Когда-то давно она безуспешно пыталась подражать врожденной элегантности Ханы, но, сколько ни старалась, все было тщетно, и выглядела она в лучшем случае как девочка, смеха ради надевшая мамино платье. Постепенно она все же нашла свой собственный стиль, или, как выражалась Хана, спецодежду, что было не совсем честно. В конце концов, не все же ее брюки были черными, была у нее и пара темно-синих, да и в любом случае, когда столько дел, разве можно тратить время, гуляя по магазинам?
– Ай! – Наступив на длинный подол бледно-голубого платья подружки невесты, Ева споткнулась и ударилась коленкой о скамеечку так, что из глаз брызнули слезы.
– Если бы ты пришла на примерку, его подогнали бы под тебя, – покачав головой, улыбнулась Хана.
Они только закончили торопливо подкалывать платье булавками, но при чрезмерно резких и быстрых движениях ворот все равно немного расходился и съезжал, а Ева вообще была склонна к быстрым резким движениям, и порой Хана уставала, даже просто за ней наблюдая.
Потерев коленку, Ева вздохнула, и ворот в очередной раз слегка распахнулся. И все из-за того, что природа весьма скромно одарила ее грудью и, даже с учетом подложенной в бюстгальтер без бретелек ткани, ей все равно не хватало целого размера, чтобы платье правильно на ней сидело.
Ну и ладно, пока она воюет с платьем, у нее, по крайней мере, нет времени думать, что мать совершает огромную ошибку, связывая себя с недостойным мужчиной.
– Похоже, ты немного ошиблась, снимая мерку. Да и Сара говорит, что ты сильно похудела.
Ева почувствовала себя виноватой.
– Но я понимаю, что в Австралии тебе было не до этого.
– Еще скажи, что я специально туда убежала, лишь бы с матерью не встречаться!
– А я никогда этого и не думала.
Раньше. И когда она только научится держать рот на замке?
– Но я все равно не понимаю, к чему такая спешка.
Хана слегка нахмурилась и приложила руку к животу. Даже странно, что обычно такая умная и сообразительная Ева на этот раз даже не догадывается, в чем дело. Порой она даже завидовала невероятно острому уму подруги, но иногда та не замечала того, что творится буквально у нее под носом. И похоже, сейчас был как раз один из этих случаев.
– Ладно, главное, ты вовремя вернулась. Жалко, правда, что на моей свадьбе тебя не было.
– А ты меня и не приглашала.
– Я знаю, но я и сама едва ее не пропустила.
– Ну и ладно, не хочешь ничего объяснять, и не надо.
Как бы там все ни сложилось на самом деле, но Ева еще никогда раньше не видела подругу такой счастливой и красивой. Выйдя за принца Сурана, она начала буквально сиять изнутри.
– Ты не рада? Мы же всегда мечтали быть одной семьей.
Ну и как сказать подруге, что считаешь ее отца неудачником и не хочешь, чтобы он женился на твоей матери? Неужели она одна видит, что он просто ее использует?
Но, наверное, она никогда так и не узнает, почему вдруг Чарльз Латимер после многих лет тайной связи не просто сделал своей поварихе предложение, но и пригласил на свадьбу тысячу гостей.
Наблюдая в окно за снижением очередного вертолета с новой порцией высокопоставленных гостей, Ева вздохнула.
– Зачем ей все это? – Сама бы она никогда не согласилась на подобные отношения.
– А по-моему, все очень романтично.
– Ты действительно так считаешь?
– Знаешь, я согласна, что все эти годы отец вел себя как настоящий эгоист, но Сара – лучшее, что было в его жизни. И я очень рада, что она смогла так его преобразить, и жду не дождусь, когда она наконец станет моей мамой.
– Да, о такой матери можно только мечтать. – Представив, скольким она пожертвовала, воспитывая ее в одиночку, Ева сглотнула. Мама заслуживает лучшего, а вместо этого связывает себя с Чарли Латимером. От злости она изо всех сил сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. – Знаешь, мне кажется, она уже думает о тебе как о второй дочери.
– Надеюсь, что так.
От полноты чувств в голубых глазах Ханы заблестели слезы, но тут в комнату вошла невеста, и она сразу же их смахнула.
Сара Куртис была едва ли не бледнее своего белого платья, и не успела она войти, как сразу же схватилась за столик, чтобы не упасть. Мгновенно вскочив, Хана ее поддержала и озабоченно нахмурилась:
– С тобой все в порядке?
Ева удивленно моргнула. Обматывающие маму километры тюля удачно скрывали бледность, но стоило ей впервые увидеть этот наряд, как она буквально лишилась слов, и все хвалебные оды неповторимому платью пришлось петь одной Хане. И каким-то непостижимым образом ей при этом даже удавалось звучать вполне искренне. Что ж, видимо, подруга оказалась куда лучшей актрисой, чем думала Ева, потому что наряд был не просто ужасен, но и совершенно неподобающ. С чего мать вдруг вздумала изображать из себя принцессу?
– Все хорошо, просто мне нужно немного румян. – Под понимающим взглядом Ханы Сара вздохнула. – Ладно, я пока не хотела вам говорить, всего двенадцатая неделя и…
Ева все еще не могла отвести глаз от чудовищного платья. Наверное, оно весит целую тонну. И как только кто-то может мечтать о подобном убожестве? Ладно еще, когда в нечто подобное выряжаются молоденькие девочки, но мама, в ее сорок-то с лишним лет…
– Шлейф вполне можно убрать, – предложила практичная Ева, внутренне собравшись и решив, что сегодня нужно просто пережить, а потом, когда их отношения с Чарльзом неизбежно начнут портиться, быть рядом и поддерживать.
– Если бы все было так просто, – улыбнулась Сара. – С тобой, дорогая, меня никогда по утрам не тошнило, но сейчас… – Закатив глаза, она приняла стакан воды и кивком поблагодарила Хану.
Тошнило по утрам?.. Ева еще раз моргнула. Она ослышалась? Но ведь по утрам тошнит только… беременных!
Чувствуя себя так, словно с размаху врезалась в кирпичную стену, Ева резко села на подоконник. Дрожащей рукой потерев шею, она смотрела, как подруга проходится кисточкой по щекам Сары.
– Вот так уже лучше, – улыбнулась Хана.
– Мам, ты беременна? Но как?.. – Две пары точеных бровей насмешливо поднялись, и Ева густо покраснела. – Ладно, это хотя бы все объясняет.
– Что объясняет?
Ева лишь головой покачала, наконец-то поняв, с чего вдруг богатый мерзавец не просто публично объявил о своей связи с поварихой, но и решил жениться на тайной любовнице. Во внезапную вспышку любви она ни за что не поверила бы, но возможный наследник… Что ж, это меняет дело.
Правда, Хана почему-то совсем не переживала, что ее могут лишить наследства, а явно радовалась грядущему пополнению семейства.
– Я знала, – улыбнулась она, осторожно вытирая слезы с глаз своей будущей мачехи. – Человек, придумавший водостойкую тушь, заслуживает медали, правда, Ева никогда этого не поймет. – Хана с завистью посмотрела на длинные густые ресницы подруги, которые не требовали никаких дополнительных ухищрений, и снова повернулась к Саре. – Я вчера говорила Камилю, что ты можешь быть беременна, но он ответил, что просто потому, что я… – Резко замолчав, она прикрыла губы ладонью. – Я не должна никому говорить, пока Камиль не сообщит дяде, этот дурацкий протокол… Но вы же никому ничего не скажете, правда?
