А вот эта мысль была ему не по вкусу. Амалия же, спрятавшись за веером, осторожно спросила:
– Ты же доверяешь своей жене?
– Конечно!
Сама мысль о том, что Матрена способна на измену, казалась невозможной.
– Тогда все замечательно… съездите… выведи ее в свет… сделай ее счастливой…
Ольга перечитала письмо.
Сложила лист бумаги. Вновь сложила. Задумчиво воззрилась на камин, испытывая преогромное желание отправить послание в огонь. В конце концов, именно того оно и заслуживало… С другой стороны, она отдавала себе отчет, что бумага никоим образом не виновата в нынешних ее проблемах.
Проблеме.
Они возвращаются… Давид и эта девка, которую не получилось удержать в деревне… на сезон… и нет ни малейшего повода отказать…
Нет, Ольга была бы рада увидеть сына. Она сама не единожды писала ему, умоляя вернуться. Но не его, с позволения сказать, жену…
Ах, до чего неудачно все… или наоборот?
Она развернула лист.
Пробежалась по строкам, поморщилась – сухие, вежливые слова… Такое ощущение, что, встретив эту девку, Давид потерял способность любить кого-то, кроме нее… А это его обожание, почти преклонение перед своею Матреной Саввишной… Оно ведь совершенно неестественно. Тем более, что сама девка Давида не любит.
В этом графиня Бестужева была совершенно уверена.
И все-таки…
Быть может, если Давид поймет, что она из себя представляет… Истинное ее лицо… Ребенок, конечно, многое осложняет, но при желании развод получить можно…
А желание появится.
Несомненно.
Глава 8
На вызов – а полицию Илья все-таки вызвал, являясь человеком все-таки законопослушным, – явился Олег Петрович. И встрече этой, как показалось, был премного рад.
– Надо же, какая неожиданность! – несколько неубедительно воскликнул он. – Это вы его нашли?
– Я.
Возможно, отправься Илья в гаражи один, он бы просто ушел, потому как внимательный с насмешечкою взгляд Олега Петровича не внушал оптимизма. Но была Аська, которая взялась проводить, а ныне стояла в отдалении, ковыряла носочком землю с видом презадумчивым.
– И как же так получилось? – осведомился Олег Петрович.
В гараж заглядывать он не спешил. Да и работали там люди, неспешно, деловито.
– Да вот… решил встретиться… поговорить…
– О чем?
Илья пожал плечами.
– Обо всем… о Генке вот…
– О Генке. – Олег Петрович взял Илью за локоток. – А давайте-ка мы отойдем… тоже поговорим.
– О чем?
– Обо всем, – в тон ответил Олег Петрович. – О Генке вашем. О Людмиле… Вы же слышали небось, какое с ней несчастье приключилось. И теперь вот это… Что он в гараже делал?
Отошли недалеко, к другому гаражу, сооруженному из листов металла. Он был кривоват, и местами листы проржавели насквозь, отчего сам гараж гляделся кружевным.
– Пил он там. – Илья огляделся.
– С кем?
– Понятия не имею. Я… в квартиру к нему пришел. В гости… открыла женщина… жена… то есть, это Аська сказала, что жена…
– Кто такая Аська?
– Ленькина дочь, вон она, стоит. И она рассказала, что Ленька с женой поссорился. В гараж ушел. Или не ушел, а она его выгнала. Не знаю. Главное, что он дома давно не появлялся. А она взялась меня проводить. Тут, если не местному, легко заблудиться.
Олег Петрович слушал с преувеличенным вниманием.
– Она и повела…
– Добрая какая девочка…
Эту шпильку Илья пропустил мимо ушей.
– Мы пришли. Я открыл дверь… там воняло. Я вошел и увидел человека…
– И решили, что он мертв.
– Да.
– Почему?
А ведь хороший вопрос. Почему?
– Именно мертв, а не пьян вусмерть… – Олег Петрович теперь уставился в лицо, и под взглядом его холодным Илья разом ощутил всю глубину своей вины.
– Не знаю… он просто лежал… на полу лежал… и запах этот… мерзкий такой запах. Живые так не пахнут.
Олег Петрович хмыкнул.
– Плохо вы живых знаете… Живые, случается, воняют так, что куда там покойникам…
– Значит, он жив?
– Нет.
– Тогда…
– Для информации… исключительно для информации… А ведь любопытно выходит, да? С первым потерпевшим вы побеседовали, и после той беседы он был убит. Со второй потерпевшей, как показали свидетели, тоже поговорили… Теперь к третьему заявились, и снова труп.
– Отчего он?
– А мне откудова знать? – Олег Петрович пожал плечами. – Проведут вскрытие… там и скажут… Значит, выпить любил?
– Поймите. – Илья вдруг ощутил себя в прошлом, когда он, пацан, растревоженный, взвинченный, пытается объяснить, что не виноват, и ему даже верили, только эта вера не способна была изменить ситуацию. – Я их не трогал! Не было у меня причин их трогать! Ни одной! А теперь получается, что я виноват…
– А вы невиновны.
– Невиновен, – подтвердил Илья. – Только ж вам все равно…
– Ну почему сразу все равно… Мне не все равно… Мне дело закрыть надо. А вы, пожалуйста, никуда не уезжайте, ладно?
Сразу появилась мысль сбежать. Но Илья ее отверг. Не будет он бегать.
Найдет картину.
И вообще разберется во всем этом дерьме, чего бы это ни стоило.
Он добрался до дома, но к себе не пошел. Бросил машину на стоянке и отправился гулять. Когда-то давно нехитрый этот способ здорово помогал.
Идти, не глядя под ноги.
Не думая о делах.
Разглядывать дома, витрины… считать проезжающие мимо автомобили.
Раз красный. Два красный. Раз синий. Три красный. Один зеленый… Главное, не сбиваться, а это требует полной сосредоточенности, и на посторонние мысли не остается сил. Зато потом, позже, в голове наступает удивительная ясность.
Тетка говорила о переключении внимания.
Подсознании.
Знала, о чем говорила, даром, что ли, психиатром работала… Нет, не из тех, которые в местечковой больнице со старческими деменциями дело имеют. Тетка известной была. Кандидат наук… К ней из Москвы приезжали, из Питера, тогда еще бывшего Ленинградом… консультировала многих.
Илье помогла.
Странно, что словом можно помочь.
