Кэтрин вошла в кабинет, срывая на ходу шелковый шарф с красивым принтом, который плавно, в такт шагу, опустился ей на грудь. Бросила сумочку, села и развернула вращающийся стул – много ли народу на месте? Никого, она первая. Странно, ведь уже десять утра. Она открыла ежедневник, начала листать его – может, пропустила случайно какое-нибудь собрание, – и тут заметила их. Они были сложены стопкой на столе. Экземпляры романа «Идеальный незнакомец», укоризненно глядящие на нее твердыми корешками.
Проклятие. Дрожащими руками она начала бросать их, один за другим, в стоящую под столом мусорную корзину. Проклятие. Стало быть, он был здесь. Слава Богу, она одна, но тут Кэтрин откинулась на спинку стула, подняла голову и увидела, что это не так.
На нее смотрели Ким и Саймон. Ким и Саймон стояли вплотную друг к другу. В руке Ким экземпляр книги. Кэтрин постаралась посмотреть ей в глаза, но та избегала ее взгляда. Саймон направился к ней с вытянутой рукой, словно перед ним дрожащая собачонка. Молчи, пусть заговорит первым.
– Кэт… – Он произнес ее имя с обычным для себя оттенком превосходства.
Она посмотрела на него, одновременно прижимая ступню к мусорной корзине, чтобы унять дрожь в коленях.
– Есть пара минут? – Он сел напротив нее. Ему еще никогда не удавалось скрыть снедающее его чувство соперничества. И такой шанс он ни за что не упустит. Ким встала рядом с ним. – Видишь, какая штука, Ким не знает, что ей делать, ну и пришла посоветоваться…
Ким не дала ему договорить, и голос у нее зазвучал, как у обиженного ребенка:
– Приходил Стивен Бригсток… он принес книги… свою книгу. – Она начала вертеть экземпляр в руке. Кэтрин впилась зубами в щеку, изо всех сил, до крови.
– А Ким сказала мне, – подхватил Саймон, – что ты будто бы велела ей перестать заниматься этим типом. Ну вот, мне и стало интересно, с чего это?
– Да неужели? Ну так вот, успокойся, тебя это совершенно не касается. – Голос Кэтрин дрожал, ему явно не хватало силы, которая должна быть заключена в прозвучавших словах.
– Боюсь, что касается… то есть я хотел, чтобы не касалось, но… если младший член нашей команды просит совета, это становится и моим делом тоже.
– Младший член команды? О Господи. Да кем ты себя воображаешь?
Он взял у Ким книгу и сделал круговое движение рукой.
– Ты сказала Ким, что этот деятель – педофил, попросила нарыть на него что получится. Она все сделала, а ты говоришь: все, забыли. – Он вновь сел на стул, скрестив руки на коленях, и пристально посмотрел на Кэтрин. – Я хочу понять почему.
– Я не обязана перед тобой отчитываться, Саймон. И перед тобой, Ким, тоже. – Она перевела взгляд на свою помощницу. – Это личное дело. К работе оно не имеет никакого отношения.
– В таком случае зачем ты просила меня достать его адрес и телефон? – Ким готова была расплакаться.
– Ты что, пустила его сюда? – резко бросила Кэтрин.
– Да. Позвонили с вахты, и я спустилась его встретить. Когда он представился…
– Все, Ким, – прервал ее Саймон. – Дальнейшее предоставь мне. – Он лучезарно улыбнулся ей через плечо. – Итак. Не знаю уж, про что эта книга… не было времени заглянуть в нее… но человек, которого ты заподозрила в педофилии и занялась расследованием этого дела, является сюда с написанной им книгой. И говорит Ким, что ты тоже причастна ко всей этой истории. Что это книга про тебя. Ну и как прикажешь это понимать? – И, словно в поисках ответа, он начал перелистывать страницы.
– Я не говорила, что он педофил.
– Но… – растерянно пробормотала Ким.
