Книга Гражданская война. Миссия России, страница 3. Автор книги Дмитрий Абрамов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гражданская война. Миссия России»

Cтраница 3

Так началась одна из самых кровавых битв Первой мировой, известная под названием «верденской мясорубки». Битва полыхала почти до конца лета. Французское командование, стремясь отвлечь дивизии немцев от Вердена, в начале июля предприняло наступательную операцию на реке Сомме и добилось там небольшого успеха. Для прорыва германских позиций французы и англичане впервые тогда применили танки. Но еще ранее – весной англо-французское командование обратилось к командованию русской армии с просьбой предпринять наступление на Восточном фронте, чтобы ослабить силы германских войск под Верденом и на Сомме. Россия не отказала в помощи. По планам командования русские войска должны были нанести удар по австро-германским позициям на широком фронте от реки Припяти и города Пинска до реки Днестра и города Черновицы. Руководство операцией вручалось генералу А.А. Брусилову. Начало русского наступления намечалось на конец мая – начало лета.

В то время, когда русская армия готовилась к наступательным операциям, на итальянском фронте превосходящие силы австрийцев 2 мая атаковали в районе Трентино войска 1-й итальянской армии. Понеся крупные потери, итальянцы стали отступать. Это сильно встревожило руководящие военные круги Италии. Они обратились в главную квартиру французской армии с просьбой повлиять на русское командование, чтобы заставить его ускорить наступление на юго-западе Восточного фронта и тем облегчить положение дел в Италии. Вскоре итальянское командование непосредственно само обратилось в русскую Ставку с настойчивой просьбой о помощи. Так, 10 мая 1916 года военный атташе генерал Порро просил находящегося в Риме русского полковника Энкеля, чтобы тот доложил от имени главнокомандующего итальянской армией Кадорны командующему Алексееву «усердную просьбу ускорить во имя общих интересов начало наступления русской армии».

Глава 1
Кульминация и смена позиций. «Две ли России сошлись воевать?»

Святки – сколько для русского человека в этом слове сокрыто светлых воспоминаний, сколько тепла, берущих начало в детстве, отрочестве, юности, девичестве! В этом слове и Светлое Рождество Христово, и торжественное богослужение в храмах с тысячами весело горящих свечей, и нарядная елка с Вифлеемской звездой, и подарки, и Новый год, и каникулы, и Крещение с водосвятием и ледяной купелью, и Татьянин день…

Кирилл Космин и Петя Усачев, как и многие другие, хранили в себе это тепло и воспоминания. Наступившая поздней осенью распутица, а затем зима временно прервали активные боевые действия Добрармии. Перед Святками Космин и Усачев отпросились в отпуск и уехали в Ростов. Туда приехали вечером, как раз перед всенощной Рождественской службой. На улице было морозно и сухо. Легкие снежинки кружились в воздухе. Темно-синее небо высветилось звездами.

Когда в вечерних сумерках они подходили к знакомому дому, Кирилл посмотрел на освещенные окна и увидел в одном из них желанный женский силуэт.

– Смотри, Петя. Не Женя ли стоит и высматривает кого-то? – спросил он, обращаясь к Усачеву.

– Она. Точно она! Вот сестра, стоит у окна и ждет нас. Вот женское чутье! – с восхищением отвечал тот, всматриваясь в окна.

Женщина у окна, верно, заметила их и отпрянула вглубь комнаты. Следом, ускоряя шаг, офицеры почти бегом взлетели на высокое крыльцо. Парадная дверь дома была открыта. Уже в прихожей им на встречу вышел радостный Гордей Гордеевич, кинувшийся обнимать и расспрашивать желанных гостей. Быстро пройдя прихожую, расстегивая и снимая на ходу ремни с шашками, фуражки, развязывая башлыки, распахивая шинели, одновременно обнимаясь и общаясь с Гордеем Гордеевичем, они стремительно и живо ворвались в натопленную чисто убранную гостиную. Там их с улыбкой встречала дородная и еще довольно молодая хозяйка дома, и, видно, приболевший Петр Михайлович, с шарфом на шее, приветствовавший сына и гостя хриплым голосом. Конечно, первым делом он со слезами бросился к Петру Петровичу и крепко прижал его к своей груди.

