На этом заканчивается рассказ Никола. «А теперь, – сказал француз, – у нас на сердце стало легко». Никола сказал, что он бросил все, чтобы найти нас. Я воздал им самую сердечную благодарность и сказал, что теперь, перед Богом, они наши спасители, и пообещал им любую помощь, которую только смогу оказать. Эти события привели нас к
Четвергу, 7-го. Вечером в одиннадцать часов мы бросили якорь в устье маленькой речки, неподалеку от «Усилия». Я торопился подняться на борт, взяв с собой Никола, Томаса, Джорджа и еще двух матросов. Мы были хорошо вооружены: у каждого был мушкет и абордажная сабля. Я прыгнул на палубу, увидел огонь в камбузе, но ни одной живой души. Я несколько раз громко позвал мистера Брэкета, назвав свое имя: «Я – капитан Линкольн, не бойтесь нас, выходите». Но ответа не последовало. На судне не было ни мачт, ни рей, ни такелажа, ни мебели, ни провианта. Остался лишь бушприт да несколько бочек соленых продуктов, входивших когда-то в его груз. В потолке были прорублены отверстия – несомненно, в бестолковых попытках найти деньги. Я покинул судно со странным чувством, которое мне не хотелось бы испытать еще когда-нибудь. Мы вернулись на маленькую шхуну и пробыли там до
Пятницы, 8-го. У меня появилось желание посетить остров, где нас первый раз держали в качестве пленников. Мы не нашли там ничего, кроме лодки в мангровых зарослях неподалеку от «Усилия». После возвращения оттуда мы немедленно отправились в Тринидад. Ночью, идя на всех парусах, сели на мель у затопленного островка с торчащими над водой камнями, которые напоминали старые пни. Однако мы скоро снялись с мели и бросили якорь. Большинство этих островков имеют похожие камни, от которых морякам надо держаться подальше.
Понедельник, 11-е. Снова в пути. Увидели бриг, стоявший на якоре примерно в пяти милях ниже выхода из залива. Мы надеялись избежать общения ним, но на нем нас заметили, и в море показалась лодка с вооруженными людьми. Это встревожило моих друзей, поскольку на бриге не было никакого флага, и они решили, что это пиратский корабль, поскольку в подзорную трубу разглядели много людей с «Мексиканца»! Это вызвало у нас тревогу, но команда решила – живыми они нас не возьмут. С лодки раздался выстрел мушкета, и пуля прошила наш грот. Мои друзья настаивали на том, что надо от них отбиться. Я попытался разубедить их, считая этот бриг испанским военным кораблем, который выслал лодку, чтобы разузнать, кто мы такие. Я говорил, что лучше лечь в дрейф, но тут прозвучал второй выстрел. Моряки стали настаивать на сражении и сказали, что если я им не помогу, то я им больше не друг. Я с неохотой уступил. Мы подняли оружие и вступили с ними в перестрелку. Мы получили несколько пробоин в парусах, но с обеих сторон никто не пострадал. Мы отцепили наши лодки, чтобы увеличить ход. Нам удалось догнать этот бриг, не прекращая огня, но они отвернули от нас и устремились в погоню за нашими лодками, которые взяли на буксир. Вскоре наступило затишье, но через некоторое время я увидел, что бриг нас скоро захватит. Они выслали против нас еще две лодки с вооруженными людьми. Боеприпасов у нас почти не осталось, поэтому мы решили сдаться. Нас подтащили буксирным тросом к борту брига. Капитан, говоривший по-английски, спросил, почему мы стреляли по его лодке. Я ответил, что мы приняли их за пиратов и не хотели, чтобы нас снова захватили, поскольку слишком много от них натерпелись. Капитан ответил: «Американский капитан может не беспокоиться. Можете идти и пообедать, только покажите мне своих людей». Я указал на них, и мы получили свободу передвижения по палубе, но моего друга Никола и трех его товарищей немедленно заковали в железо. Впрочем, через некоторое время их освободили и допросили. Как я понял, французы согласились поступить к ним на службу, решив, что здесь им будет лучше. Поступил ли к ним Никола, я не знаю, но полагаю, что поступил, потому что предложение было сделано и ему. Однако я попытался как