– Я всего лишь просила тебя заняться окружением Стивена Бригстока и его биографией. Просила, потому что доверяла тебе. – Теперь уже Кэтрин была готова расплакаться.
– Эй, не переводи стрелки на Ким – это не ей надо оправдываться. – Саймон пододвинул стул вплотную к столу Кэтрин, так что до нее донесся запах его одеколона.
Ему удалось-таки заставить ее почувствовать себя побитой собачонкой. Она оглянулась – на работе по-прежнему никого, кроме них троих, нет.
– Я сказал, что у нас совещание, вот все и пошли в кафе.
– Ну и дерьмо же ты, Саймон. А ведь, похоже, доволен собой, не так ли? Ведь можно было встретиться и все обсудить в переговорной, так нет, тебе надо, чтобы все были посвящены в эту дурацкую интригу.
– Ах, Кэт, Кэт… это ведь ты сама ее затеяла. Ты не откровенна с нами, и это меня беспокоит, это может нанести ущерб репутации всей команды.
– Что? О чем это ты, черт подери?
– Мистер Бригсток пришел сюда, потому что ему страшно. С помощью Ким ты добыла его адрес и телефон, потом пошла к нему домой. Он утверждает, что ты пыталась вломиться, а когда это не удалось, оставила на автоответчике угрожающее сообщение. – Саймон еще ближе наклоняется к ней.
Она загнана в угол. Надо уходить. Она взяла сумку, но Саймон положил ей руку на плечо.
– Погоди, Кэт, давай поговорим…
– Убери от меня свои грязные лапы.
Он подался назад и в знак капитуляции поднял обе руки – в одной из них книга.
– Это он меня преследует… поэтому я и пошла к нему домой. Чтобы поговорить… это он мне угрожает.
– Хорошо, хорошо. Но почему? Я хочу сказать, чем он тебе угрожает?
Ее оглушил шум крови в ушах.
– Это мое личное дело. И тебе совершенно необязательно совать в него свой нос.
– Слушай, да успокойся же ты.
– Не говори, что мне делать, подонок ты этакий. У тебя нет никакого права расспрашивать меня, а я не обязана… – Ни за что нельзя дать себе расплакаться.
– Ты явно не в себе. Не знаю уж, что ты пытаешься утаить, но, право, тебе же лучше будет, если выговоришься. – Он вновь коснулся ее плеча. Она выхватила у него из руки книгу, швырнула ему в лицо и, пораженная, увидела, что на щеке у него проступила багровая полоса, а из носа начала капать кровь. Оба они были настолько потрясены, что не смогли выговорить и слова. Лишь Ким сохраняла присутствие духа: она схватила бумажные салфетки и бросила их Саймону.
– Зря ты это сделала, – сказал он, затыкая ноздри салфетками, и она услышала в его голосе угрозу.
Его взгляд скользнул куда-то поверх ее плеча, она обернулась и увидела, что они больше не одни, появились зрители, немногочисленные, но заинтересованные. За происходящим через стеклянную перегородку наблюдали, потягивая кофе, ее коллеги. А она разыгрывала сцену – театр одной актрисы. Публика была в шоке и в то же время сочувствовала ей. Она поставила себя в униженное положение. Саймон ждал извинений.
– Ты сам напросился, мерзавец, – сказала она и вышла из комнаты, чувствуя на себе взгляды коллег и отворачиваясь от них.
Спускаясь на лифте, она представила себе, как все они бросаются к Саймону. О Господи, как же по-идиотски она себя повела. Бездарно проиграла партию. Она миновала охрану, прошла через стеклянные двери и, не останавливаясь, направилась к автобусной остановке. Она совершенно не представляла себе, сколько времени прождала автобуса. Две минуты? Двадцать? А когда он подошел, едва осознавала, как поднялась по ступенькам, прошла через турникет, села и стала смотреть через окно на улицы, серые и невзрачные.