– Боже мой! Радость-то какая. Петенька живой, здоровый! На праздник обрадовал Господь! Здравствуйте родные мои! Желанные! – запричитал он.

– Располагайтесь Кирилл Леонидович! К столу, господа офицеры! С дороги-т водочки с огурчиком! Да и мы разговеемся. Ведь Звезда уже! Сочельник-то прошел. Матушка, а ну-ка неси из закромов все, что осталось, мечи на стол графинчик, да огурчики, да грибки, да селедочку, да хлебушек пшеничный. Да стопочки не забудь! – засуетился Гордей Гордеевич.

Хозяйка забегала. Кирилл в смущении остановился на полпути, не найдя взглядом в большой и светлой гостиной той, о ком давно тосковала его душа.

– Почему нет ее? Неужели она не рада моему приезду? Ведь верно видела нас, когда мы подходили к дому. Неужели я зря так торопился увидеть ее? – закрутились вопросы и мысли в голове Космина.

На минуту-другую сильнейшие горечь и обида закрались в его сердце.

– Что с тобой, Кирилл? Да на тебе лица нет! Пап, а где Женя? – радостно спрашивал Петя.

– Да только что тут была! Весь день у окна стояла, молчала, ровно ждала кого-то, а как темнеть начало, у зеркала со свечей сидела. Гадала ли!? А тут подошла к окошечку да как вскрикнула и убежала куда-то, – отвечал Петр Михайлович с радостью и утирая слезы на глазах.

– Не плачь, пап. Все – слава Богу. Живы, как видишь! Женя, да где же ты? – громко успокаивая отца и зовя сестру, говорил Петя.

Кирилл со скорбью и тоской хранил гробовое молчание. Так продолжалось несколько минут. Он уже было потянулся застегнуть шинель и откланяться, как вдруг двустворчатые двери, ведущие в одну из комнат, раскрылись… С румянцем на лице, с сияющими глазами, со слегка растрепанной гривой волос, в великолепном длинном платье с большим декольте вышла, и даже не вышла, а, распахнув двери настежь, выступила она. Лишь мгновение искала она его глазами среди окружающих родных и близких людей. А потом случилось то, чего никак не ожидал ни он, ни кто другой.

Стремительно, как лань, забыв все приличия и свою девичью гордость, она пробежала по гостиной и со слезами бросилась ему на грудь, охватив своими руками его плечи в серой шинели. Глухие, беззвучные рыдания сотрясали ее тело, когда Кирилл с нежностью, любовью, сдерживаясь перед окружающими его людьми, обнял и стал тихонько целовать ее в голову. В гостиной воцарилось неожиданное, полное, но доброжелательное молчание. А Кирилл и Женя утонули в объятиях друг друга.

А потом было недолгое, но радостное застолье, во время которого они сидели рядом, бок о бок, и он держал ее горячую руку в своих руках. Все чокались, выпивали, закусывали. И они тоже со всеми вместе, но как бы и вдвоем, не со всеми. Счастливые, они прятали глаза от всех. Потому что ничто в мире в тот момент не существовало кроме них для них самих. Все собирались в церковь на всенощную. Собирались и они. А потом было долгое и радостное богослужение. И жарко горело множество свечей, и хор торжественно выводил:

– «Рождество твое, Христе – Боже наш, возсия мирови свет Разума. В нем бо звездам служащие, Звездою учахуся…»

И прихожане сотнями голосов радостно, не всегда впопад, но все же многогласно и складно подпевали хору. И они тоже радостно подпевали и улыбались всем и друг другу. Но среди всего этого огромного числа молящихся и радующихся Рождеству они все же оставались только вдвоем перед родившимся, воплотившимся на Белый свет Богомладенцем и Спасителем Мира.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация