— Не то чтобы я хотел вас обескуражить, — сказал Кемп, — но возможна также путаница в переводе с оригинального языка на испанский. Вполне возможно, там имеется в виду не храм, посвященный Кетцалькоатлю, а священное место, в котором ему поклонялись, как и в ряде других мест.
— Итак, что нам остается? — спросила Реми.
— Поиски комнаты под одной из сотен пирамид, — сказал Лазло. — По крайней мере, ясно, что она находится именно под пирамидой, а не в толще стены.
— Если допустить, что описание точное. А ацтекский жрец, похоже, тоже не был уверен в точном местонахождении, — заметил Фарго.
Британский исследователь кивнул:
— Верно. В манускрипте довольно ясно говорится, что он основан на слухах. В общем-то, как и большинство таких документов.
Сэм застонал и встал:
— Никто не говорил, что это будет легко, верно? Лазло, ты — выдающийся человек. Серьезно.
— Здорово сказано, старина. Если бы в этом святилище был дозволен джин-тоник, можно было бы поднять тост… Но, полагаю, медсестра такого не допустит.
— Это и к лучшему, Лазло, — мягко сказал Фарго.
— По-моему, даже если мне осталось жить недолго, этот срок покажется мне целой вечностью… К тому же засушливой вечностью, — поддразнил его ученый, после чего бросил на обоих своих гостей покорный взгляд. — Если серьезно — я ценю, что вы мне со всем этим помогли.
— У нас есть скрытые мотивы: мы надеемся убедить тебя заглядывать нам через плечо и помочь отыскать гробницу. Может, ты изучишь фотографии с места раскопок, которые ведутся после землетрясения, и скажешь, согласен ли ты с нашей интерпретацией? — предложил ему Сэм.
— Конечно, с восторгом! Могли бы и не спрашивать.
— Молодец! — обрадовались супруги Фарго.
Когда такси подъехало к институту, Реми взяла руку мужа в свои и тихо вздохнула:
— Не беспокойся. Мы во всем разберемся.
— Так обычно и бывает, верно?
— Это наше амплуа.
— Именно. Но в данном случае нам может понадобиться помощь. Что скажешь насчет того, чтобы переговорить об этом с Карлосом?
— Я бы предпочла этого не делать. Давай сперва посмотрим, чего нам удастся добиться самим. И не забывай про наше секретное оружие… Единственного и неповторимого Лазло, — не вполне уверенно сказала миссис Фарго.
Сэм кивнул и тоже сжал ее руку:
— Судя по всему, Марибела и Антонио могли бы сузить круг поисков, если вообще кто-то на такое способен…
Он взглянул в боковое зеркало, как делал время от времени с тех пор, как они покинули клинику, и негромко проговорил:
— Сделай мне одолжение, а? Скажи водителю, чтобы проехал мимо института.
— Что?
— Когда мы ехали в клинику, я видел за нами ту же самую машину — и вот она опять здесь. Черная «Тойота». Думаю, за нами следят, и хочу в этом убедиться.
Реми подалась вперед и коротко переговорила с шофером по-испански. Тот кивнул и поехал дальше на юг.
— Что ты ему сказала? — спросил Сэм.
— Чтобы он отвез нас в лучший из известных ему здешних ресторанов, где можно будет позавтракать.
— Находчивое решение.
— Надеюсь, и вкусное к тому же. Я уже вижу яйца и чашку крепкого кофе.
С этими словами миссис Фарго тоже взглянула в боковое зеркало:
— А что мы предпримем, если за нами следят?
— Хороший вопрос, — усмехнулся ее супруг. — Может, попытаемся загнать их в угол и выяснить, почему они это делают?
— В прошлом это не всегда кончалось добром, верно?
— Согласен. Тогда за что голосуешь ты?
— Мы занимаемся своими делами, а в важных случаях отрываемся от них. Если кому-то будет известно, что мы в отеле или занимаемся исследованиями в институте, — невелика беда. Не похоже, чтобы в Мехико мы были неизвестной величиной.
— Хорошо, когда мозг операции мыслит здраво. Мой инстинкт велит идти в атаку, и пусть пистолеты палят, — признался Сэм.
— При определенных условиях в этом есть свои плюсы, надо отдать тебе должное. Но у нас нет пистолетов.
— Ты всегда льешь на мой огонь холодную воду, а?
— Это дело всей моей жизни.
Они ехали еще шесть минут, после чего водитель остановился у бордюра перед рестораном — судя по толпе внутри, весьма популярным. Фарго вошли, и хозяйка проводила их к столику возле одного из больших венецианских окон. В залу проникал дразнящий аромат свежеприготовленной еды и черного кофе, и у Сэма потекли слюнки, когда он занял свое место. Взгляд на улицу подтвердил, что «Тойота» пристроилась в пятидесяти ярдах от ресторана — спорам насчет того, какую роль играет эта машина, был положен конец.
— Сэм, я знаю, ты не любишь, когда я так говорю, но лишь один человек был в курсе, что мы побывали на Кубе и что сейчас мы здесь, — заговорила Реми.
Ее муж покачал головой:
— Вообще-то нет. Еще это знал Лагард. Ведь это он устроил пересылку нашего багажа, помнишь?
— Это не Лагард, говорю тебе. Это должна быть Кендра.
— Предположим, ты права. Тогда ситуация сложная…
— Что будем делать?
— Перестанем полагаться на наш офис до тех пор, пока Сельма полностью не вернется к работе.
— Почему бы просто не уволить Кендру? — спросила миссис Фарго. — Меня бесит, что она приставила к нам шпионов и продает нас! А еще родственница Сельмы…
— А как, по-твоему, будет себя чувствовать Сельма, если мы дадим ее племяннице расчет? Нет, думаю, надо и дальше держать догадки при себе, но отныне выдавать как можно меньше информации. Я не хочу разбить сердце Сельмы.
Появилась официантка, и Реми заказала кофе для них обоих. Сэм притворился, будто изучает меню.
— Выбрал, что возьмешь? — спросила его жена.
— Хуэвос-ранчерос.
[27]
Это ведь есть в меню, так?
— Возможно, если бы ты не держал меню вверх тормашками, это бы помогло.
— Брось, я не так уж плохо знаю испанский!
— Тебе видней. Просто позволь мне сделать заказ, иначе дело кончится тем, что тебе подадут сваренный вкрутую свиной пятачок или что-нибудь еще в том же духе.
— С беконом все вкуснее.
— Итак, мы не увольняем Кендру?
Фарго покачал головой:
— Нет. И никаких свиных пятачков.
— Фу!
26
Сэм и Реми провели долгий день в институте, тщательно изучая коллекцию реликвий в поисках любой подсказки, с каких пирамид лучше будет начать поиск. Уже сгущались сумерки, когда их удивило внезапное появление Марибелы. Фарго сидел за компьютером, а его жена, стоя рядом с ним, показывала на фотографию храма — и слишком поздно поняла, что на ее мониторе на другом конце лабораторного стола все еще открыто изображение манускрипта. Не успела она переключиться на более невинную картинку, как мексиканская исследовательница озадаченно и потрясенно уставилась на экран.