можно более толково объяснить капитану, что эти четыре моряка великодушно спасли мою жизнь, и использовал все аргументы, чтобы добиться их освобождения. Я также обратился к губернатору, преследуя свои собственные интересы, продиктованные самой искренней благодарностью, и надеюсь, что Никола сейчас уже находится на пути в Соединенные Штаты, где я смогу убедить его, что его добрые дела не останутся без награды. Еще до моего отъезда в Тринидад я обратился к своим влиятельным друзьям и не сомневаюсь, что их усилия не пропадут даром. Груз со шлюпа был перенесен на борт брига, и капитан попросил меня написать бумагу, в которой бы подтверждалось, что со мной обращались очень вежливо, сообщив, что его зовут Кандама и он служит командиром каперского восемнадцатипушечного брига «Благоразумие». Я выполнил эту просьбу. Его первый лейтенант сообщил мне, что во время прошлой войны ходил в походы из Бостона в качестве командора и состоял на службе у Т. С. Амори, эсквайра. Вечером моих друзей расковали и допросили по отдельности, а потом заковали вновь. Капитан пригласил меня отужинать в своей каюте и предложил на ночь койку, что было с благодарностью принято. На следующее утро после завтрака меня и моих людей высадили на берег с теми немногими вещами, что имелись при нас, пообещав отдать маленькую лодку с «Усилия». Почему мне ее так и не прислали, предлагаю читателю догадаться самому. Высадившись на пристани Касилдар, мы в сопровождении солдат тут же отправились в караульное помещение, весьма грязное, надо сказать. Солдаты решили, что мы пираты, и даже называли нас так. Вскоре меня навестили друзья. Мистер Коттон, житель этих мест, принес нам немного супу. Мистер Исаак В. Лорд, бостонский купец, товар которого я вез на продажу, прибыл вместе с капитаном Тейтом, и тот немедленно послал за губернатором, поскольку никому другому показать свои бумаги я не мог. Он прибыл незадолго до заката, расспросил Мануэля, моего испанского товарища по несчастью, и, изучив бумаги, вручил их мне и произнес: «Капитан, вы свободны». Капитан Мэтью Райс со шхуны «Гэлэкси» из Бостона любезно пригласил меня пожить на борту его судна во время моего пребывания в этом порту. Я принял это великодушное предложение, и он относился ко мне как к дорогому гостю. Когда я был голоден – он кормил меня мясом; когда я испытывал жажду – давал мне напиться; когда мне нечего было надеть – одевал меня. Я был для него совершенно незнакомым человеком, но он разрешил мне пожить у него. На эту ночь он приютил также Мануэля и троих моих матросов. На следующий день мистер Лорд помог мне составить официальный документ, в котором я выразил протест против ограбления моего корабля, а ведь до этого он даже не знал о моем существовании. Я был очень расстроен, не найдя в порту мистера Брэкета, и попросил мистера Лорда предоставить ему всю необходимую помощь, если он здесь все-таки появится. Я искренне благодарен капитану Карнесу со шхуны «Ханна» из Бостона за то, что он доставил меня в свой порт. Я выражаю также свою сердечную благодарность господам из Тринидада и многим капитанам американских судов, которые снабдили меня одеждой для плавания и многим другим.
Я нисколько не сомневаюсь, что злобные пираты имеют связи со многими жителями Кубы, а правительство этой страны, по-видимому, во многих случаях их покрывает и поддерживает.
Для меня было огромной радостью узнать уже после написания этого рассказа, что мистер Брэкет и его спутники живы и здоровы и находятся в Порт д’Эспри примерно в сорока лье от Тринидада. Я получил от него письмо с сообщением, что при первой же возможности он приедет в Тринидад. Выяснилось, что, добравшись до обломков моего судна, они обнаружили лодку, пришедшую с берега, чтобы забрать часть груза с «Усилия». На ней они и дошли до Порта д’Эспри. Почему он не пришел к нам на помощь, станет ясно после того, как он снова вернется на родину, если, конечно, все сложится удачно и он увидит своих друзей.
