– Прибыла госпожа, – доложила девушка. Голосок у неё был нежным. Если закрыть глаза, можно было представить её перебирающей струны арфы и сладко поющей ему, а затем раздевающейся… – Господин, у ворот ждёт госпожа, прибывшая выразить свои соболезнования и почтить память вашего отца. Её имя – Юй Шулень.
– Наконец-то! – воскликнул Тэ. – Подготовьте её обычные покои, и передай на кухню, чтобы приготовили что-нибудь подходящее. Я сейчас приду.
Девушка поджала губки и поспешила выполнить приказ.
* * *
Дверной проём был перегорожен глазурованным кирпичным щитом от злых духов. Он заслонял вид на внутренний двор у восточного края южной стены. Согласно фэн-шуй, нельзя, чтобы ворота внутренних дворов располагались против главных врат: тогда злые духи могут проникнуть в самое сердце дома.
Обогнув щит, Шулень вошла в просторный двор, где князь Тэ обычно принимал гостей. Она помнила это место шумным, заполненным радостными людьми. Сегодня здесь было пусто и мрачно, несмотря на горшки с цветущими хризантемами.
Седовласая служанка в синих хлопчатобумажных штанах и куртке поклонилась ей:
– Госпожа Юй, господин Тэ просит передать, что ваш приход для него является большой честью и…
– Где он? – перебила её Шулень.
– Господин занят. – Служанка снова поклонилась. – Он полагает, что госпожа может захотеть освежиться, прежде чем увидеться с ним.
– Нет. Мне нужно встретиться с ним немедленно.
– Тогда я ему доложу, – ответила старуха и дала знак косоглазому улыбчивому мальчишке, чтобы отвёл пони в конюшню. – Пожалуйте за мной, госпожа.
* * *
Они пересекли двор, потом прошли по дорожке между рядами олеандров и гранатов, дававших немного тени. Миновали ворота «полной луны» в западной стене библиотечного двора, где когда-то, в лучшие времена, князь Тэ принимал Шулень и Мубая.
Она помнила эти стеклянные фонари, которые князь тогда приказывал здесь зажечь. Сейчас это было бы неуместно. Помещение встретило её полумраком и отсутствием любых цветов кроме белого, траурного. Белая ткань прикрывала дверные проёмы, свисала с конька серой черепичной крыши, из-за неё окна выглядели глазами, поражёнными бельмами.
Господин Тэ оказался бледной копией своего отца. Высокий, худой, сутулый, сразу видно – учёный. Он то и дело одёргивал халат и потирал руки, что придавало ему суетливый и беспокойный вид. «Похоже, он просто одержим идеей, что всё, вплоть до последних мелочей, должно соответствовать ритуалам», – мелькнула мысль у Шулень.
По крайней мере, его ответный поклон точно соответствовал её рангу.
– Добро пожаловать, мастер Юй Шулень! У нас теперь множество дел в связи с трауром, но ваш визит всегда кстати. Я приказал навести порядок в ваших прежних покоях и застелить кровать свежими простынями. Вы можете отправиться туда и освежиться после дороги. Разве служанка не сказала вам это? О, небо! Как же трудно! Всё буквально приходится делать самому. Я должен буду вызвать служанку и примерно её наказать!
– Она передала мне, но я настояла на немедленной встрече с вами.
– Неужели? – вытаращил глаза господин Тэ. – Но почему? Что-то случилось?
– Случилось… – начала было Шулень, но хозяин не дал ей вымолвить ни слова.
– О, небо! Позвольте мне сесть. Ваше путешествие было долгим?
– Благодарю, не дольше, чем обычно.
Господин Тэ вскочил, снова сел и снова вскочил. Шулень терпеливо ждала.
– Признаться, я надеялся на ваш визит. Мать уверяла меня, что вы непременно приедете.
– Боюсь, меня ждали не только вы. По пути меня подкараулили в березовой роще.
– Подкараулили?! – Тэ в ужасе прижал ладонь ко рту. – Не может быть! Кто?
– Убийцы, – ответила Шулень.
Господин Тэ кинулся закрывать двери.
– Убийцы? – зашипел он. – И вы привели их сюда?
– Нет, они все мертвы. Но они убили моего возницу и собирались убить меня.
– О, небеса! – коротко выдохнул Тэ, замолчал и сел. – Значит, вы – очень хороши, – продолжил он, подумав.
– Что вы имеете в виду, господин?
– Вы никому не скажете? – Тэ нервно облизал губы.
Шулень отрицательно покачала головой.
– Ну, что же… Со дня смерти моего отца в мире боевых искусств начали происходить дурные вещи. В Ухане подстерегли и убили Золотого Феникса. Ли Богомол был задушен шёлковым шнуром в «весёлом доме» Гуанчжоу. Вы знаете, мой отец хотел, чтобы на него работали лучшие воины. Так вот, после его смерти уже около дюжины их было найдено мертвыми.
– Железный Путь не знает жалости, – заметила Шулень.
Господин Тэ метнулся к двери, выглянул наружу, вновь захлопнул её и запер на засов.
– Я думаю, это не Железный Путь, – возразил он. – Всё было кем-то спланировано. У мира ушу появился враг, какие-то воины, вышедшие из подчинения. Вот увидите, они убьют нас всех, одного за другим.
Шулень поморщилась.
– Мне необходима ваша помощь, – наклонился он к ней. – Я ума не приложу, к кому ещё обратиться. Мне кажется, это не просто так. Они что-то ищут…
Шулень посмотрела ему в глаза и тут всё поняла.
– Это моя вина, я должна была приехать раньше. Он всё ещё здесь?
– Да-да! – закивал Тэ. – Желаете взглянуть?
– Позже. Всё должно идти по порядку, сначала я отдам последний долг князю. Куда идти?
– Сюда, прошу вас.
Они миновали уютный дворик, бывший ранее кабинетом князя, и вышли во второй двор, где собирались члены семьи.
– Утром его перенесли сюда, – объяснил Тэ.
Шулень кивнула, пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний, грозивших её поглотить. Именно здесь они встретились с Мубаем незадолго до его смерти. Случалось, она жалела, что сама не умерла первой. Тогда он мог бы встретить другую девушку: добрую, милую и красивую. А ей самой, видимо, на роду была написана несчастливая любовь.
Она была с ним и тогда, когда его постепенно убивал яд. Они вместе медитировали, отмеряя каждый вздох, пытаясь во что бы то ни стало растянуть оставшееся ему время. Он не дождался противоядия, однако успел сказать, что его призрак навечно останется рядом с ней. В самом конце она обняла его, приникла к его губам своими, пытаясь дышать за него, тем самым продлив его жизнь ещё на несколько мгновений.
Неужели его призрак до сих пор находится рядом? Может быть, это он спас её в берёзвой роще? Ведь он обещал, что будет с ней повсюду.
«Уже совсем скоро, мой Мубай, ещё немного – и наши души встретятся».
* * *
Карнизы и дверные проёмы главного дворцового зала были убраны белыми траурными покрывалами, гирляндами белых цветов и свитками с надписями, увековечивающими память князя. Туда медленно двигался поток скорбящих.
