Книга Подлинная история носа Пиноккио, страница 127. Автор книги Лейф Г. В. Перссон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Подлинная история носа Пиноккио»

Cтраница 127

Но мне вряд ли надо говорить это комиссару, – сказала Клуша. – Что необходимо быть ужасно осторожным с такими, как Эрикссон. Всеми этими Андерссонами, и Эрикссонами, и Свенссонами, и прочими, как они там сейчас называются. Мы, Хамильтоны, всегда сражались с открытым забралом.

«Марио Крестный отец Гримальди, похоже, просто создан для нее», – подумал Бекстрём и довольствовался лишь кивком.

– Кстати, – сказала Клуша. – Я сейчас подумала еще об одном деле, – продолжила она и ткнула прямо в воздух длинным и идеально наманикюренным пальцем. – Икону с толстым греческим монахом, благодаря которой Марио разоблачил мошенника Эрикссона, я ведь фактически получила от моего папы Арчи. Он выторговал ее на аукционе Кристи в Лондоне. Живя там пару лет в конце войны. Он же работал военным атташе в шведском посольстве.

– Расскажи, – попросил Бекстрём, откинулся назад и сложил полные руки у себя на круглом животе.

«Еще один кусочек мозаики встает на свое место», – подумал он.

142

Отец Клуши граф Арчибальд Арчи Хамильтон родился в 1901 году, что было довольно практично и хорошо, поскольку это легко запоминалось. Как и все подобные ему до него, он вырос в родовом имении в Вестергётланде. Затем в 1920 году закончил Лундсберг, продолжил учебу в Королевском военно-морском училище и стал офицером шведского флота. Как многие Хамильтоны до него. Не все, но многие в любом случае.

В начале Второй мировой войны его произвели в капитаны второго ранга и назначили командиром флотилии торпедных катеров, базировавшейся в Гетеборге, а там его довольно быстро привлекли к нелегальным поставкам подшипников с местного завода в Англию. Для данного задания вряд ли можно было найти более подходящего человека, чем отец Клуши.

Хамильтоны обычно стояли на стороне англичан. Это вытекало из их истории, и их корни, родственники и близкие друзья находились на Туманном Альбионе еще тысячу лет назад. Дедушка Густав входил в правление «подшипниковой» фирмы СКФ, а при мысли о грузоперевозках, которые требовалось осуществлять его сыну, типичные хамильтоновские мозги выглядели не недостатком, а чуть ли не главной предпосылкой успеха. Ночные рейды на высокой скорости, через покрытые льдами и штормовые воды Северного моря, с потушенными огнями, чтобы избежать всех немецких крейсеров, эсминцев и субмарин, пытавшихся потопить их на пути туда и помешать англичанам получить шведские подшипники, помогавшие крутиться их военной машине.

– Можно думать что угодно о моем отце, но трусом он точно не был. Совсем наоборот, и если бы не возражения моей мамы Анны, оставался бы на капитанском мостике до конца войны, – сказала Клуша с явной гордостью в голосе.

– Но твоя мать хотела иного, – констатировал Бекстрём.

– Нас было трое детей, – сказала Клуша. – Я самой младшей, когда все началось. До конца войны нас стало шестеро, отец ведь бывал дома немного чаще, ничего проще.

– Ты сказала, твой отец работал в посольстве в Лондоне, – поинтересовался Бекстрём. – Как он оказался там?


Отец матери Клуши устроил это дело. С ним тоже все обстояло столь хорошо, что он не только носил графский титул, но также был генералом в штабе оборонительных сил в Стокгольме. Сначала он позаботился о звании капитана первого ранга для своего зятя и постарался убрать его с капитанского мостика торпедного катера, к которому тот слишком прикипел. А потом, чтобы он не очень переживал по данному поводу, устроил его на секретную службу военно-морским атташе посольства в Лондоне с особым заданием обеспечения транспортировки шведских подшипников. Таким образом, он помог ему остаться в живых и не сделать его дочь вдовой с шестью детьми на руках. Ничего более сложного, по словам Клуши, а что касается покупки иконы с толстым монахом и всего другого, это вообще была совершенно отдельная история.

Причиной, почему граф и капитан первого ранга Арчи Хамильтон выторговал себе в аукционе в Лондоне творение Верщагина, изображавшее святого Феодора, стало явное сходство Феодора с церковным пастором в той деревне в Вестергётланде, где находилось его родовое имение. Граф и капитан первого ранга не особенно ладил с приходским священником в своем родном краю, тот был лицемером и ханжой, если верить папе Арчи. Охотиться он также не умел, что являлось чуть ли необязательным требованием, если человек сейчас хотел разместить свои церкви и места для захоронения среди земель Хамильтонов, а сто фунтов выглядели вполне доступной ценой для графа, пожелавшего подшутить над слугой Божьим в день его пятидесятилетия.

Пастор не слишком обрадовался. Он сразу вернул подарок дарителю вместе с возмущенным письмом, где призывал отца Клуши безотлагательно созвать церковный совет с целью изучения его деятельности. Если его действительно подозревали в краже пожертвований.

– И он действительно занимался такими делишками, приворовывал? – спросил Бекстрём.

– Я целиком и полностью убеждена в этом, – ухмыльнулась Клуша. – Это делают ведь все такие, как он. А на ста фунтах свет клином не сошелся. Картину он ведь получил назад, а письмо пастора обычно читал нам вслух, когда пребывал в соответствующем настроении. Это была одна из самых любимых историй отца.

– Я сейчас подумал совсем о другом деле, – сказал Бекстрём, которому в голову внезапно пришла одна мысль. – Наверное, твой отец попадал под бомбежки, когда находился в Лондоне?

– Наверняка, – подтвердила Клуша. – Это же случалось со всеми, кто жил там. Но вряд ли ведь о таких вещах рассказывают своим детям.

– Я подумал, возможно, именно там досталось охотничьему сервизу, – сказал Бекстрём, увидев, как еще один кусочек мозаики встает на свое место.

* * *

Жалкие остатки того, что некогда было охотничьим сервизом для морского обихода из 148 предметов, изготовленным на императорском фарфоровом заводе в Санкт-Петербурге и который в исходном состоянии стоил бы более десяти миллионов.

– Гитлер сделал очень много плохого, – сказала Клуша и покачала головой, – но что касается сервиза, здесь он абсолютно невиновен. Боюсь, все обстояло гораздо хуже. Если комиссару надо найти злодея, я думаю, ты должен начать с моего брата Иана.

Охотничий сервиз хранился в четырех больших деревянных ларях, украшенных гербом рода Романовых. Покинув принца Вильгельма и Оакхилл, он сразу же оказался в подвале родовой усадьбы в Вестергётланде и там стоял постоянно запакованный до тех пор, пока не случился пожар.

Брат Клуши находился дома, приехав на Пасху из Лундсберга. Он позаимствовал самогонный аппарат у кого-то из их скотников и занялся самогоноварением в подвале дома, где они жили. Результат своей деятельности он собирался взять с собой, возвращаясь в школу, но в связи с производственным процессом возник небольшой пожар, в результате которого большинство из 148 предметов оказались утерянными.

Папа Арчи отнесся ко всему этому с пониманием. Дом и его винный погреб не пострадали, а сам он предпочитал есть с семейного фарфора. Остатки подарка принца оказались в игровом домике детей, где они использовали их для собственных развлечений. Клуша обычно купала своих кукол в одной из супниц, а однажды ее братья устроили соревнования по разбиванию фарфора.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация