В Москве и Киеве время я провел с пользой и превеликим удовольствием. В городе Львове обстановка похуже, национализм, в кабаках лучше по-русски не трепаться, ешь и пей молча. А по улицам шататься желательно в дневное время. Только Львовом маршрут не ограничился, призывной контингент предстояло забрать в Самборе. Вот где настоящие истинные западенцы! Бандеровец на бандеровце сидит и бандеровцем погоняет. Сплошная «самостийность» и русофобство. Два раза за «драного кацапа» и «вонючего москаля» от меня местные хлопцы по мордам получили, разок – я от них. Нервы мне тогда попортили крепко. Я ж парень простой, с Поволжья. Прадед был бурлаком, да и меня Бог силой в руках не обидел.
В общем, получил с рук на руки в военкомате двадцать хлопцев и отправился в обратный путь. Из Львова до Киева добрались без происшествий. В самолет до Ташкента сели без задержек и эксцессов. Долетели, и слава Богу. До дому рукой подать, Педжен – вот он, рядом, всего-то одну ночь ехать.
Тут я расслабился и недоглядел. Кто-то из ухарей сбегал в магазин и приволок авоську водки. Ребята хоть и селяне, а ушлые. Это они до поры до времени затихарились, а как перезнакомились, так решили отметить начало службы в армии. Я же их вещи в военкомате проверил, во Львове, в Киеве торбы и кошёлки осмотрел несколько раз, чтоб спиртного не утаили или не получили в дальнюю дорожку от кого-то из знакомых.
Бандеры меня очень разозлили своей негостеприимностью, поэтому я, хотя и не строевой офицер, но им «равняйсь», «смирно», «шагом марш» по полной программе устроил! Проверки, пересчёты, построения через каждые полчаса. Мои хохлы стонали и проклинали зверюгу-капитана, меня то есть. А я внушал новобранцам, что предстоящие полгода главней меня начальника в части не будет.
Куда едем, для чего готовить их будут, хлопцы не знали до отлета в Ташкент. А как услышали номер рейса и место прибытия, так всполошились: Афганистан рядом, а там война! Запаниковали…
Видимо, со страха и решили нажраться. Я лишь на полчаса в вагоне задремал, а ко мне в купе уже проводник прибежал, тормошит:
– Там твои напились, куролесят!
Ну, я туда. В плацкартном вагоне хорошо протоплено, от жары хлопчиков совсем развезло: слюни распустили, сопли по пояс. Мат-перемат! Кто песни спевает, кто друг дружку за грудки хватает, кто к женщинам пристает.
Взялся я успокаивать, а они только сильнее взбесились. Неуправляемый процесс начался. Они – в драку. Ну, я и приложился к их пьяным физиономиям. В проходе встал и молочу кулаками одного за другим. Подходи, следующий, кто смелый!
Им ко мне толпой не подобраться, мешают друг дружке.
Хрясть первому в челюсть – готов! Хрясть второму – он под полку упал. Хрясть в рыло третьему – он в ноги наседающим приятелям рухнул, те по нему прошлись и не заметили. Ещё двоих вырубил: одного ногой в пах, второго правым боковым в голову. Следующую парочку за шеи схватил и – головой об голову, даже звон услышал.
В общем, подавил, можно сказать, бунт. Те, кому ещё не досталось, попятились, рванули от меня к дальнему туалету. Догнал и накостылял без жалости и без исключения. Каждому перепало!
Короче, они у меня все в одну шеренгу построились по стойке «смирно» и государственный гимн спели. Кто на ногах не стоял, тот на колени опустился. Но пели, пели!
Вот так, салажня! Я вас научу Родину любить. И офицерский состав уважать, как неотъемлемую часть Родины. Все, отбой!
Утром – Педжен. Прибыли. Я хохлов на вокзале построил – гляжу, рожи у некоторых никуда не годятся: распухли, в кровоподтеках. Да и у меня у самого в груди щемит – тоже кто-то из них вчера неслабо кулаком зацепил (позже выяснилось – трещина в ребре). Строем отвёл в туалет – там умылись, почистились, привели себя в порядок. На всякий случай заставил написать объяснительные, где сами хлопчики каялись в пьянстве и дебоше, просили прощения.
Прибыл в батальон, доложил командиру о происшедшем. Тот обругал меня насчёт спиртного, что не доглядел, не уследил. На том история и закончилась. Так мне показалось. Ан, нет! История только началась.
Полгода курсанты отучились. Я уж и забыл, ребро зажило, по служебным делам замотался совсем. Как вдруг перед выпуском из учебки курсанты дружно написали на меня жалобы в прокуратуру: избивал, измывался, всячески унижал (гимн на коленях), причинил тяжёлые телесные повреждения, повлекшие тяжкие последствия.
Ну, я действительно, может, немножко погорячился в поезде: двоим сломал челюсть, одному вывихнул руку, троим выбил зубы, у двоих трещина ребра. Ну, а как – если толпа пьяных переростков на тебя одного?! Так что виноватым себя абсолютно не считал! Я ведь тоже пострадал!
А прокурор возбудил уголовное дело, представляешь! Постановление ЦК партии «О борьбе с пьянством» мне сильно навредило. Солдаты твердят, что сопровождающий был крепко пьян!
Командир и замполит, чтоб себя обезопасить и прикрыть, разбираться не стали – свалили все на меня. Отстранили от должности, быстренько исключили из партии. Комбат объявил пять суток ареста и отправил в Ашхабад на «кичу» – посидеть, подумать о дальнейшей жизни и перспективах службы.
Тем временем в Афган вместо этих кляузников отправили других ребят! А моих хохлов на время следствия разместили по дивизии как потерпевших – для присутствия в суде.
И вот вскоре меня плавно переместили из гауптвахты в вонючую городскую тюрьму. Хорошо хоть, камера отдельная, сиделец-сосед только один – мент-взяточник, у́рок уголовных я почти не видал. С туркменами и чеченцами, заправляющими в тюряге, почти не общался… Кстати, в соседней камере был наш бывший начальник политотдела Хавов. Но это отдельная история. Другая. После расскажу.
Срок мне, чувствую, светит немалый, лет пять. Сидеть ужасно не хочется. Но повезло. Адвокат хороший попался, отработал полученный гонорар на совесть. Я вспомнил про объяснительные, о трещине в ребре – он съездил в Педжен, нашел бумаги в моем столе, рентгеновский снимок. На суде это сыграло решающую роль. Судья, выяснив, что я вынужден был отбиваться от двух десятков пьяных призывников, дал мне два года. Но условно!
Почему срок всё ж нарезали? Да потому, что я не сумел доказать, что был трезв. Адвокату удалось вдобавок вытянуть из потерпевших, что претензий они ко мне больше не имеют. А действительно, какие у них претензии? Цели своей добились – на войну не поехали. А пока следствие шло, один из медиков, что вместо них в Афган отправился, погиб! Эти козлы даже рады-радешеньки, что я их побил.
Короче, из-под стражи меня освободили, в должности восстановили. Взял я отпуск по семейным обстоятельствам, потому что, пока я сидел, жена собрала вещички и умотала домой, бросила меня. Хотел вернуть её, а потом передумал что-то.
Вот и развлекаюсь теперь вместе с Байрамом, по кабакам таскаемся с девицами. Мы с ним вместе в один день вышли, теперь вместе празднуем освобождение. Очень серьёзный мужчина. Авторитет!
– А что за история с начпо, Саш? – напомнил Никита. – Ты сказал, что видал начальника политотдела в тюрьме. Но я Хавова не знаю. У нас в дивизии другой – Луценко!
