«Прямо из первых рук», – подумал Бекстрём и довольствовался лишь кивком.
– Сейчас моего дорогого брата, конечно, интересует, как просто и практично разбираются в таких случаях с бухгалтерской стороной дела, – сказал Гегурра.
– Расскажи, – попросил Бекстрём и выпрямился на своем стуле.
– Если бы мне самому пришло в голову провернуть подобную аферу, что никак не в моих правилах, я попросил бы англичан прислать мне счет по электронной почте. Проще ведь манипулировать с ним напрямую в компьютере, и даже для человека с моими ограниченными познаниями в современной технике не составило бы большого труда превратить фунты в кроны и распечатать копию счета, которую я потом передал бы адвокату Эрикссону. Пусть у меня и мысли никогда не возникло заниматься такими фокусами, – констатировал Гегурра и многозначительно пожал обтянутыми добротно сшитым пиджаком плечами.
– Таким образом можно, значит, заработать миллион, – констатировал Бекстрём.
– Да, или, точнее, девятьсот шестьдесят две тысячи крон, если я правильно помню, – подтвердил Гегурра. – Плюс-минус несколько тысяч в ту или другую сторону.
– Откуда ты можешь знать это? – спросил Бекстрём.
– Поскольку именно я приобрел икону Верщагина, то, естественно, имел доступ к тем же самым финансовым документам, что и продавец, – сообщил Гегурра и кивнул. – Остальное было довольно просто просчитать.
– Значит, ты купил икону со святым Феодором. И почему?
– К объяснению я собирался перейти, пока мы будем наслаждаться телячьим филе, – сказал Гегурра. – По той же причине я хотел спросить, не смогу ли я соблазнить тебя бокалом или двумя просто замечательного фирменного вина данного заведения. Превосходного красного итальянского, сделанного из классической французской смеси: каберне савиньон, мерло и каберне фран. Хотя именно этот виноград вырос в Тоскане, а не в Бордо, – добавил он.
– Пива и вина вполне хватает, – урезонил его Бекстрём. «Независимо от качества всего иного».
– Пожалуй, это разумно, – согласился Гегурра. – Осторожность не лишняя, виноградный сок может сыграть дурную шутку в компании с солодом и пшеницей. Я думаю, ты прав, Бекстрём.
– А кто же работодатель Эрикссона, который владеет данной коллекцией, – напомнил комиссар.
– Мы как раз переходим к этому, – сказал Гегурра и кивнул дружелюбно. – Если бы я осмелился дать тебе маленький совет, пока ты ждешь, то, пожалуй, предложил бы, на всякий случай, взять еще немного водки. Чтобы ты не свалился со стула, когда услышишь, кого я вижу в данной роли.
76
Жареное телячье филе, овощное рагу, соус из красного вина с костным мозгом и Бекстрём, который ел с удовольствием. Он пил водку и пиво, постоянно возвращаясь в мыслях к большому коричневому конверту, к которому, насколько он понимал, его знакомый скоро собирался перейти. Самому ему некуда было спешить. Он не испытывал недостатка в еде и напитках, а что касается денег, это порой могло потребовать времени.
В конце концов хозяин вечера, похоже, взял себя в руки. Сначала он незаметно откашлялся, подкрепился глотком красного итальянского вина, а потом вытер салфеткой тонкие губы и кивнул, показывая, что сейчас пришло время.
– Ты знаком с понятием провенанс, Бекстрём? – спросил Гегурра и откашлялся еще раз.
– Да, – ответил Бекстрём, – но я с удовольствием послушаю.
«На всякий случай, по крайней мере», – подумал он, поскольку понятия не имел, о чем говорит Гегурра.
– В данной связи, когда речь идет о предметах искусства, под провенансом понимается история произведения. Включая сведения о его авторе, естественно, событиях, сопутствовавших его созданию. И особенно, когда мы говорим о его цене, – о тех, кто владел данным произведением. Как об исходном хозяине, так и тех, к кому оно переходило впоследствии. Подобное может показаться не имеющим значения, но порой дело обстоит так, что, если владелец очень известен, это само по себе может неимоверно поднять стоимость.
– Естественно, естественно, – согласился Бекстрём, уже получивший по Сети несколько анонимных предложений продать своего малыша Зигге за цену, значительно превышавшую ту, которую его работодатель, Государственное полицейское управление, заплатило за то же самое служебное оружие.
«Ближе к делу, словоохотливый черт», – мысленно поторопил он собеседника, одновременно проверив, по-прежнему ли надежно Зигге покоится на его левой лодыжке. «Не беспокойся, парень», – и он на всякий случай похлопал по кобуре, поскольку у него и мысли не возникло бы продать своего единственного друга.
– Лучшим шведским примером является распродажа несколько лет назад имущества нашего ныне покойного знаменитого на весь мир режиссера Ингмара Бергмана. – Гегурра неприязненно поморщился и подкрепился еще одним глотком красного вина.
– Это не он снял «Фанни и Александр»? – поинтересовался Бекстрём, поскольку как-то вечером, засидевшись перед телевизором, чисто по ошибке просмотрел довольно большой отрывок, пока не понял, что это вовсе не продолжение обожаемого им в детстве эротического фильма «Фанни Хилл».
– Конечно, – подтвердил Гегурра с чувством. – Именно об этом человеке я говорю, и когда его наследство пошло с аукциона, получилась очень печальная история. Старые, отжившие свой век диваны фирмы «Дукс», дерьмовые, потрепанные, поцарапанные бюро, которые жадный смоландец навязывал половине человечества, расклеившиеся книжные полки фирмы «Стринг», помятая медная посуда, рваные овечьи шкуры и кофейные чашки от Рёрстранда с выщербленными краями… Я мог бы перечислять бесконечно, а если бы ты попытался предложить подобное домашнее имущество сети бутиков Мюрорна, они справедливо показали бы тебе на дверь.
– Всем ведь известно, как живут такие люди, – согласился Бекстрём. – Я проводил как-то обыск у одного известного актера, и будь то обычная наркоманская квартира, социальная служба давно опечатала бы это место.
«Даже цыгане отказались бы жить там», – подумал он.
– Только не в этот раз, – вздохнул Гегурра, казалось не слушавший своего гостя. – Тряпье, металлический лом и обычный хлам, но в этот раз люди платили за него миллионы. Я, кстати, рассказывал тебе о тапочках, которые он получил от Харриет Андерссон, ты конечно же знаешь, известной шведской актрисы, в связи с какими-то съемками в шхерах в пятидесятых?
– Нет, – сказал Бекстрём и покачал головой, поскольку те фильмы, какие он обычно смотрел о событиях в шхерах, в любом случае ставил не Ингмар Бергман.
– Это ужасная история. Там, по-видимому, постоянно шел дождь, и, очевидно, по полу в доме, где снимали, гулял сквозняк, поэтому она сбегала к соседу, какому-то местному рыбаку, жившему в нищете среди массы кофейной гущи и хвостов салаки, и купила старые тапки старика из тюленьей кожи, чтобы у Бергмана не мерзли ноги. Знаешь, за сколько они ушли? На аукционе Буковски?
– Нет. – Бекстрём покачал головой. – Откуда мне это знать?
