он попытался собраться с мыслями. Ему стало ясно, что происходит. Там, в раздевалке, Оливия прочла желание в его глазах и теперь использовала его в своих целях.
Он отпустил ее руку и, убирая ладонь Оливии со своего бедра, поднес ее к губам.
– Да, я знаю, аморэ мио. Но прошу тебя, прекрати раскрывать все наши тайны.
– Нет-нет, наоборот, – запротестовал Стефано. – Прошу вас, все это очень интересно.
Рокко крепко сжал ладонь Оливии.
– Она из любого мужчины сделает поэта. – В его голосе был неприкрытый сарказм.
– Не сомневаюсь, – признался Стефано. – Надеюсь, на свадьбе ты прочитаешь одно из своих стихотворений. Уверен, никто не сможет сдержать слез.
Ситуацию спас сомелье, поднесший Стефано вино. Сицилиец взглянул на этикетку, кивнул и распорядился, чтобы тот открыл бутылку.
– Но когда состоится эта звездная свадьба? – спросил он, когда сомелье отошел от столика.
Оливия подвинулась поближе к Рокко и вновь положила руку ему на бедро:
– Мы еще не определились с датой. Весь следующий год мы перегружены работой. Так что не раньше следующего лета. Но обещаем, что не будем тянуть с детьми.
Стефано округлил глаза, а Рокко едва не подавился глотком воды:
– Дорогая, признаться, настолько далеко я еще не заглядывал.
Пальцы Оливии скользнули по его бедру ближе к паху. Еще сантиметр, и она почувствует его нарастающую эрекцию.
Этим же вечером. После ужина. Он задушит ее, если не узнает, куда делась та напуганная, взволнованная женщина, которую он привез в Нью-Йорк.
– Может быть, уже взглянем в меню? – предложил Рокко, терзаясь самыми противоречивыми мыслями.
* * *
Поворот долгожданного ключа в двери громом прогремел в ушах Оливии после давящей тишины по пути из ресторана. Рокко не сказал ни слова, а на его лице было поистине пугающее выражение.
Но разве не идеально она сыграла роль его невесты? Даже у Стефано не осталось ни тени сомнений.
Дверь с грохотом захлопнулась, и Рокко повернулся к Оливии лицом.
– Что, черт возьми, это было? – прорычал он.
Оливия откашлялась.
– Ты ведешь себя странно. Стефано бы не купился, если бы я вела себя как обычно.
Между ними было не больше полуметра. Сердце его билось так сильно, что Оливия, казалось, слышала каждый удар.
– А твое поведение не кажется тебе странным? Твоя рука была у меня между ног! – воскликнул Рокко.
Щеки Оливии залились румянцем.
– Признаю, с этим я перегнула. Прости.
Его взгляд был поистине испепеляющим.
– Извинениями ты не отделаешься. – Рокко выдержал недолгую паузу и продолжил: – Я хочу, чтобы твоя рука снова оказалась там же. Прямо сейчас. И не только рука.
Глава 6
Глаза Оливии округлились. Страсть, которую оба держали в себе все это время, рвалась наружу. Из жара Оливию бросило в холод, какое-то время она попросту не могла дышать. Несмотря на то, как он повел себя в тот вечер после «Навильи», она хотела, чтобы это повторилось. Она жаждала продолжения.
В темных глазах Рокко был вызов. На секунду Оливия представила, как божественно может быть с ним в постели. Обнимать его мускулистое тело, прижиматься к нему. Желание было настолько сильным, что она как будто почувствовала вкус его губ.
Она была готова подчиниться его приказу. И сделала бы это с удовольствием. Но неожиданно разум вернул ее на землю. Секс с Рокко Монделли в сто раз усложнит ее и без того шаткое положение.
Оливия сделала шаг назад, выдохнула, словно выходя из круга охватившего ее безумия.
– Нет, Рокко, спасибо. Я начинаю понимать правила твоей игры. Год и так обещает быть нелегким, и секс все только усугубит.
Она видела, как тщательно он обдумывает слова.
– Возможно, ты права, – наконец сказал Рокко. – Но имей в виду: выкинешь еще раз подобное, и я не буду спрашивать разрешения.
Три часа конференции в Линкольн-центре прошли с грандиозным успехом для Дома Монделли. Но никак не для Оливии. То и дело она выбегала из конференц-зала, где едва не падала в обморок от нехватки кислорода. Недуг, оставшийся со времен работы моделью.
Известие о том, что Оливия Фицджеральд станет новым лицом марки Монделли, было встречено бурными овациями. Равно как и новость о том, что союз известной модели и генерального директора легендарного Дома моды не только профессиональный. Однако вопросы журналистов о сотрудничестве и личной жизни двух знаменитостей были почти не заметны на фоне их заинтересованности в неожиданном исчезновении Оливии. Да, она исчезла на пике славы, совсем недавно подписав трехмиллионный контракт. Из каждого угла слышались вопросы, реплики и возгласы на эту тему.
Оливия мужественно отвечала каждому, ссылаясь то на здоровье, то на потерю интереса к профессии модели. Но пытливых журналистов не удовлетворяли столь размытые ответы.
– Что случилось в тот вечер в Линкольн-центре, Оливия? – раздался очередной выкрик из зала. – Почему вы не вышли на подиум?
Вопрос был слишком конкретным. Что они еще знают, эти журналисты? В тот вечер в Линкольн-центре Федерико заменил ее на другую модель. Он пообещал, что о случившемся никто не узнает. Оливия доверяла организатору того злосчастного показа, но утечка могла произойти от других источников.
– Я… я почувствовала себя плохо, – выдавила из себя Оливия.
– А контракт с «Ле Сиель» вы разорвали тоже из-за плохого самочувствия? – спросили из другого угла.
