* * *
Она бросилась бежать. На самом деле она и не переставала бежать с тех пор, как зазвонил телефон в Кульякане. Это было бегство сломя голову, наугад, оно заводило ее в самые непредвиденные места и сводило с самыми неожиданными людьми. Едва закрыв за собой заднюю дверь книжного магазина — все ее тело сжалось и напряглось в ожидании пули, — она ринулась по улице Панадерос, не обращая внимания на удивленные взгляды, пробежала мимо рынка — еще одно напоминание о том, первом бегстве — и, только после этого перейдя на быстрый шаг, добралась до улицы Нуэва. Сердце работало со скоростью шесть тысяч восемьсот оборотов в минуту, будто внутри находился мотор «Фантома». Такатакатак. Такатакатак. Время от времени Тереса оглядывалась, надеясь, что киллеры все еще ждут ее в книжном магазине. Она пошла медленнее только после того, как чуть не поскользнулась на мокром асфальте. Спокойно, не дергайся. Только этого тебе не хватало, сказала она себе. Давай-ка, успокойся. Не трусь и думай как следует. Не о том, что делают здесь эти типы, а о том, как от них избавиться. Как спастись. О том, как и почему они здесь оказались, у тебя будет время подумать позже, если останешься в живых.
Обратиться в полицию — невозможно. Как и вернуться к джипу «чероки» с кожаными сиденьями (ох уж это извечное пристрастие уроженцев Синалоа к вездеходам), оставленному на подземной стоянке на площади Марина. Думай, снова приказала она себе. Думай, иначе можешь умереть через несколько минут. Тереса потерянно, беззащитно огляделась вокруг. Она стояла на площади Конститусьон, в нескольких шагах от отеля «Лариос». Время от времени они с Пати, когда ездили за покупками, заходили выпить в бар на первом этаже — приятное место, откуда можно было видеть, а сейчас наблюдать, большую часть улицы. Конечно же, отель. О господи. Она нырнула в портал и, поднимаясь по лестнице, достала из сумочки телефон. Бип-бип-бип. Помочь ей решить эту проблему мог только Олег Языков.
* * *
В ту ночь Тереса толком не спала. Временами она погружалась в зыбкий, неровный сон, потом, вздрогнув, просыпалась в ужасе, и не раз ей слышалось, будто кто-то стонет в темноте, а тревожно прислушавшись, она отдавала себе отчет, что стонет она сама. В голове у нее мешалось прошлое и настоящее: улыбка Кота Фьерроса, жжение между ног, грохот кольта «дабл-игл», бегство почти нагишом по кустам, безжалостно царапающим ей ноги. Словно это произошло только вчера, только что. Как минимум трижды она слышала стук одного из телохранителей Языкова в дверь спальни. С вами все с порядке, сеньора? Вам нужно что-нибудь? Незадолго до рассвета она оделась и вышла в гостиную. Один телохранитель дремал на диване, второй при ее появлении оторвался от журнала и медленно встал. Чашечку кофе, сеньора? Может, что-нибудь выпить? Тереса покачала головой и села у окна, выходившего на Эстепонский порт. Эту квартиру ей предоставил Языков. Оставайся тут сколько хочешь, сказал он. И не вздумай возвращаться домой, пока все не утрясется. Оба телохранителя были средних лет, плотного телосложения, спокойные. Один говорил по-испански с русским акцентом, другой — без какого бы то ни было акцента, потому что никогда не раскрывал рта. Оба какие-то безликие, глазу не за что зацепиться. Языков называл их просто — «солдаты». Молчаливые люди с медленными движениями и профессионально-цепким взглядом, изучающим все вокруг. Они от нее не отходили после того, как появились в баре отеля, не привлекая к себе внимания — у одного на плече была спортивная сумка, — и проводили ее (а тот из них, который разговаривал, тихо и очень вежливо попросил Тересу описать внешность киллеров) к ожидавшему у дверей «мерседесу» с тонированными стеклами. Сейчас спортивная сумка, открытая, стояла на столике, и внутри мягко поблескивала вороненая сталь пистолета-пулемета «скорпион».
* * *
Наутро Тереса встретилась с Языковым. Давай попробуем решить проблему сказал русский. Пока что старайся не показываться много на улице. А сейчас было бы очень полезно, если бы ты объяснила мне, что, черт побери, происходит. Да. Что за тобой числится там, у тебя дома. Я хочу помочь тебе, но не хочу ни за что ни про что заполучить новых врагов и не хочу вмешиваться в дела людей, которые могут быть связаны со мной в других делах. Это — нет и нет. Если речь идет о мексиканцах, мне все равно, потому что в этой стране я ничего не забыл. Да. Но с колумбийцами я должен ладить. Да. Они мексиканцы, подтвердила Тереса. Из Кульякана, штат Синалоа. С моей распроклятой родины.
