Соответственно, вслед за решением оказать помощь Англии, а затем и России Рузвельт, сильный администратор, предпринял необходимые шаги, чтобы контролировать программу, чтобы добиваться выполнения своих решений. Так, отдел информации по военной помощи, который после принятия Акта о ленд-лизе был сформирован вместо Комитета по связи при президенте, был создан при администрации президента и скромно вошел в состав Комитета по чрезвычайным ситуациям.
Несмотря на то что решение помогать Советскому Союзу было принято Рузвельтом и Черчиллем сразу же после нападения Германии на Россию, Рузвельт, как опытный политик, мудро проследил за тем, чтобы через конгресс были выделены средства и проведены различные меры в области обороны, и только после этого включил Россию в ленд-лиз. Если бы этот шаг был сделан поспешно, это могло угрожать не только программе оказания помощи России, но и всей программе перевооружения. Желание Рузвельта осуществлять советскую программу на основе официальных протокольных соглашений, тем самым предоставив ей статус, которым не обладали прочие страны-получатели помощи по ленд-лизу, его решимость с честью нести эту программу, иногда даже в ущерб программе перевооружения собственной страны и поставок по ленд-лизу в Великобританию, продемонстрировали его искреннее желание добиться дружбы от Советского Союза и стать партнером советской стороны.
Администрация президента в силу своей сложности и запутанности обусловила необходимость для первого лица государства иметь советников, которые не были бы напрямую связаны с различными правительственными органами. Отличительной чертой этой ветви власти долго было наличие «кухонного кабинета» из таких доверенных людей. И все же, скорее всего, ни один президент не имел более умного и более самоотверженного советника, чем
Гарри Гопкинс при Рузвельте. Рузвельт возложил основную тяжесть ответственности за выполнение программы ленд-лиза и за поставки по ленд-лизу в Россию именно на Гопкинса. Глава отдела информации по военной помощи генерал-майор Джеймс Бернс, а позднее, когда был создан комитет по ленд-лизу, и его глава Эдуард Стеттиниус, отвечавший за повседневную управленческую работу и осуществлявший связь с конгрессменами и другими официальными лицами, оба выполняли распоряжения Гопкинса. Рузвельт с каждым разом все больше демонстрировал свое доверие Гопкинсу. Тот возглавил не только Комитет по ленд-лизу, но позднее и Комитет при президенте по советским протоколам, а также комитет по распределению вооружений. Занимая эти ключевые позиции, Гопкинс имел возможность немедленно воплотить в жизнь любое распоряжение президента. Кроме того, благодаря доверию президента, собственному острому уму и энергии, бившей ключом в страдающем хроническими болезнями теле, Гопкинс и сам оказывал огромное влияние на Черчилля и Сталина. Они могли говорить с Гопкинсом не менее откровенно, чем с самим Рузвельтом, и оба они знали это. Советник, решающий все проблемы, глаза и уши президента, – таким был Гопкинс. Помимо всего прочего, Гопкинс служил мишенью для всех злопыхателей Рузвельта, хотя ему и не нравилась эта роль. Деятельность Гопкинса в области ленд-лиза позволила сфокусировать внимание на той роли, которую этот второй по влиянию человек в администрации президента сыграл в жизни США в период Второй мировой войны.
Рузвельт решил (и Гопкинс воплощал это решение в жизнь), что в условиях тотальной войны необходимо заставлять ресурсы нации работать там и таким образом, чтобы они приносили максимум пользы. И он хотел, чтобы и союзники США поступали так же. Ленд-лиз как целостная концепция оказания взаимной помощи оказался прекрасным средством, позволявшим соблюдать законы США и вместе с тем дать возможность Англии и другим жертвам агрессии получить доступ к американской промышленности в таком масштабе, о котором те не смели и мечтать. В рамках широких масштабов решаемых программой задач США могли помочь союзникам выиграть войну. «Отказавшись от знака доллара» при поставках военной и другой помощи, США должны были избежать сложностей в послевоенный период, связанных с бременем огромных долгов, которые могли бы угрожать единству союзников во время войны и привести к окончательному расколу в их рядах в мирное время. От американских союзников не требовали в качестве оплаты за военную помощь никаких болезненных для них уступок. Особенно строго это правило соблюдалось по отношению к Советскому Союзу. И если бы советские представители были благодарны за ту долю помощи, которую они получили в дни войны, они бы продолжали сотрудничать с нашей страной и в мирное время. Рузвельт настаивал на том, что данный фактор должен служить решающим средством в разрешении проблем между союзниками.
Провал этой политики «помощи без требования уступок взамен» оказался одной из главных трагедий войны. Эта игра Рузвельта провалилась отчасти оттого, что он не мог контролировать слишком много различных факторов так же, как он контролировал программу ленд-лиза; отчасти оттого, что он не сумел понять, что цели коммунизма невозможно изменить, каким бы искренним и основанным на доброй воле ни был его подход. С этой точки зрения советские руководители были большими реалистами, чем их коллеги с Запада. Они были такими же непробиваемыми и не готовыми идти на компромисс в момент, когда на их страну обрушилась война, как и через два десятка лет. Взаимоотношения с Россией на уровне поставок по ленд-лизу очень ясно, как и все прочие примеры, продемонстрировали, что Советы никогда не были склонны давать своим союзникам никаких реальных надежд на то, что с ними можно завязать настоящую дружбу.
В самом начале помощь союзников России была необходима отчасти из эгоистических соображений. Отчасти эта помощь была нужна как необходимое условие для разгрома Германии. Шаткое военное положение в Советском Союзе в течение 1941 и 1942 гг. обусловило необходимость сделать приоритетом поставки военных грузов в Россию, даже тогда, когда эти поставки нарушали обязательства перед Великобританией или собственные планы военного строительства в США, или и то и другое. Даже Пёрл-Харбор привел лишь к короткой паузе в программе советских поставок, принятой для американской промышленности. Программа в области авиации была перестроена таким образом, чтобы значительные поставки в Советский Союз выполнялись ценой англо-американских соглашений. Англия буквально полностью оставила без танков свои войска на Ближнем Востоке
[38]
, а США почти все произведенные в период с ноября 1941 по январь 1942 г. средние танки, предназначенные для Англии, перенацелил на Советский Союз. Инструкторам-танкистам в самих США приходилось находить замену бронетанковой техники при обработке навыков экипажей в маневре. В марте 1942 г. все работающие на бензине легкие танки были изъяты из планов американских и английских поставок для того, чтобы удовлетворить заказы, определенные советским протоколом. Весь телефонный провод, произведенный в США в январе 1942 г., и 90 процентов произведенного в феврале и марте было отправлено в Россию. Перенацеливание средств транспорта на Россию также больно ударило по сосредоточению англо-американских сил и средств в Англии и на Тихом океане. В своей традиционной манере выполнять все обещания, данные Советскому Союзу, Англия и США самоотверженно старались сделать все, что было в их силах, вплоть до того, чтобы существенно затруднить реализацию собственных программ.
