По немецким данным, в 1943–1944 гг. пленные летчики штурмовиков говорили, что считают себя «пушечным мясом» советской авиации. Кроме того, пленные рассказывали, что пилоты, осужденные военным трибуналом за трусость, отбывали наказание в роли задних стрелков
[32]
.
Однако вернемся к штурмовым авиадивизиям. В течение мая их сформировали сразу одиннадцать штук, которые получили обозначения — 204, 206, 224, 225, 226, 227, 228, 230, 231, 233 и 238-я шад. В следующем месяце к ним добавились еще семь, в августе — две, в сентябре — три и в ноябре — две. В итоге к концу 1942 года в советских ВВС насчитывалось уже 25 штурмовых авиадивизий. К концу же войны их число увеличилось почти вдвое и достигло 48 единиц, при этом тринадцати из них было присвоено звание «гвардейская».
Если присмотреться, то тогда вся эта реформа была приведением организационной структуры штурмовой авиации Красной армии к немецким стандартам, подтвердившим на практике свою эффективность. И действительно, советский шап практически стал аналогом штурмовой авиагруппы и соответственно шад, насчитывавшая по штату более ста самолетов, — аналогом штурмовой эскадры люфтваффе.
Отныне приказы из штаба воздушной армии поступали сначала в штаб штурмовой дивизии. Они определяли ее боевые задачи: атака аэродромов, штурмовка наземных целей, поддержка наступающих войск и т. д. Попутно передавались конкретные данные о целях, а при необходимости их аэрофотоснимки и разведданные о противовоздушной обороне. Теперь непосредственное планирование воздушных ударов велось в штабе шад. Именно он устанавливал выделяемые для этого силы, время вылета, маршруты полета к цели, взаимодействие с истребителями прикрытия и т. п. Штабу же полка, ставшему теперь низшей инстанцией, оставалось лишь назначить конкретные экипажи, определить последовательность их взлета и захода на цель, полетный строй и обеспечить фотоконтроль результатов атаки.
Обратная связь выглядела аналогично. После выполнения задания штабы шап отчитывались в вышестоящую инстанцию о достигнутых результатах, делая это на основании сделанных аэрофотоснимков, но чаще всего только на «честных» докладах самих летчиков докладывали о понесенных потерях и особо отличившихся пилотах. Штаб шад обобщал эти сведения и транслировал далее в штаб воздушной армии. Там полученные сведения вносились в дневную сводку о действиях воздушной армии, после чего планировались удары на следующий день
[33]
.
В теории планирование боевых вылетов выглядело безупречным: организованный взлет, встреча с эскортом, маршрут полета, огибающий расположения сил ПВО, скрытный подход к цели и решительная атака, а затем такой же организованный отход. Однако на практике, как это нередко бывает в нашей стране, все работало не совсем так, как должно было, а частенько и совсем не так.
Иногда из штабов воздушных армий приходили сильно расплывчатые указания, например просто «сорвать переправу», «остановить продвижение танков», «штурмовать скопление фашистов на вокзале». И, наоборот, порой они низводили деятельность штабов шад до механического исполнения приказов, составляя детальные планы штурмовых ударов, вплоть до указания числа задействованных Илов и высоты сброса бомб. А в некоторых случаях штабы воздушных армий отдавали приказы напрямую командирам шап, вообще забывая о существовании штаба дивизии.
Интересно, что советское командование хорошо знало обо всех недостатках в планировании боевых вылетов. Регулярно появлялись различные указания и распоряжения, констатировавшие это. Например, в начале июня 1942 г. командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Ф. Я. Фалалеев подписал секретные указания по боевому использованию авиации. Они были составлены на основе опыта действий подчиненных ему частей в период с 11 по 31 мая.
Вот что в них, помимо прочего, говорилось:
«Бомбардировщики и штурмовики не применяют маневра при атаках противника, идут по прямой, растягивают строй и нарушают огневое взаимодействие. По-прежнему пребывание наших самолетов над целью, особенно над полем боя, бывает непродолжительным. Атака цели производится, как правило, с одного захода, боеприпасы сбрасываются залпом. Командиры полков, высылая самолеты на прикрытие, бомбометание и для штурмовых действий, не указывают командирам групп, сколько времени находиться над целью, сколько производить заходов и когда по времени уходить на свой аэродром».
Тем временем командующий ВВС не собирался останавливаться лишь на создании воздушных армий, действовавших в интересах конкретных фронтов. Помимо них Новиков хотел иметь в своем распоряжении еще и специальные соединения, каждое из которых состояло бы из сотен истребителей, бомбардировщиков или штурмовиков. В случае надобности эти воздушные армады бросались бы на нужные направления и просто задавливали бы противника своей численностью. Генерал, вероятно, представлял, как сотни и сотни Ил-2 полетят над полями и лесами, наводя ужас на немцев, уничтожая все, что движется. Потом небо затмят стаи истребителей, десятками бросающихся на каждый появившийся «Мессершмитт» и разнося его в клочья огнем сотен пулеметов…
И этот грандиозный план начал уже претворяться в жизнь. Так, 1 июля 1942 г. приказом наркома обороны были образованы 1-я и 2-я истребительные авиационные армии (ИАА), чьими командующими были назначены генерал-майоры Е. М. Белецкий и В. Г. Рязанов, а также 1-я бомбардировочная авиационная армия (БАА), которую возглавил генерал-майор В. А. Судец. После этого предполагалось ввести еще несколько бомбардировочных и штурмовых армий. Последние, по мысли Новикова, должны были состоять из четырех-пяти шад и насчитывать до 500 штурмовиков! Они могли использоваться для массированной поддержки наступления, либо, наоборот, для массированных атак прорвавшихся танков врага.
Однако начавшееся немецкое летнее наступление и развернувшиеся кровопролитные сражения поглотили все созданные резервы самолетов. И в итоге в боях приняла участие лишь одна 1-я ИАА, имевшая 231 истребитель. 5 июля ее бросили в бой с люфтваффе на Воронежском направлении. За семь последующих дней армия понесла огромные потери. Были сбиты 93 машины, еще 23 получили сильные повреждения и совершили вынужденные посадки на своей территории. Кроме того, 49 истребителей отправились в ремонт. Таким образом, к исходу 12 июля в строю осталось всего 66 самолетов, и 1-я ИАА фактически перестала существовать. В конце июля ее остатки использовали для формирования 16-й воздушной армии
[34]
.
1-я БАА лишь частично задействовалась в боях, после чего подчиненные ей полки передали в 1-ю воздушную армию и в авиацию дальнего действия (АДД). Что же касается штурмовых армий, то успели приступить к формированию лишь одних их управлений, когда сама идея сошла на нет из-за огромных потерь на фронте.
