Фарго приблизились и внимательно рассмотрели место, на которое показал мексиканец. На пиктограмме группа воинов и жрецов поклонялась пирамиде. А над пирамидой нависла туча.
Марибела прищурилась, тоже разглядывая резьбу:
— Я могла бы истолковать это как угодно. Неубедительно.
— Смахивает на какой-то благочестивый молитвенный обряд, — сказал Сэм. — Видно, где собравшиеся молятся, кланяясь пирамиде. Это типично для искусства тольтеков?
Антонио пожал плечами и нахмурился:
— Не больше, чем для искусства майя или ацтеков. Хотя о майя и ацтеках нам известно куда больше, чем о тольтеках.
Реми еще несколько мгновений вглядывалась в пирамиду, а потом сделала шаг назад.
— Давайте на мгновение допустим, что это изображение запечатлело ту же самую (или похожую) историю, что и кубинские изображения, — предложила она. — Что нам это дает?
— К сожалению, ничего, — вздохнул Антонио.
Затем, помолчав немного, он добавил:
— Кроме того, что некая неизвестная нам группа людей почти пятьсот лет назад решила, что событие стоит того, чтобы его запечатлеть. Только и всего.
Его сестра кивнула:
— А значит ли это изображение и в самом деле что-нибудь — совершенно другой вопрос. Полагаю, вам не удалось убедить кубинцев отдать вам манускрипт, который у них хранится? А может, вы смогли сфотографировать его?
Сэм почувствовал, как напряглась Реми, и вмешался:
— Мы работаем над этим, но вы же знаете, как обстоят дела. Нам еще повезло, что мы заполучили то, что заполучили. Но если что-нибудь изменится, вы первыми об этом узнаете.
Марибела мгновение пристально глядела ему в глаза, потом вернулась к изучению запечатленной на камне процессии:
— Мы даже не знаем, связан тот манускрипт с каким-то из этих изображений, поэтому неудача с ним — не конец света. Манускрипт может содержать чье-нибудь преувеличенное сообщение о богатствах Нового Света или просьбу к королевским особам дать еще денег…
— Но разве вы не сказали, что в рукописи были изображены фигурки ацтеков или тольтеков? — спросил Сэм.
— Да, но нет ничего неожиданного, если в манускрипте зашифрован отчет о состоянии дел или если его автор считал, что наткнулся на то, что впоследствии может оказаться ложным следом, — объяснила сеньорита Касуэло, отвернувшись от резьбы.
Фарго провели остаток утра, размышляя над пиктограммами. В полдень Марибела отвезла их обратно в Мехико, а Антонио остался продолжать работу. После того как мексиканка забросила американских коллег в «Четыре времени года», Сэм, еще не дойдя до номера, позвонил на личную линию Сельмы. И снова на звонок ответила Кендра Холлингсворт.
— О, я рада, что вы позвонили. Сельма хочет с вами поговорить, — сказала девушка после обмена любезностями. — Она здесь, рядом.
— Что ж, передайте ей трубку, — попросил Фарго.
Вондраш, не теряя времени даром, сразу перешла к делу:
— Я буду говорить коротко и ясно. Я всю ночь изучала манускрипт, и это ничего не дало — шифр необычный. А еще я показала некоторые маленькие отрывки нескольким профессорам, специализирующимся на такого рода вещах, и они тоже ничего не смогли разобрать.
— И что нам тогда остается?
— Нынче утром, поразмыслив над этим вопросом, я поговорила с вашим старым профессором из Калифорнийского технологического, Джорджем Милхоптом, чтобы посмотреть, не появится ли у него на сей счет каких-нибудь идей. Он увлекается криптологией и знает практически все.
Сельма вдруг замолчала, а потом, поколебавшись, уже менее уверенно продолжила:
— Он упомянул одно имя, но я не уверена, что вам это понравится. Он сказал, что, наверное, самый большой ваш шанс — это связаться с Лазло.
— С Лазло Кемпом? — с упавшим сердцем переспросил Сэм.
— Единственным и неповторимым.
В телефоне повисло неловкое молчание, как после плохого анекдота, концовка которого не удалась.
— Но он же… недоступен, так? После того… Э-э… Несчастья? — пробормотал Фарго.
— Да, после того скандала о нем ничего не слышно. Но я немного покопалась, и, похоже, он покинул священные залы академии ради экспедиционной работы. Когда о нем в последний раз приходили известия, он направлялся в джунгли Лаоса, чтобы искать какое-то затерянное сокровище. Кемп решил, что у него есть наводка на этот клад.
— Он всегда по натуре был скорее охотником за сокровищами, чем профессором, — сказал Сэм. — Я не удивлен.
— Что ж, возможно, сделавшись практически безработным, Лазло посчитал, что ему больше нечего терять, и вздумал потягаться с вашим успехом.
— Он упоминал несколько раз о подобных планах, но я всегда думал, что это пустая болтовня.
— Очевидно, не такая уж пустая, если сообщения не врут. Как бы то ни было, Джордж сказал, что Лазло лучше любого другого смог бы расшифровать ваш манускрипт.
— Не могу не согласиться с этой оценкой. Лазло и впрямь талантлив, — отозвался Сэм.
— Я пыталась с ним связаться, но ни один из его номеров не отвечает. Я даже позвонила его дочери — она не получала от него известий несколько лет. Между прочим, она не слишком горевала из-за этого, судя по ее последнему заявлению перед тем, как она повесила трубку.
— Ой.
Вондраш откашлялась:
— Если вы хотите докопаться до сути послания в том манускрипте, вам придется отыскать Кемпа. Он где-то в Лаосе. Может быть. С ним никогда ничего не знаешь наверняка.
Ее собеседник шумно выдохнул и пристально посмотрел на потолок, прежде чем принять решение:
— Хорошо, Сельма, спасибо. Пожалуйста, задай эту задачку Кендре и всей нашей шайке. Мне нужно знать как можно больше насчет того, где его видели в последний раз, с кем он работает, кто снабжает его экипировкой, когда он в последний раз с кем-то связывался…
— Я так и подумала, что вы захотите это знать. Они уже работают над этим.
— Ты богиня, Сельма!
— Вряд ли.
Сэм немного помолчал и сменил тему:
— Как у тебя идут дела?
Голос его помощницы стал серьезным:
— Я бы никому такое не посоветовала, если бы этого можно было избежать. Надеюсь, осталось уже недолго. Это вовсе не увеселительная прогулка на угнанной машине.
Затем Фарго дал отбой. Реми пристально смотрела на него с другого конца комнаты.
— Я слышала, как ты упомянул имя Лазло? — спросила она.
— Мой старый профессор сказал, что он едва ли не самый большой наш шанс на расшифровку манускрипта, — вздохнул ее супруг.
— Да ты шутишь! — Сэм сделал огорченное лицо. — Хотелось бы мне, чтобы это была только шутка, — добавила миссис Фарго.
