Великий магистр брат Пьер д’Обюссон сразу же явился на место, сжимая в руках полупику, и прокричал своим братьям, что они должны спасти Родос или погибнуть вместе с ним. Он первым поднялся по лестнице на груду обломков, его дважды сбивали с ног, но он поднимался снова. Вскоре рыцари и турки перешли в рукопашную вдоль всего разбитого крепостного вала. Обычно доспехи восполняли недостаток численности, большим налокотником можно было остановить и переломить меч, и в ближнем бою тяжеловооруженный воин разорвал бы легковооруженного противника в клочья. Однако теперь казалось, что защитников, падавших от усталости, просто столкнут со стен. Пробившись вперед в своих позолоченных доспехах, магистр в сопровождении трех знаменосцев и горстки рыцарей стал живым знаменем для воодушевления своих братьев, и тогда Месих-паша послал отряд янычар с приказом его убить.
Вскоре Великий магистр Пьер д’Обюссон едва не пал, трижды раненный; прилив повернулся вспять, когда братья бросились к нему на выручку, но тогда он рухнул с еще двумя ужасными ранами, в том числе с пробитым легким. Братья яростно бросились на изумленных турок, и те вдруг подались; они не только смели противника с вала и вон из бреши – где многие оказались зажаты и погибли, – но и штурмовали лагерь визиря и захватили его штандарт.
Месих-паша в отчаянии сдался. Как говорили в гарнизоне, 3500 павших турок увеличили его потери до 9000 человек, то есть защитники крепости убили в два с лишним раза больше врагов, чем было их самих, не говоря уже о 30 тысячах раненых. Даже если визирь знал, что погибло более половины братьев, в том числе большинство бейлифов, все равно известие о том, что раны магистра не смертельны, должно было его порядком разочаровать
[94]
. Его армия пала духом, и, когда неаполитанская каракка и папская бригантина прорвали блокаду, униженные турки сожгли свои запасы, подняли паруса и снялись с места через три месяца после начала осады порта.
Совершенно ясно, что разгром турок был чудом, братья, как в Мариенбурге, узрели Богоматерь в сонме ангелов и рядом с нею знакомую фигуру во власянице из верблюжьей шерсти – Иоанна Крестителя; а тактичные пленные охотно подтвердили реальность видения. Пьер д’Обюссон выздоровел и стал героем Европы
[95]
.
Мехмед пришел в бешенство и начал готовиться к новому походу, но в мае 1481 года умер. Он хотел, чтобы ему наследовал младший сын Джем, но старший сын Баязид пользовался большей популярностью, и брату пришлось прятаться от него в Караманских горах. Джем решился на отчаянный шаг и обратился с мольбой об убежище к д’Обюссону, который и выслал галеру, чтобы его забрать. Джем прибыл на Родос в середине лета и был принят с почестями, подобающими действующему правителю государства. Жестокий и вероломный, прирожденный солдат, этот потомок Османов был грозен не менее своего отца, и если бы он сел на трон, то без каких-либо угрызений совести обратил оружие против того, кто сейчас дал ему приют. Для братьев же трудно было найти лучшего султана, чем Баязид II, благочестивый мусульманин, занятый строительством мечетей и миролюбивый по характеру. Разумеется, что Великий магистр рассчитывал на дипломатические выгоды и вскоре отправил Джема во Францию, где он пребывал в почетном заключении в крупных командориях. Пьер получил для него пенсион от Баязида в 30 тысяч золотых дукатов, не считая ежегодного пожертвования на орден в 10 тысяч. Наконец в 1488 году этого бездействующего султана передали папе Иннокентию VIII, и в 1495 году он умер, якобы отравленный папой Александром VI Борджа.
Осада Родоса, 1480 г.
В 1485 году брат Пьер стал кардиналом и папским легатом. Он не только возвел церковь в благодарность за свою чудесную победу, но и укрепил дисциплину ордена. Некоторые братья к тому времени завели обычай одеваться в шелка и бархат, носить золотые цепи и украшенные драгоценными камнями ножны; они подверглись строгому взысканию, и им пришлось надеть свое облачение: черную тунику, скуфью и плащ с небольшим белым крестом с левой стороны груди. Европейские командоры могли жить, как богатые сельские помещики, однако гость, приезжающий на Родос, знал, что он в монастыре; на тогдашних изображениях члены ордена одеты, словно монахи в капитуле, и слушают Писание в трапезе или трудятся в госпитале. Между тем были отстроены городские стены, возведены новые башни. Форт Святого Николая стал великим бастионом в форме звезды, и благодаря угловым огневым позициям его лобовой штурм стал невозможен. Также защитники разместили более тяжелые пушки, а их постоянный гарнизон вырос до 450 братьев в 1501 году. В том же году выгнали всех евреев как потенциальную пятую колонну. Задачей Пьера было выжить, и по той же причине, по которой он изгнал евреев, он привечал местных родосцев, допуская их в орден и даже в бейливики.
Обитель поддерживала хорошие отношения с большинством европейских владык, которые любили назначать великих приоров. Клеркенвелл избежал этой участи, хотя у английской приории были свои проблемы: в 1515 году большой женский монастырь в Бакленде разорвал связи с орденом, а кардинал Вулси добился от приора Томаса Докры передачи ему в аренду Хэмптон-Корта, их самого богатого владения. Но в целом у госпитальеров были прекрасные отношения с Англией. Генриха VII называли «защитником ордена», и великие приоры Англии продолжали посещать парламент и возглавлять посольства в Риме и Париже.
В 1494 году король Франции Карл VIII, который боготворил д’Обюссона, вторгся в Италию с целью идти дальше и завоевать Константинополь и Иерусалим. На следующий год в Неаполе его короновали императором Востока и королем Иерусалима, а папа Александр VI организовал Святой союз против турок с д’Обюссоном в качестве генералиссимуса; в союз входили император Максимилиан и короли Испании, Португалии и Венгрии, а также преемник Карла Людовик XII и венецианский дож. Обитель провела широкую подготовку, но Крестовый поход так и не состоялся. Брат Пьер «умер от досады» в 1503 году в возрасте 80 лет, измученный постоянным ожиданием угроз. На Родосе его похоронили с почестями, подобающими великому монарху; траурная процессия прошла по молчащему городу во главе с четырьмя братьями, которые несли его личные знамена, а еще двое несли его красную шляпу и крест легата. В процессии шли и греческие, и католические священники и епископы.
Своими сведениями об осаде мы обязаны рассказу очевидца – вице-канцлера иоаннитов Гийома Каурсина, француза из Дуэ, секретаря д’Обюссона. Он писал депеши Великого магистра папе и императору, а впоследствии вставил их в свою книгу Obsidionis Rhodiae urbis descriptio, которая (впервые вышедшая из печати всего через четыре месяца) стала бестселлером. Ее популярность вполне понятна, ведь Западная Европа испытывала ужас перед угрозой, которую представляло расширение империи Османов. Всего через несколько дней после снятия осады с Родоса турки захватили и разграбили Отранто на побережье Адриатического моря в Северной Италии и занимали его целый год – и обезглавили всех отказавшихся принять ислам. Султан Мехмед намеревался завоевать и Родос, и весь Апеннинский полуостров, но братья спасли Италию, разгромив его войско. Они стали вдохновением для всего христианского мира.