Тогда мне все равно, был ответ Языкова. Я могу помочь тебе. Тогда Тереса закурила сигарету а потом еще одну, и еще одну, и долго рассказывала собеседнику о событиях того этапа своей жизни, который до недавних пор считала закрытым навсегда: о Сесаре Бэтмене Гуэмесе, о доне Эпифанио Варгасе, о делах Блондина Давилы, о его гибели, о бегстве из Кульякана, о Мелилье и Альхесирасе. Это совпадает с тем, что я слышал, подвел итоги Языков, когда она закончила. Кроме тебя, у нас тут никогда не было мексиканцев. Да. Наверное, взлет твоих дел освежил кому-то память.
Они решили, что Тереса будет вести обычную жизнь (я не могу сидеть в четырех стенах, сказала она, я достаточно насиделась взаперти в Эль-Пуэрто), но принимая меры предосторожности, и оба «солдата» Языкова будут при ней неотлучно. А еще тебе нужно бы иметь при себе оружие, сказал русский. Но она не захотела. Ни в коем случае, сказала она. Я чиста и хочу оставаться чистой. А незаконного владения оружием вполне хватит, чтобы я опять оказалась за решеткой. И, подумав пару секунд, Языков согласился. Тогда будь осторожна, заключил он. Остальным займусь я.
Тереса послушалась. Всю следующую неделю она редко покидала квартиру, и телохранители в полном смысле слова не отходили от нее ни на шаг. Все это время она не приближалась к своему дому — роскошной квартире в Пуэрто-Банусе (к тому времени она уже надумала сменить ее на дом у моря, в Гуадальмина-Баха), а Пати курсировала туда-сюда с одеждой, книгами и всем необходимым. Телохранители, как в кино, говорила она. Похоже на какой-нибудь американский фильм. Она много времени проводила с Тересой; они болтали и смотрели телевизор, и столик в гостиной белел от порошка, а «солдаты» Языкова взирали на все происходящее бесстрастно, ничего не выражающими взглядами. Через неделю Пати сказала им: «Счастливого Рождества» (стояла середина марта) — и выложила на стол, рядом с сумкой, в которой покоился «скорпион», две толстых пачки денег. Это так, мелочь, сказала она. Выпейте чего-нибудь. За то, что вы так хорошо охраняете мою подругу. Нам уже заплатили, возразил тот, что говорил с акцентом, посмотрев сначала на деньги, потом на своего товарища. И Тереса подумала, что Языков очень хорошо платит своим людям или же они очень его уважают. А может, и то и другое. Она так и не узнала их имен. Пати всегда называла их в разговорах Пикси и Дикси.
* * *
Объекты обнаружены, сообщил Языков. Мне только что звонил один коллега, который мне кое-чем обязан. Так что я буду держать тебя в курсе. Он сказал ей это по телефону накануне встречи с итальянцами — вскользь, между прочим, говоря на совсем другие темы. Тереса в это время обсуждала со своими людьми вопрос о приобретении восьми девятиметровых надувных лодок, которые могли бы храниться в одном из промышленных корпусов Эстепонского порта до самого момента их спуска на воду. Окончив разговор, она закурила, чтобы дать себе время подумать. Интересно, как ее русский друг собирается решить эту проблему. Пати смотрела на нее, и Тереса с внезапным раздражением подумала: иногда она будто угадывает мои мысли. Кроме Пати (Тео Альхарафе находился на берегах Карибского моря, а Эдди Альварес, отстраненный от административной работы, занимался банковскими документами в Гибралтаре), на собрании присутствовали двое новых советников «Трансер Нага»: Фарид Латакия и доктор Рамос. Латакия, ливанец-христианин, владел компанией, занимавшейся импортом; на самом же деле под ее прикрытием он занимался тем, что доставал все необходимое. Маленький, симпатичный, нервный, с лысеющей макушкой и пышными усами, он сумел сколотить кое-какой капиталец на контрабанде оружия во время Ливанской войны, а теперь жил в Марбелье. При наличии соответствующих средств он мог раздобыть хоть луну с неба. Благодаря ему «Трансер Нага» располагала теперь надежным маршрутом: старые сейнеры, частные яхты или дышащие на ладан малотоннажные торговые суда, прежде чем загружаться солью в Торревьехе, принимали в открытом море груз кокаина, попадавшего в Марокко через Атлантику, а в случае необходимости служили базой катерам, работавшим в восточной части андалусского побережья.
