Вернувшихся пилотов встречал командир I./JG27 гауптман Эдуард Нойманн. Поздравив их с успехом, он сказал Марселлю, преодолевшему в том бою рубеж в десять побед: «Вы можете стать успешным пилотом, но будьте внимательны. Я не хочу больше видеть той бессмыслицы, когда вы сначала врезаетесь в самую середину англичан, а потом возвращаетесь на самолете, пробитом словно решето!»
Однако эти слова Нойманна, казалось, не подействовали на молодого летчика. 21 мая в бою с «Харрикейнами» в районе восточнее египетского города Эс-Саллум повреждения получили два самолета I./JG27, в том числе Bf-109E W.Nr.1567, на котором в тот день летал Марселль. Согласно британским данным, в тот день победы были засчитаны двум французам, служившим в 73 Sqdn. RAF: упоминавшемуся выше су-лейтенанту Дени и адъютанту Жану Помпье (Jean Pompei).
Так что вполне вероятно, что будущий известный ас Люфтваффе и кавалер Бриллиантов второй раз за месяц был подбит Джеймсом Дени. Для французского летчика это была девятая и последняя победа. В дальнейшем он служил в штабе движения «Свободная Франция», в том числе выполняя особые дипломатические поручения генерала Де Голля.
Прошло еще три с половиной недели, и 14 июня в воздушном бою над Тобруком «Мессершмитт» Марселля снова был подбит. Двигатель начал терять мощность, на лобовом стекле появились брызги масла, а в кабину стал пробиваться дым. «Хорошо, что еще нет пламени!» – успел подумать Марселль. Звук двигателя становился все слабее и все более хриплым, а температура масла уже почти достигла 100С.
Марселль направил самолет в юго-западном направлении от Тобрука, надеясь дотянуть до позиций своих войск. Он периодически останавливал и снова запускал двигатель, чтобы хоть как-то замедлить рост температуры масла и предотвратить пожар. «Мессершмитт» опускался все ниже и ниже. Он летел уже на высоте около 300 метров, температура масла дошла до 150°, а Марселль все еще видел под собой английские оборонительные сооружения, окружавшие Тобрук и имевшие глубину около 40 км.
Самолет продолжал снижаться, едкий дым заполнял кабину, затрудняя дыхание. Внезапно Марселль увидел плоский клочок грунта и, развернув «Мессершмитт», сразу же сел «на брюхо». Едва истребитель замер, пилот выскочил из кабины и бросился в сторону, ожидая взрыва или пожара. К счастью, ни того, ни другого не произошло. Он достал сигареты и закурил, руки заметно дрожали.
Два дня спустя – 16 июня – в 50 км от аэродрома Эйн-аль-Газала в бою с тремя «Харрикейнами» самолет Марселля в очередной раз был подбит. И опять был поврежден двигатель. Вытекающее масло полностью забрызгало фонарь, и летчик ничего не видел даже в десяти метрах перед собой. Его ведомый Пёттген, подойдя вплотную, повел «Мессершмитт» обратно на аэродром, говоря по радио, что нужно делать. Ориентируясь только по этим командам, Марселль совершил успешную «слепую посадку».
Сразу после этого он был вызван к гауптману Нойманну в его штабной фургон. Последний был поистине примечательным сооружением, став своеобразным талисманом группы. Когда-то еще во Франции Нойманн купил старый цирковой фургон и с тех пор везде возил его за собой, используя как жилище и штаб. Все наружные стенки фургона были разрисованы, и потому персонал I./JG27 сразу же окрестил его «Цветным театром Нойманна».
На этот раз командир группы решил подробно объяснить молодому пилоту что к чему: «Марселль, в подавляющем большинстве случаев мы ведем бой с превосходящим по численности противником. Поэтому желательно, чтобы пилот имел двойную дозу благоразумия и обдумывал свои действия. Нет ничего позорного в том, чтобы в течение четырех недель оставаться без побед.
Вы будете иметь большое число побед, если сможете сохранять в бою спокойствие и хладнокровие. Тогда возможно будет использовать вашу тактику вхождения в центр оборонительного круга англичан.
Когда же я анализирую ваши последние вылеты, то вижу в них больше удачи, чем смысла. То, что вы делаете, не больше чем обман смерти, а в «награду» вы отправляете в песок наши самолеты один за другим.
Вы очень хороший летчик, Марселль, я знаю это. Но мы находимся на фронте, а не на авиационном шоу, и «томми» стреляют в нас. Я приказываю вам, чтобы прекратили свой высший пилотаж в бою.
Лучше вы будете раз в четыре дня сбивать один вражеский самолет, чем каждые два дня мы будем ремонтировать ваш! Вы будете иметь серьезные проблемы, если только сделаете еще одну из ваших сумасшедших атак, понимаете?!»
Марселлю только и оставалось ответить: «Да, герр гауптман». После этого Нойманн налил себе и Марселлю вина и произнес тост: «За ваши успехи, но торопитесь медленно!»
Вообще, надо отметить, Марселлю крайне повезло с командиром группы. Опытный Эдуард Нойманн стал его наставником, в полной мере оценив способности молодого пилота. Поняв его характер и используя его положительные качества, он смог сделать из Марселля настоящего офицера и выдающегося аса.
Ради справедливости надо заметить, что, помимо педагогических качеств Нойманна, было еще одно немаловажное объективное обстоятельство, способствовавшее тому, что талант Марселля как летчика-истребителя в полной мере раскрылся именно в Северной Африке. На аэродромах в пустыне и поблизости от них просто не было женщин, которые ранее отнимали у него так много времени и сил.
Вечером 17 июня шесть Bf-109E из 3./JG27 вместе с шестью итальянскими G.50bis из 150° Squadr. 2° Gr.Aut. C.T. сопровождали девять Ju-87 из II./StG2 в ходе очередного налета на Тобрук. На обратном пути они в районе аэродрома Гамбут, приблизительно в 50 км западнее г. Бардия, встретились с двенадцатью «Харрикейнами» из 33, 74, 229 и 274 Sqdn. RAF, чьи пилоты имели приказ атаковать коммуникации и полевые склады в тылу немецких и итальянских войск между Тобруком и местечком Сиди-Омар, в 30 км юго-западнее Эс-Саллума.
Завязался воздушный бой. Вскоре в наушниках Марселля раздался голос его ведомого Пёттгена: Йохен, он у тебя справа!» Инстинктивно пилот резко бросил «Мессершмитт» влево, и тотчас же справа от него прошла очередь. Внимание и сосредоточенность! Он не должен больше допускать ошибок и должен сбить противника. Британец попытался зайти в хвост, но Марселль был начеку и действовал безупречно.
Он выполнил энергичный разворот с углом крена около 90°, и когда «Харрикейн» на долю секунды оказался в прицеле, нажал на спуск. Его хвостовое оперение, обтянутое тканью, сразу превратилось в лохмотья. Оставляя за собой длинный дымный след, вражеский истребитель пошел вниз и, врезавшись в землю, взорвался. Марселль чувствовал, как колотилось его сердце, пот заливал глаза.
Согласно данным Люфтваффе, пилоты 3./JG27 тогда одержали четыре победы, еще на три претендовали итальянцы. Фактически же после боя не вернулись четыре «Харрикейна», которые, вероятнее всего, были сбиты именно «Мессершмиттами». Один британский летчик погиб, а двое попали в плен к немцам. Четвертый же смог избежать плена и на следующий день вышел к позициям своих частей, при этом он утверждал, что его «Харрикейн» был сбит не в воздушном бою, а зенитным огнем.
