– Ничего этого не существует…
– Мари?
* * *
Он резким движением вытянулся на кровати, вглядываясь в густую темноту комнаты. Вокруг царила глубокая ночная тишина. Полная тишина.
Ардуин вспомнил о нескольких снах, настолько ярких и напряженных, что, наверно, можно было бы часами разгадывать, что они означают
[154]
. Некоторое время он громоздил одно предположение на другое, полностью лишенные смысла или вполне приемлемые. Но ни одно из них не показалось ему достаточно достоверным. К тому же сейчас у него не было желания копаться в перипетиях этого сна, которые только сбивали с толку. Единственное, что имело значение, – в них постоянно была Мари. Ее руки сжимали его в объятиях, ее дыхание он ощущал на своем затылке. Нелепый и неуместный вопрос заставил его сердце забиться так быстро, что Ардуин застыл, положив руку себе на грудь и открыв рот. Любила ли она его хоть немного? Но он даже задохнулся при мысли о том, насколько неуместно и непристойно это звучит, и предпочел тотчас же изгнать эту мысль из своей головы.
Он точно так же подверг пытке и Эванжелину Какет, перед тем как похоронить ее заживо.
Двое невинных. Два жертвенных агнца.
Палач снова вытянулся на кровати. Против всех ожиданий сон тотчас же сразил его.
22
Ножан-ле-Ротру октябрь 1305 года.
Еще чуть позже
Стук в дверь и выкрики взволнованной женщины вырвали его из сонного оцепенения. Он встал и, прежде чем открыть, кое-как оделся. Его тут же затопил поток невразумительных слов. Антуан Мешо и матушка Крольчиха говорили одновременно, причем каждый повышал голос, стараясь перекричать другого. Немного сбитый с толку, пытаясь стряхнуть с себя последние остатки дремы, Ардуин воздел руки к потолку в знак того, что абсолютно ничего не понимает. Но тут доктор удивил его еще больше. Он оглушительно заорал:
– Матушка Крольчиха, я почтительно прошу вас замолчать! Вы знаете об этом лишь то, что я вам только что рассказал, и я очень прошу вас не повторять этого. Я понимаю, что вы во власти эмоций, и очень надеюсь, что смогу все объяснить лучше вас!
Трактирщица присмирела.
– Еще одного несчастного малыша нашли сегодня, прямо перед заутреней. Кожевник обнаружил.
– Где?
– На улице Крок, завернутого в лохмотья, как и остальных.
– Э… – Ардуин украдкой бросил взгляд на матушку Крольчиху, которая, похоже, решила так здесь и оставаться.
– О, наша славная трактирщица знает, какие чудовищные зверства сотворили с этими детьми, почти со всеми. Маленький покойник очень похож на тех, кого мне уже приходилось осматривать.
– Могу ли я…
– Сеньор Ги де Тре дал мне карт-бланш
[155]
.
– Его уже известили?
– Еще нет, я… я ждал, пока его разбудят.
Изо всех сил набравшись храбрости, он повернул голову к хозяйке, которая внимательно слушала, стараясь ничего не упустить из разговора, и выпалил смущенной скороговоркой:
– Матушка Крольчиха, я очень прошу простить меня и понять, что все это мой профессиональный секрет. Поэтому мы будем вам очень признательны, если вы пожелаете нас оставить. Почему бы вам не приготовить что-нибудь перекусить для мессира Венеля, не говоря уже о стакане бодрящей настойки, которая ему очень даже не помешает?
Та, будучи женщиной умной, поняла, что ее любопытство становится чрезмерным, и поспешила извиниться:
– Прошу прощения, мессир доктор! Я была так неделикатна, что, право, краснею. Прошу прощения, правда, мессиры.
И она бросилась к лестнице, будто воровка, застигнутая на месте преступления.
– Дайте мне немного времени, чтобы одеться, – поспешно сказал Ардуин.
Доктор Мешо рухнул на край расстеленной кровати, но при таких обстоятельствах эта неучтивость была вполне простительна. Со вздохом, полным отчаяния, он хрипло проговорил:
– Я не понимаю…
– Во всяком случае, я могу вас заверить, что Гастон Лекок, ваш бывший кузнец, пьяница и скандалист, не замешан в этом мрачном и невыносимым деле.
– Вы что, ездили к нему? – осведомился доктор.
– Ну да. У нас был… довольно оживленный спор. Но мы снова помирились настолько, что он подарил мне свою собаку.
– Если так, то это значит, что с ним произошли просто волшебные перемены. Надо же, собаку!.. Рассказывайте, прошу вас.
Ардуин в деталях рассказал ему о своей бурной встрече с Лекоком, опустив разве что эпизод с отрезанным ухом.
– Но кто же это тогда? Кто же этот ужасающий бесчеловечный монстр?
– Не знаю. Во всяком случае, я считаю, что ваши умозаключения вполне разумны. Это существо, которое обитает недалеко от Ножан-ле-Ротру, где его привыкли видеть и не обращают на него особого внимания. Возможно, постоянно проживающий здесь приезжий, который прекрасно ориентируется в здешних окрестностях.
Поразмышляв несколько мгновений, доктор спросил, выделяя каждое слово:
– Мессир Венель… Кто вы на самом деле? Обещаю, ваш ответ не нанесет урона вашей чести
[156]
, но я ни капли не верю в историю, которую вы мне преподнесли. Что убийство, которое произошло в Мортане, могло быть совершено тем же человеком, что объясняет ваш интерес к нашему городу. Предо мною проходит множество людей, и очень многие из них мне лгут: рассчитывая что-то выгадать, или от стыда, иногда же от страха… Если я этим вопросом случайно наступил на больную мозоль, оставьте его без внимания и не судите меня строго.
Венель-младший вдруг вспомнил, что через несколько часов он должен будет надеть одежды смерти и подвергнуть кого-то пыткам или казнить. Взгляд его серых глаз буквально пришпилил к месту доктора, уже сожалевшего о своей несдержанности. Глубокий взгляд, в котором, казалось, были сокрыты все тайны мира. Мешо почудилось, будто он погрузился в бездонную пропасть, которая может загасить любую искорку жизни. Доктор тут же рассердился на себя за эти суеверные мысли. Все это чепуха! Но продолжение разговора будет еще более болезненным; он обладал достаточным знанием человеческой природы, чтобы это понять.
– Мессир Мешо… поклянитесь перед Богом вашей душою, что те слова, которые вы сейчас услышите, не выйдут за пределы этой комнаты. Что вы не перескажете их даже на исповеди.
