* * *
С пилотом вертолета меня познакомил Оскар Лобато.
Мы встретились на террасе отеля «Гуадакорте», совсем близко от места, где жили Тереса Мендоса и Сантьяго Фистерра. В двух гостиничных залах отмечалось первое причастие, и на лужайке под соснами и пробковыми дубами с веселым визгом гонялась друг за другом детвора.
— Хавьер Кольядо, — сказал журналист. — Пилот вертолета таможенной службы. Прирожденный охотник. Из Касереса. Не предлагай ему ни сигарет, ни выпивки, потому что он пьет только соки и не курит. Он занимается своим делом пятнадцать лет и знает пролив как свои пять пальцев. Серьезный, но парень хороший. А там, наверху, холоден как лед. Он с этой своей вертушкой выделывает такое, чего я в жизни не видел.
Летчик, слушая это, посмеивался.
— Не обращай внимания, — сказал он. — Он преувеличивает. — Потом заказал себе лимонного сока со льдом. Он был смугл, недурен собой, лет сорока с небольшим, худ, но широкоплеч; глядя на него, я подумал: наверняка интроверт. — Он здорово преувеличивает, — повторил Кольядо. Дифирамбы Оскара явно смущали его. Вначале, когда я сделал попытку связаться с ним официально, через таможенное управление в Мадриде, он отказался со мной разговаривать. Я не говорю о своей работе, — таков был его ответ. Но газетчик-ветеран оказался его другом (узнав об этом, я подумал: и с кем только не знаком Лобато в провинции Кадис) и предложил выступить посредником. Я устрою тебе это без всяких проблем, сказал он. И вот мы встретились.
Что касается летчика, я собрал о нем много информации и знал, что Хавьер Кольядо — человек легендарный в своих кругах: один из тех, кто заходит в бар контрабандистов, а они подталкивают друг друга локтями — черт побери, смотри-ка, кто пришел — и глядят на него со смесью злобы и уважения. В последнее время контрабандисты действовали иначе, не так, как прежде, но он продолжал летать шесть ночей в неделю, охотясь сверху за гашишем. Профессионал — услышав это слово, я подумал, что иногда все зависит от того, по какую сторону стены, баррикады или закона тебя ставит судьба. Налетал над проливом одиннадцать тысяч часов, заметил Лобато. Гоняясь за плохими.
— В том числе, разумеется, за твоей Тересой и ее галисийцем. In illo tempore
[49]
.
И мы стали говорить об этом. Или, точнее, о той ночи, когда «Аргос», вертолет «БО-105» таможенной службы, летел на поисковой высоте над довольно спокойным проливом, прочесывая его радаром. Скорость сто десять узлов. Пилот, второй пилот, наблюдатель.
Все как обычно. Вылетев из Альхесираса, они час патрулировали зону напротив сектора марокканского берега, известного среди таможенников под названием «магазин» — пляжи, тянущиеся от Сеуты до Пунта-Сирес, — а теперь шли без огней курсом на северо-восток, параллельно испанской береговой линии.
— В то время в западной части пролива проходили морские учения НАТО, — пояснил Кольядо. Так что в ту ночь вертолет патрулировал восточнее, высматривая подозрительные объекты, чтобы передать их таможенному катеру, шедшему также в полной темноте четырьмя с половиной сотнями метров ниже. Одним словом, ночь охоты, одна из многих.
— Мы были в пяти милях к югу от Марбельи, когда радар выдал два сигнала от объектов, находящихся под нами. Без огней, — уточнил Кольядо. — Один неподвижный, другой направляется к берегу… Так что мы сообщили координаты на катер и начали снижаться к тому, который двигался.
— Куда он шел? — спросил я.
— Курсом на Пунта-Кастор, недалеко от Эстепоны. — Кольядо обернулся и взглянул на восток, будто за деревьями, скрывавшими от наших глаз Гибралтар, можно было увидеть это место. — Хорошее место для выгрузки, потому что поблизости шоссе на Малагу. Камней там нет, так что можно вывести катер прямо на песок… Если на суше уже встречают, на всю разгрузку уходит максимум три минуты.
— Так сигналов на экране было два?
— Да. Второй спокойно стоял в проливе, примерно в восьми кабельтовых — это около полутора километров. Как будто ждал. Но тот, что двигался, был уже почти у пляжа, так что мы решили идти сначала к нему.
Термовизор при каждом его скачке показывал широкий след. — Заметив по лицу, что я не понял, Кольядо положил на стол ладонь и, оперевшись запястьем, начал то поднимать, то опускать ее, изображая движение катера. — Широкий след говорит, что катер идет с грузом. У пустых след более узкий, потому что в воде — лишь консоль мотора… В общем, мы пошли к этому объекту.
Его губы раздвинулись, приоткрывая в улыбке зубы, как у хищника, который оскаливается при одной лишь мысли о добыче. Он явно оживился, вспоминая охоту. Просто преобразился. Предоставь это мне, сказал Лобато. Он хороший парень, и если ты внушишь ему доверие, он перестанет напрягаться.
— Пунта-Кастор, — продолжал Кольядо, — был обычным пунктом разгрузки. В то время у контрабандистов еще не было приборов ГПС, и они плавали, руководствуясь своим опытом. До этого места легко добраться: выходишь из Сеуты курсом семьдесят или девяносто, а когда теряешь из виду луч маяка, достаточно повернуть на северо-северо-восток, ориентируясь по свету над Ла-Линеа на траверзе. Тут же прямо впереди появляются огни Эстепоны и Марбельи, но спутать невозможно, потому что маяк Эстепоны становится виден раньше. Хорошим ходом там всего час пути… Идеальный вариант — накрыть их на месте, заодно с соучастниками, поджидающими на берегу… То есть прямо там, на пляже. Если раньше — они сбрасывают тюки в воду, если позже — разбегаются.
— Несутся как наскипидаренные, — вставил Лобато, который несколько раз участвовал в подобных погонях как пассажир вертолета.
— Это точно. Опасно и для них, и для нас. — Кольядо снова показал в улыбке зубы, став еще больше похож на охотника. — Так было тогда, так же обстоит дело и до сих пор.
Он получает удовольствие, подумал я. Этот парень наслаждается своей работой. Именно поэтому он вот уже пятнадцать лет выходит на ночную охоту и успел налетать эти одиннадцать тысяч часов, о которых говорил Лобато. Разница между охотниками и жертвами не так уж велика. Никто не полезет на борт «Фантома» только ради денег. И никто не будет преследовать его единственно из чувства долга.
— В ту ночь, — продолжал рассказывать Кольядо, — таможенный вертолет медленно снижался к тому объекту, что был ближе к берегу. «Эйч-Джей» — его капитаном был Чема Бесейро, опытный, хороший знаток своего дела — приближался на пятидесяти узлах и должен был появиться там минут через пять…
Поэтому он, Кольядо, снизился до ста пятидесяти метров. Уже собирался совершить маневр над пляжем, заставив спрыгнуть на землю, если понадобится, второго пилота и наблюдателя, когда внизу внезапно вспыхнул яркий свет. На песке стояли освещенные машины, и на мгновение «Фантом», черный, как тень, возник из темноты совсем рядом с берегом, резко рванул влево и понесся прочь в облаке белой пены.
Кольядо ринулся за ним, включил прожектор и стал преследовать катер всего лишь в метре над поверхностью воды.
