Он снял очки, потом встал и шагнул к дивану. Женщина бесстрастно следила за каждым его движением. А когда он остановился прямо перед ней, так близко, что их колени соприкоснулись, Лиана Тайллефер подняла руку и опустила пальцы с красными ногтями прямо на молнию его вельветовых брюк. И снова улыбнулась – еле заметно, надменно и самоуверенно.
Тут Корсо наклонился и задрал ей юбку до самого пояса.
И с той и с другой стороны это было штурмом и натиском, а не согласованными действиями союзников. Это было похоже на сведение счетов – жестокое и непримиримое сражение двух сильных соперников, хотя в нужные моменты и раздавались положенные стоны, и вырывались сквозь зубы проклятия, и женские ногти безжалостно впивались в поясницу Корсо. Именно так все и произошло на крошечной территории дивана: они не успели снять одежду, и ее юбка болталась над широкими и крепкими бедрами, которые он сжимал сильными, словно сведенными судорогой пальцами, и крючки от ее белья впивались ему в живот. Он даже не сумел увидеть ее груди, хотя пару раз добирался до них и оценил тугую, жаркую и обильную плоть, скрытую под лифчиком, шелковой блузкой и жакетом, которых Лиана Тайллефер, как мы уже сказали, в пылу битвы снять не успела.
И теперь они лежали, не разомкнув объятий, запыхавшиеся, как борцы, изнуренные схваткой. И Корсо спрашивал себя, как он будет выпутываться из этой истории.
– Кто такой Рошфор? – спросил он, решив ускорить развязку. Глаза Лианы Тайллефер находились на расстоянии десяти сантиметров от его глаз. Лучи закатного солнца окрасили лицо вдовы в розоватые тона; из прически повылетали все шпильки, и светлые волосы рассыпались по дивану. Он подумал, что она впервые позволила себе расслабиться в его присутствии.
– Какой смысл вспоминать о нем, – ответила она, – раз я и так получу рукопись…
Корсо поцеловал место, открывшееся в вырезе расстегнутой блузки, навсегда прощаясь и с этим местом, и с тем, что было ниже. Он уже понимал: вряд ли когда-нибудь еще ему доведется поцеловать Лиану Тайллефер.
– Какую рукопись? – спросил он, лишь бы что-то спросить, и тотчас ощутил, как тело ее напряглось под его телом, а взгляд сделался колючим.
– «Анжуйское вино». – В голосе Лианы Тайллефер зазвучала тревога. – Вы же отдадите мне ее, правда?
Корсо не слишком понравилось, что она снова обратилась к нему на «вы». Вроде бы не так давно они перешли на «ты».
– Об этом речи не было.
– Но я полагала…
– И напрасно!
В стальной голубизне сверкнула молния. Лиана Тайллефер в ярости, резким движением бедер, высвободила свое тело из-под тела Корсо.
– Негодяй!
Корсо уже решил было расхохотаться и сгладить неловкость непристойной шуткой, но в этот самый миг ощутил резкий удар и почувствовал, что падает назад. Поднимаясь с пола и застегивая брюки, он увидел бледную и грозную Лиану Тайллефер – она стояла во весь рост, не обращая внимания на то, что одежда ее пребывала в полном беспорядке и великолепные бедра не были ничем прикрыты, потом она наотмашь ударила Корсо – так сильно, что левое ухо у него загудело.
– Подлец!
Охотник за книгами от такой затрещины покачнулся и стал растерянно озираться по сторонам, как боксер, который ищет, за что бы ухватиться, чтобы не рухнуть на пол. Поэтому Лиана Тайллефер вышла из поля его зрения, он почти перестал следить за ней – слишком болело ухо. Он созерцал саблю на стене, когда раздался звон разбиваемого стекла. Тут он вновь обратил взор на гостью. Она стояла на фоне розоватого света, сочившегося из окна. Юбка была приведена в порядок, в одной руке вдова держала папку с рукописью, в другой – горлышко разбитой бутылки. Острый край был нацелен прямо в горло Корсо.
Он инстинктивно прикрылся рукой и сделал шаг назад. Опасность привела его в чувство, адреналин рекой хлынул в кровь и вернул ему способность действовать: он отвел в сторону вооруженную стеклом руку Лианы Тайллефер и ударил ее кулаком в грудь. Она на миг замерла, потом как подкошенная повалилась на пол. Следующая сцена была почти идиллической: Корсо поднял с пола рукопись и горлышко бутылки, а Лиана Тайллефер снова сидела на диване – растрепанные волосы падали ей на лицо, руки она прижала к тому месту, куда пришелся удар; сквозь злые всхлипывания прорывалось натужное дыхание.
– За это вас убьют, Корсо, – разобрал он наконец ее бормотанье.
Солнце окончательно переместилось на другой конец города, и тени начали отвоевывать углы комнаты. Корсо почувствовал жгучий стыд, он зажег лампу, протянул женщине пальто и шляпу, потом снял телефонную трубку, чтобы вызвать такси. Все это время он избегал смотреть ей в глаза.
Когда шаги гостьи растаяли на лестнице, он какое-то время недвижно постоял у окна, наблюдая, как при свете медленно восходящей луны сгущаются очертания крыш.
«За это вас убьют, Корсо».
Он налил себе щедрую порцию джина. Невозможно было забыть выражение лица Лианы Тайллефер, когда она сообразила, что ее провели. Смертоносный, как кинжал, взгляд, мстительно сжатый рот… Тут было не до шуток: она на самом деле хотела убить его. Корсо почувствовал, как где-то в глубине его сознания неспешно просыпались воспоминания, они постепенно затопляли его, и на сей раз не было нужды делать усилия, чтобы оживить память. Картинка вырисовывалась отчетливо, и он точно знал, что ее породило. На его письменном столе лежало факсимильное издание «Трех мушкетеров». Он полистал книгу и отыскал нужную гравюру – на странице 129. Среди перевернутой мебели, схватив кинжал, миледи, как демон мести, кидалась на д'Артаньяна, который в испуге пятился назад, пытаясь кончиком шпаги удержать ее на расстоянии.
VII. Номер Один и номер Два
Оказывается, дьявол очень хитер. Оказывается, он не столь уродлив, как говорят.
Ж. Казот. «Влюбленный дьявол»
Оставалось всего несколько минут до отбытия скорого поезда на Лиссабон, когда Корсо увидел девушку. Он стоял на перроне, рядом со ступеньками своего вагона международной компании «Carruagems-Camas», а она вместе с другими пассажирами шла мимо – к вагонам первого класса. Тот же маленький рюкзачок за спиной, та же синяя куртка, но Корсо не сразу узнал ее. Он лишь ухватил что-то смутно знакомое – в короткой стрижке, в зеленых глазах, таких светлых, что казались прозрачными. Он проводил ее взглядом и заметил, что она поднялась в поезд двумя вагонами дальше. Прозвучал свисток, Корсо поспешил в вагон и, пока проводник закрывал дверь за его спиной, вспомнил: это она сидела в том кафе, с самого края, среди юных почитателей Бориса Балкана.
Он зашагал по коридору, отыскивая свое место. Вокзальные огни за окнами бежали назад все быстрее и быстрее, а стук колес делался все ритмичнее. Неловко двигаясь в узком пространстве купе, он повесил плащ и пиджак, потом сел, пристроив рядом холщовую сумку, где вместе с «Девятью вратами» и рукописью Дюма покоился «Мемориал Святой Елены» Лас Каза.
