– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – удивленно спросил Бекстрём, а неделю спустя Фелицию перевели в его собственный отдел расследования тяжких преступлений.
* * *
Бекстрём питал к ней определенную слабость, хотя вроде бы не должен был этого делать, если принять во внимание ее происхождение и слухи, которые злые языки распространяли о ней среди коллег. Фелиция ведь родилась в Бразилии, первый год своей жизни провела в детском доме в Сан-Паулу, а потом ее усыновила шведская чета, где и муж, и жена трудились в полиции, проживавшая на островах Меларёарна близ Стокгольма.
Несколько лет назад Фелиция приобрела первый опыт работы в криминальном отделе Сольны, когда помогала Бекстрёму расследовать двойное убийство. И тогда заслужила одобрение с его стороны, поскольку в отличие от всех ее недалеких коллег понимала, что он имеет в виду, и всегда четко выполняла его указания. Пусть даже по глубокому убеждению Бекстрёма настоящим полицейским мог быть только настоящий мужчина, в то время как настоящие женщины предназначались для значительно более приятных дел, о сути которых у него хватало ума вслух не распространяться.
После понедельничной встречи непосредственный шеф Фелиции Анника Карлссон решила, что им надо вместе еще раз допросить Фриду Фриденсдаль и выяснить, не сможет ли она опознать мужчину, вторгшегося в ее квартиру и угрожавшего ей.
Поэтому остаток дня Фелиция потратила на то, чтобы с помощью составленного потерпевшей описания отобрать возможных кандидатов на роль преступника. Не самое интересное задание, и, когда она закончила, в ее компьютер было загружено более сотни фотографий мужчин из стокгольмского региона, которые, согласно данным полицейского регистра, вполне могли сделать то, что искомый ими субъект совершил в отношении их жертвы преступления.
А тем временем Анника Карлссон переговорила с абсолютно ненастроенной на сотрудничество Фридой Фриденсдаль, и ей стоило немало усилий убедить последнюю согласиться на новую встречу.
Они договорились встретиться в девять часов следующим утром при условии, что все произойдет у нее в офисе и не займет более получаса.
11
– Что ты думаешь об этом? – спросила Фелиция, когда во вторник утром они с Анникой Карлссон сидели в служебном автомобиле.
– Она чувствует себя не лучшим образом, – ответила Анника. – По-настоящему плохо. Поэтому нам остается только надеяться на лучшее. И постараться вытянуть из ситуации по возможности больше, ну ты понимаешь, – добавила она, кивнула своей молодой коллеге, улыбнулась и толкнула ее в бок.
– Давай я буду показывать фотографии, а ты станешь контролировать ее реакцию, – предложила Фелиция.
– Как раз так я и планировала, – согласилась с ней Анника. – Если мне повезет, я успею прочесть все по ее глазам, прежде чем она покачает головой.
Четверть часа спустя они переступили порог рабочего офиса Фриды Фриденсдаль, и Анника Карлссон, побывавшая там однажды ранее, заметила, что сотруднице на ресепшн сейчас составлял компанию охранник, который кивнул им, когда они входили внутрь.
– Мы из полиции, – сказала Анника Карлссон и показала свое удостоверение. – Нам надо встретиться с Фридой.
– Она ждет вас.
Девушка на ресепшн также кивнула и улыбнулась им.
– По коридору налево, третья дверь, – добавила она и показала в нужном направлении. – Могу предложить вам кофе и воду.
– Спасибо, – ответила Анника Карлссон.
Никто из них не захотел ни кофе, ни воды. И меньше всех жертва преступления. Она покачала головой на предложение Анники.
– Нет, моя цель как можно быстрее покончить с этим, чтобы снова жить спокойно, – сказала она.
– О’кей. – Анника ободряюще похлопала ее по руке. – Мы разберемся во всем, – добавила она.
Затем они уселись за стол для совещаний. Фелиция перед своим ноутбуком, жертва преступления сбоку от нее, так близко, что она могла слышать ее дыхание и чувствовать страх, излучаемый ее телом. Анника Карлссон расположилась сбоку от стола, откуда ей было хорошо видно выражение глаз Фриды и фотографию, на которую та смотрела.
«И как мне описать тебя? – подумала Фелиция. – Средних лет, заурядная, как с точки зрения внешности, так и одежды. Впрочем, не сейчас, когда перед собой видишь женщину, в любой момент способную потерять контроль над собой».
– Хорошо, – сказала она, – тогда мы начинаем. Старайся смотреть как можно внимательнее. Нам некуда спешить, и достаточно только покачать головой, если захочешь, чтобы я перешла к следующему фото. Если же узнаешь кого-нибудь или возникнет желание рассмотреть его подробнее, просто скажи об этом.
– Хорошо, – ответила Фрида, прижав левую руку тыльной стороной к губам.
На первые фотографии она реагировала очень быстро, практически сразу же качая головой, но чем больше снимков Фелиция выводила на экран, тем труднее жертве преступления было смотреть на них.
«Как, черт возьми, она справится со всеми ста двадцатью?» – подумала Анника Карлссон, и в то самое мгновение увидела вожделенную реакцию в глазах защитницы животных. Кроме того, та сама подтвердила ее догадку.
– Это он! – воскликнула Фрида Фриденсдаль и закрыла лицо руками. – Боже, уберите его. – Я прошу, уберите его! – закричала она, резко поднялась, повернулась спиной к компьютеру и внезапно зарыдала так, что затряслись спина и плечи.
– Номер 25, – сказала Анника Карлссон, а поскольку она не даром получала зарплату, ей не понадобилась помощь Фелиции, чтобы узнать человека на фотографии. – Ангел Гарсия Гомез, – констатировала она и подумала: «Будь это лотерея, более счастливого жребия трудно было бы пожелать».
Фелиция тоже узнала его. Не потому что видела когда-то вживую, а в силу проделанной предыдущим вечером работы и благодаря своей отличной памяти.
Ангел Гарсия Гомез, припомнила Фелиция. Сын иммигрантов, чья мать-чилийка приехала сюда как политическая беженка в начале семидесятых, отец неизвестен. Гомезу тридцати пяти лет от роду, и в кругах, где проводит время, он известен как Эль Локо, Псих. Почему парня так называют, она задумалась еще когда скачивала его данные в свой компьютер, поскольку ни в одном из регистров не нашлось вразумительного ответа на этот вопрос. Вдобавок он отлично выглядел, даже едва заметно улыбался в объектив полицейской камеры, когда его снимали. И по сравнению с прочей компанией прегрешения Гомеза перед законом были не так уж и велики – почти никакие обвинения против него не удалось доказать.
На все у них ушло полчаса, потребовалось также некоторое количество бумажных носовых платков, сестринское участие и слова утешения, чтобы хоть как-то успокоить их пострадавшую. А справившись с этой задачей, они поняли, что их расследование фактически закончилось.
Фрида Фриденсдаль несколько раз глубоко вздохнула. Потом посмотрела на Аннику Карлссон, прямо ей в глаза, и кивнула с целью подчеркнуть важность того, что она собиралась сказать.
