– Наиболее интересными в связи с нашей историей о том, как нос Пиноккио чуть не лишил жизни маленького Алексея, являются мысли, поселившиеся в голове царя в то время. Во всяком случае, если верить историческим исследованиям семейства Романовых, сделанным в последние годы. Они представляют большой интерес с политической точки зрения, я имею в виду.
– А ты не мог бы рассказать о них? – спросил Бекстрём, которому понадобилось еще немного времени, чтобы подумать. И его вполне устраивало делать это под аккомпанемент болтовни Гегурры.
– Естественно, естественно, – уверил его Гегурра, не сумев толком скрыть свое удивление. – Здесь, конечно, нет никаких секретов, но суть в том, что, по мнению современных историков, если бы Алексей умер, царь, скорей всего, выбрал бы отречение от престола. В то время наиболее либеральные силы в русском обществе имели хороший шанс сказать свое слово, и, судя по всему, тогда не случилось бы никакой революции. Большевики никогда не смогли бы прийти к власти, как они сделали в 1917 году, и Ленин остался бы мелким эпизодом в истории.
– Так, значит, ты считаешь, – сказал Бекстрём и кивнул ободряюще.
– Нет, это вовсе не мой вывод, – возразил Гегурра. – Так утверждают многие солидные русские ученые сегодня. Сам я далекий от политики человек, но то, что читал по данному поводу, произвело на меня сильное впечатление.
Бекстрём кивнул снова, и этого вполне хватило, чтобы Гегурра продолжил свой рассказ.
И он мало напоминал досужие политические рассуждения на вечную тему «что было бы, если бы не…». Речь шла о серьезном историческом исследовании последних лет, и по какой-то причине его смогли сделать только после освобождения России от коммунистического ярма. «Когда, наконец, закончили проводить поиски истины в угоду политическим интересам». Так Гегурра подытожил это дело.
После несчастного случая с музыкальной шкатулкой, которую он подарил своему сыну, царя Николая II одолевали сильные сомнения политического свойства. Русское население жило в глубокой нужде. Социальные противоречия были велики и вдобавок быстро росли. Значительная часть среднего класса и ведущие академики открыто возражали ему. После неудачной войны с Японией он также понял, что больше не может положиться даже на собственных солдат. Во многих подразделениях армии и флота случались вооруженные бунты. Во время революции 1905 года даже делались попытки штурма Зимнего дворца, поскольку считалось, что он и его семья находятся там. С целью захватить их, лишить его власти, пожалуй, даже убить вместе со всеми близкими.
Все происходившее вокруг него, то, что он мог видеть собственными глазами и слышать собственными ушами, одновременно имело мало общего с тем, что его ближайшие советники ему говорили. Русские аристократы, военные и крупные землевладельцы, чьи наделы по своим размерам не уступали площади некоторых европейских стран, не хотели идти ни на какие уступки, дать русскому народу хотя бы палец, не говоря уже о том, чтобы протянуть руку.
Потом случается последняя беда с его собственным любимым сыном, из-за подарка, который он сам сделал ему и чуть не лишившего мальчика жизни. Царь Николай II в отчаянии, и на следующую ночь после несчастного случая он исповедуется перед своим личным священником. Если его сын умрет, это можно рассматривать как знак Господа о том, что он больше не имеет его поддержки. И в таком случае ему самому остается лишь отступить и передать власть людям, которые, конечно, выступают против него самого и его манеры управления Россией, но с ними все равно можно разговаривать.
– Но ничего такого не произошло, – констатировал Гегурра. – Алексей выжил, и, по мнению царских советников, Господь не мог дать более явного знака. Все должно остаться по-старому, продолжаться точно как прежде, а девять лет спустя русская революция становится свершившимся политическим фактом. И скорей всего, большие потери русских в ходе Первой мировой войны подтолкнули такое развитие событий.
Гегурра кивнул слишком эмоционально для далекого от политики человека.
– Что случилось с музыкальной шкатулкой? Когда мальчишка поправился, я имею в виду? – спросил Бекстрём, который уже обдумал свои будущие действия и как можно быстрее хотел вернуться к финансовым моментам.
Царь отдал музыкальную шкатулку Марии Павловне. При условии, что она заберет ее с собой в Швецию, тогда опасная игрушка своим видом не напоминала бы ему о случившемся.
– Согласно имеющимся сведениям, она сама попросила ее себе, – сказал Гегурра. – Иначе, шкатулка, пожалуй, вернулась бы к Фаберже.
– Но этого, выходит, не произошло, – констатировал Бекстрём.
– Нет, – подтвердил Гегурра. – Зато ее убрали из всех учетных книг. Болезнь Алексея, конечно, была государственной тайной, но разговоры уже пошли, и это наверняка могло повредить кому-то, и в любом случае ювелирной фирме Карла Фаберже. Однако то, что подарок оплачивал сам царь, не вызывает никакого сомнения.
– Ты абсолютно уверен в этом? – спросил Бекстрём. – На сто процентов?
– Абсолютно. Коммунисты наложили лапу на фирму в 1918 году. На книги учета клиентов и склад товаров. Во всяком случае, данные по заказчикам интересовали их, поскольку они хотели вернуть то, что клиенты Фаберже, по их мнению, украли у русского народа. Ювелир и его помощники оказались одно временно не настолько глупыми и вовремя попытались уничтожить все следы, которые вели к заказчикам, наиболее неудобным с точки нового времени. В результате выходило, что никакого заказа от царя на музыкальную шкатулку они никогда не получали. Если верить всем документам, скажем так.
* * *
Когда современные историки прошлись по старым бумагам Фаберже (а таких ведь тонны), после открытия архивов в начале девяностых годов прошлого века удалось найти чертежи Хюгеля, описание работ, накладные на материалы, счета. Кроме того, обширную переписку с Римским-Корсаковым. Его собственные записи, описывавшие даже в нескольких вариантах все происходившее по ходу работ. Относительно того, что Карл Фаберже изготовил музыкальную шкатулку в виде Пиноккио, нет никаких сомнений.
«Я склонен согласиться с тобой, поскольку держал ее в собственных руках», – подумал Бекстрём и кивнул.
Существование музыкальной шкатулки являлось неопровержимым фактом. Многое другое, однако, было покрыто мраком, поскольку в связи с революцией начался настоящий хаос, и в любом случае почти все участники событий ушли из жизни.
– Царя и всю его семью, включая Алексея, которому на тот момент уже исполнилось тринадцать, коммунисты убили летом 1918 года. Та же судьба постигла сотни других членов русской аристократии и дома Романовых.
– А как все прошло для итальянки? Это же была ее идея, если я все правильно понял. Относительно Пиноккио.
– Для нее и Сергея вся история закончилась счастливо. Они оставили Россию уже через несколько месяцев после бракосочетания Марии Павловны и принца Вильгельма. Сергей был изворотлив, он вовремя подсуетился и перевел большую часть своего состояния в Европу. Они вступают в брак и переезжают в Италию, делят свое время между дворцом во Флоренции, французской Ривьерой, где по их заказу возвели шикарную виллу в Кап-Ферре, и путешествиями по Европе и прочему миру. Красавица Анна Мария Франческа рожает Сергею семерых детей. Она умрет в 1975 году, и тогда ей будет девяносто два года. Ее супруг также почил в крайне почтенном возрасте. Он был, конечно, на двадцать два года старше ее, но ему также перевалило за девяносто, прежде чем он переселился в мир иной.
