«Это тебе не комиссар! Крепкий, вражина! Из иногородних…» – мелькает в голове Николая.
Свистят пули, рвутся снаряды, рядом всадники валятся с коней. Артиллерия красных бьет без разбора по чужим и своим… И тут вестовой Туроверова выстрелом в спину валит красного. Но взрывной волной поднимает на дыбы коня, подъесаула выбивает из седла и бросает оземь на спину. В глазах у Николая темнеет. Но он не знает, что удар волны спасает его от еще более страшного удара с налета пикой в левый бок… Через минуту-другую вестовой, оставив своего коня, поднимает подъесаула и сажает в седло, нагайкой привязывает к шее коня. Подъесаул контужен…
Напор красной конницы временно ослабевает. У красных горнист играет «сбор». За высотами красные командиры собирают рассеявшуюся лаву под свои знамена…
– Вам приказано отвести батарею южнее, вон на ту высотку, – указывая плетью и обращаясь к Космину, быстро выпаливает казачий сотник, прискакавший на батарею.
– Командир батареи жив, но ранен, обратитесь к нему! – отвечает Космин, указывая кивком головы на Лукина.
– Подпоручик, берите командование на себя, – хрипло говорит Лукин.
Космин находит свою сбитую пулей дроздовскую фуражку. Отряхивает ее, поправляет, натягивает на голову и опускает ремешок ниже подбородка.
– Сотник, доложите в штаб, что у нас из пяти орудий осталось только три. На одном разбит прицел и заклинило затвор. Другое повреждено артгранатой – разбиты колеса. Вон, видите?! Да и снарядов мало, – просит и убеждает он.
– Доложу! Поторопитесь, подпоручик! – громко отвечает уже на скаку сотник.
– Как только коневоды лошадей приведут, впряжем, не замедлим, – кричит в ответ Космин.
Вновь подъезжает санитарная повозка с крестом. Собирают и грузят раненых.
– Как поступить с убитыми, господин штабс-капитан? – спрашивает Космин Лукина.
– Сколько человек мы потеряли?
– Девять раненых, вы – десятый. Сейчас вас и их увезут, семерым врачи уже не нужны, – отвечает Космин.
– Господи, из строя почти половина батареи выбыло. Еще один такой бой, и батареи нет, – шепчет Лукин. – Оставьте павших, вручите это дело в руки Господа. Спасайте живых и орудия.
Двое санитаров уводят Лукина под руки к повозке. Левее батареи казаки подкатывают и устанавливают четыре пулемета. Правее и сзади идет сбор и передвижение казачьих полков. На противоположных высотах с севера вновь появляются стрелковые цепи красных. Коневоды ведут лошадей…
Тем временем отброшенная на запад кубанская конница к полудню вернулась в исходное положение. Красные, казалось, перешли к обороне. Генерал Шкуро перегруппировал конные части своего корпуса для нового удара. Но Буденный оказался хитрее. Части 4-й кавдивизии незаметно по одной из балок были переброшены верст на шесть юго-западнее. Обойдя 3-й Кубанский корпус, они вышли ему во фланг и тыл. Туда же красный комкор направил подчиненную ему конную группу Филиппова.
Когда Космин расположил батарею на новом месте – верстах в трех юго-западнее, то рядом с ними на той же высоте встала батарея конной донской артиллерии с шестью орудиями. Подвезли и ящики со снарядами. Связисты проложили телефонную линию со штабом. Метрах в ста левее и ниже высоты, в небольшой леваде, казаки установили и замаскировали пять пулеметов системы «максим». И, хоть артиллеристы ничего с утра не ели, у Кирилла повеселело на сердце. Он сходил к соседям-казакам из конной артиллерии. Там познакомился с молодым хорунжим, который угостил его сухарями и налил кружку мутного, пахучего домашнего самогона. Они выпили, обещали поддерживать друг друга. Довольный, захмелевший Космин возвратился на батарею. И тут часа в три пополудни пришел приказ развернуть орудия на север. Судя по грохоту разгорающегося сражения, было ясно, что северо-западнее вновь началось серьезное дело.
Часа через пол артиллеристы увидели, что в полуверсте правее их разворачиваются в лаву два полка кубанской конницы – более тысячи сабель. И тут по телефону пришел приказ открыть беглый, навесной огонь по балке, лежавшей верстах в трех севернее.
– Батарея, заряжай! Прицел 60! Беглым огнем, пли! – командует Космин.
Клубится пороховой дым. Земля дрогнула под ногами, ибо казачья батарея тоже открыла огонь. И вовремя! Из балки к подъему на высоту вышло до двух эскадронов конницы. Красные знамена развеваются над ними.
– Батарея, орудия на прямую наводку! Опустить канал ствола на два деления вниз! Отражатель на ноль!.. Прицел 25. По коннице противника, осколочным, пли! – кричит Космин.
Воздух и земля дрожат от раскатов орудийных залпов. Звенят выбрасываемые гильзы. Пороховой дым застилает все вокруг. Легкий ветерок развеивает его, и Космин в бинокль видит, что снаряды попали в цель. Но лава красных, разгоняя коней, несется вверх по склону.
«Их тут немногим менее двух тысяч сабель! Четыре полка!» – с дрожью отмечает про себя Космин.
Из левады открывают огонь казачьи пулеметы, сметая десятки верховых, но лава красных безостановочно катится навстречу врагу. Кубанская конница встречает красных хлестким ружейным залпом, а затем сабельным ударом. Вновь над степными высотами и логами несется:
– Ур-аа! Аа! О-ошь-шь!
Топот копыт, лошадиное ржание, звон клинков, ружейные выстрелы, крики сраженных. Все это в каких-нибудь четырехстах метрах от батареи.
– Батарея! Поднять стволы орудий на 4 деления вверх. Прицел 30! – вновь командует Космин, понимая, что теперь надо перенести огонь и бить по тылам красной конницы.
Орудия изрыгают снаряды. Космин ослабляет ремешок фуражки и вытирает пот, проступивший на лбу. Снимает и вытирает несвежим платком пенсне. Звонит телефон. Из штаба приходит приказ срочно оставить позиции и расположить батареи в пяти верстах южнее, у железной дороги.
Кубанская конница, лишь частично отразив и ослабив удар красных, откатилась на юго-запад, перегруппировала свои силы и начала маневрировать. Но силы были явно неравны. Красные подтягивали все новые свежие части и вводили их в сражение. Конные полки Донского корпуса Мамонтова также маневрировали, и, пытаясь найти слабое место в плотном, смыкающемся полукольце частей Красной армии, наносили им короткие, но ощутимые удары. Но тщетно. Бой шел до глубокой ночи 19 октября. Буденный, заняв Монастырщину и Острожку, подошел к Воронежу.
Несколько дней сражение еще продолжалось у восточных окраин города. Гулко громыхали броней и били из орудий бронепоезда, заливались и рокотали пулеметы. 20 октября Конный корпус красных вновь перешел в наступление, но белые за ночь организовали умелое сопротивление, и красные были отбиты. Подошедшие на помощь Буденному части 12-й дивизии повели наступление на Масловку и далее на запад к реке Воронеж. Тогда белые, предвидя окружение, провели маневр и отвели часть войск за реку Дон перед фронтом 15-й и 16-й дивизий Красной армии. Наконец 23 октября Конный корпус Буденного во взаимодействии с 12-й и 15-й стрелковыми дивизиями 8-й армии начал наступление на Воронеж и после ожесточенных боев 24 октября ворвался в город. Однако корпуса Мамонтова и Шкуро умело вырвались из намечавшегося окружения под Воронежем и вывели с собой всю артиллерию и материальную часть.
