Книга Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943, страница 3. Автор книги Дмитрий Дегтев, Дмитрий Зубов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943»

Cтраница 3

Я позвонил начальнику штаба и сказал ему: «Господин генерал, уже слышна стрельба, без вмешательства люфтваффе русские подразделения скоро будут уже на плотине» – и быстро оделся. Затем я приказал всем механикам, техническому персоналу и экипажам приготовиться к возможной эвакуации. Мы не знали количества атакующих танков, и, если будет опасно, мы должны были оставить аэродром. Все исправные машины должны были быть в летной годности.

Вечером 21 февраля нам было объявлено из штаба авиакорпуса о задачах на следующий день. Мы должны были атаковать станцию в 200 километрах от фронта. Игнорируя этот приказ, я приказал как можно быстрее подготовить все боеготовые Ju-88 к атаке вражеских танков, загрузив их обычными бомбами и кассетами с осколочными бомбами SD2. Последние были хорошо известны нам по атакам с малой высоты в первые дни Восточной кампании. На этот раз мы могли сбрасывать их с большей высоты.

Все экипажи стартовали в 6.00. В ходе моего первого вылета в район, где Шультхайсс обнаружил танки, я увидел несколько машин, несмотря на их зимний камуфляж. Я атаковал их с пикирования, снизившись до 50 метров. Затем я более часа летал вокруг, чтобы определить, есть ли в этом районе другие русские танки, и нашел еще несколько групп противника.

После этого я полетел с четырьмя 500-килограммовыми бомбами, затем до полудня выполнил еще семь вылетов против вражеских танков. К вечеру большая часть их была выведена из строя. Только после этого командование «проснулось» и отдало-таки нам приказ атаковать русские танки. Но мы уже сделали свою работу. Таким образом, плотина была спасена»1.

Во время одного из вылетов Ju-88A лейтенанта Герушке был подбит и совершил вынужденную посадку на брюхо недалеко от советских танков. Увидев это, пилот другого «Юнкерса» лейтенант Вастл Винкель прямо на глазах изумленных солдат Красной армии стремительно приземлился, чтобы забрать экипаж. Стоит ли говорить, насколько это было рискованно! Не только из-за того, что самолет мог быть уничтожен огнем. Где была гарантия, что Винкелю удастся снова взлететь по глубокому снегу? Тем не менее эвакуация прошла успешно. Пока штурман и бортстрелок вели огонь по противнику, другие члены экипажа помогали товарищам забраться на борт. Посадив одного летчика в кабину, а еще троих прямо в бомбовый отсек, Винкель резко дал газу, и самолет, прокатившись несколько сотен метров, сумел оторваться от земли. Подобные смелые акции были в люфтваффе обычным делом. Причем не только вблизи линии фронта, но и в глубоком тылу противника!

«Винкель сначала полетел в направлении приближающихся танков, а затем сделал резкий поворот и в итоге совсем не пострадал от огня легких зенитных орудий, сопровождавших танки, – рассказывал Хёберлен. – Он вернулся целым и невредимым с восемью человеками на борту. Я сразу же позвонил адъютанту авиакорпуса и предложил в качестве признания этого выдающегося поступка на следующий день перед всей группой вручить Винкелю Германский крест в золоте. Адъютант выслушал меня, но немногословно сказал: «Вы же знаете, что для этого существуют более высокие инстанции, только они могут утверждать представления к награде». Как я мог забыть, что Святая Бюрократия и на войне полностью господствует!»

После непрерывных авиаударов танковая группа Попова была остановлена, а уцелевшие танки повернули обратно. Как оказалось, этот момент стал кульминацией советского наступления. А Хёберлен вскоре получил возможность воочию осмотреть результаты налетов своей группы. Приехав на «Кюбельвагене» на место бомбежки, он увидел многочисленные следы разрушений: сгоревшие танки и застывшие посреди поля многочисленные бензовозы и грузовики американского производства, сопровождавшие их.

Такие асы и известные на фронте личности, как Хёберлен, могли, естественно, позволить себе не только проявлять инициативу вопреки приказам, но и некоторые вольности, в том числе в отношении вышестоящего начальства. Типичный случай произошел в Запорожье вскоре после того, как советская танковая колонна, двигавшаяся на город, была разгромлена.

«Юнкерс» возвращался на аэродром после очередного боевого вылета и уже приближался к взлетной полосе. Командир I./KG51 снизился до 200 метров и взял курс на посадку. Вдруг с пункта управления полетами поступило срочное указание пропустить вперед Ju-52, идущий сзади. «В зеркало заднего вида я увидел, что расстояние до Ju-52 составляет по меньшей мере 500 метров, – вспоминал Хёберлен. – Вдруг с Ju-52 была выпущена сигнальная ракета, означавшая что-то вроде «Отвалите в сторону». Я понял, что это какая-то «высокая птица» стремится обогнать нас на посадке.

Едва мы вылезли из самолета, послышался рев «Мерседеса-SSK», несущегося на высокой скорости. Из него вышел генерал-оберст барон фон Рихтхофен, командующий воздушным флотом, которому мы подчинялись. Я сразу же подошел к нему и доложил: «Командир группы I./KG51 гауптман Хёберлен, вернулся из боевого вылета».

«Гауптман, – сказал он. – Сообщите имя пилота, который осмелился приземлиться перед моим Ju-52, немедленно!»

«Господин генерал, прошу прощения, я не знал, что этот самолет был ваш, это был я сам».

«Такие действия являются неприемлемыми, я лично решу, как вас наказать!»

Потом он пошел со мной к моей машине, в которую только что были загружены бомбы, и удивленно спросил: «Сколько килограммов бомб загружено в ваш Ju-88?»

«2250 килограммов, господин генерал».

Пораженный этим, он сказал: «Я никогда не слышал, что такое возможно!»

«Только я в группе летаю с такой нагрузкой, потому что я знаю, что на этой расширенной взлетно-посадочной полосе Ju-88 может взлетать с таким весом».

«Мое почтение, гауптман», – сказал он и уехал».

Удивление Рихтхофена можно было понять, ведь подобная бомбовая нагрузка почти соответствовала американскому стратегическому четырехмоторному бомбардировщику В-17, как правило бравшему на борт 2,5 тонны бомб.

Командующий 4-м воздушным флотом никак не наказал Хёберлена за то, что тот «подрезал» его на посадке в Запорожье. Однако этим случаем воспользовались его коллеги, решив подшутить над командиром.

«После следующего вылета я пришел вечером в казино, где уже находилось большинство офицеров, – продолжал свой рассказ командир I./KG51. – Я чувствовал, что что-то должно произойти, и нервничал. И действительно, через несколько минут пришел курьер и вручил мне телеграмму из воздушного флота. Я побледнел, когда прочитал там: «Гауптман Хёберлен немедленно назначается командиром аэродромной роты на аэродром Полтава». И подпись: фон Рихтхофен!» [6]

Тем временем на фронте группы армий «Зюд» наступил перелом. Собрав в кулак свои танковые дивизии, в том числе II танковый корпус СС Пауля Хауссера, Манштейн начал наступление.

С воздуха эсэсовские танки поддерживали пикирующие бомбардировщики I./KG51. Они наносили удары по позициям советских войск, дорогам, а также бомбили железнодорожные станции в Изюме, Купянске и Балаклее. 28 февраля у Ju-88A командира группы Хёберлена внезапно вышел из строя правый двигатель. «Нам пришлось лететь над вражеской территорией еще почти 150 километров до тех пор, пока мы достигли наших линий», – вспоминал он. Опытный летчик довел самолет до базы, избежав встречи с советскими истребителями. Впрочем, таковые встречались в небе довольно редко, поэтому экипажи бомбардировщиков чувствовали себя в небе довольно комфортно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация