Олеся семенила за ней, робко поддакивала.
– Милочка, если не случится чудо, завтра же вызывайте бригаду. Пусть этого больного увозят куда угодно, хоть на кладбище. Я не намерена держать здесь человека, который все равно умрет, и переводить на него дорогостоящие лекарства. Да и человек ли он? Наверное, вы зря так говорите. Не забывайте, что это враги, а где-то есть наши раненые солдаты, которым не хватает тех же самых лекарств. Смиритесь, деточка. Таков уж парадокс нашего времени. Жизнь сильно подорожала, но по-прежнему ничего не стоит.
Врачиха подошла к его койке, встала, уперев руки в бока, и с брезгливостью его рассматривала. Илья делал вид, что очень плох, лежал не шевелясь, смотрел сквозь доктора затуманенным взором.
Во взгляде докторши сквозила неприкрытая ненависть к москалям. Это при том, что сама она разговаривала на чистом русском языке.
– Надо же, герой, мать его! – заявила врачиха. – Могли бы сразу пристрелить, нечего с ним нянькаться. Докладывайте, Олеся Игоревна, что у нас по этому пациенту.
– Он очнулся, Илона Давыдовна, но очень слаб. Сотрясение головного мозга, тошнота, несколько раз была рвота. Пониженная температура, состояние тяжелое, но стабильное. Множественные гематомы грудной клетки, ушибы мягких тканей. Кровопотеря, возможны внутренние кровоизлияния. Давление низкое, пульс слабого наполнения, возможно, повреждены легкие. Сильное головокружение, боли при движении, одышка. Я ввела больному два кубика дексальгина, он выпил таблетку кеторола.
– Зря переводила добро на это дерьмо, – заявила врачиха. – Могла бы анальгином обойтись. Он должен встать на ноги через три дня, уяснили, Олеся Игоревна? Не нужен нам этот геморрой. Потом пусть забирают и тащат туда, откуда привезли.
– Хорошо, Илона Давыдовна. – Олеся немного побледнела.
Врачиха испарилась. У нее была масса неотложных дел. Олеся выскочила вслед за ней. Илья слышал, как они глухо переговаривались за стенкой.
Несколько минут он лежал без движения, ритмично дышал, потом начал медленно подниматься. Ткач страховался, был готов к сюрпризам. Сначала Илья спустил ноги на пол, широко расставил их, потом начал медленно принимать вертикаль. При этом он одной рукой держался за дужку кровати, другой тащил за собой одеяло, чтобы не мерцать во весь рост в рваных трусах.
– Нет уж, я решительно против, – выкрикнула Олеся, подбежала, схватила его и стала усаживать. – Не хотите лежать, просто сядьте. Не все сразу, Илья.
По всей вероятности, она была права. У старшего лейтенанта закружилась голова, начал расти тот самый пульс слабого наполнения. Молоточки в висках забились с такой частотой, что его бросило в пот. Он сел, рука продолжала сжимать дужку кровати. Предметы перед глазами расплывались и двоились.
– Какой вы торопыга. Не терпится сбежать, да, Илья? – Олеся суетилась, пододвигала стул, выискивала что-то в ящике тумбы. – Предупреждаю сразу: сбежать не удастся. Все выходы с территории охраняются людьми с автоматами. В вашем состоянии вы даже до калитки не дохромаете. Сидите смирно, я сделаю вам укол кордиамина. Он повысит давление и снимет слабость. Только не говорите об этом Илоне Давыдовне, а то опять разгундится. Она категорически против того, чтобы мы тратили нормальные лекарства на… тех, кто лежит в этом стационаре. – Она уколола его в плечо.
Несколько минут Илья сидел неподвижно. Что ж, по крайней мере, он попытался.
Женщина смотрела ему в глаза. Видимо, она могла себе позволить небольшую паузу. Врачиха удалилась, санитары тоже, больным было не до нее, а охрана в лазарет не заглядывала.
Изображение в глазах Ткача перестало двоиться, но оставалось нечетким.
– Мы с вами встречались, Олеся, – прошептал он. – Я видел вас дважды.
Ее глаза сделались большими как озера, руки нервно массировали коленки.
– Два раза? – пробормотала она. – Что-то я не припомню.
– Первый раз я видел вас во сне, – с трудом выговорил он.
Илья прекрасно понимал, что такие слова звучали как полная дикость. Но они были правдой.
– Не сочтите за бред, это было еще до того, как я попал в плен. Приятный сон, который не хотелось прерывать. Цветущий сад, розы, вы. Или другая женщина, но ваша точная копия. Ее лицо отпечаталось в моей памяти как фотокарточка. Странно, правда? Мы очень мило болтали. Ей-богу, не помню, о чем именно. Все это, конечно, звучит так, словно я съехал с катушек. Но нет, психика у меня в порядке. Не думайте, будто мне присущ легкомысленный романтизм.
– Нет, это чересчур. Такой номер не пройдет. – Она в притворном ужасе покачала головой. – Мы с вами познакомились во сне? Простите великодушно, Илья, но с головой я пока дружу. Знаете, я тоже не могу избавиться от мысли, что недавно вас видела. Это было где угодно, только не во сне.
– Это точно было не во сне, – согласился Илья. – Стояла ночь, еще вы были испуганы, поэтому и не рассмотрели моего лица. «Мы группа спецназа СБУ, выполняющая задание по отлову террористов, – сменил он тон на строгий служебный. – Майор Наливайко». И прочая лабуда про измену родине и выдачу врагу государственной тайны, о прослушивании всех средств связи в районе.
Ее глаза чуть не выпали из орбит. Конечно же, она вспомнила! Олеся задрожала как осиновый лист, посмотрела на Илью чуть ли не с ужасом.
Потом она с облегчением вздохнула и сказала:
– А я всю голову сломала!..
– Простите, что так получилось. Между прочим, уже тогда ваше лицо показалось мне знакомым. Это была нелепая случайность, вы просто оказались на пути нашей группы. Мы не хотели выходить, но ваш спутник по имени Толян нас заметил, когда пошел в кусты по малой нужде. Надеюсь, ваши друзья, те офицеры, еще живы?
Внезапно она улыбнулась. Он начинал понимать, что это значит. Девушка не хотела ехать на пикник с малознакомыми кавалерами, но ее общительная и разбитная подруга могла уломать кого угодно. Она на скорую руку нашла Олесе ухажера, и у того быстро образовались конкретные планы насчет ее.
У Олеси же подобных идей не было. Ей всячески хотелось избежать интима. Она жалела, что поехала на реку.
Что ж, возможно, в ту ночь группе Ткача удалось не только испортить пикник, но и предотвратить серьезные неприятности, грозившие лично Олесе.
– Это все Галка Остапенко, – сдерживая смешинку, объяснила Олеся – Мы подруги, но совсем разные. Она общительная, энергичная, а я…
«А ты из Бальмонта не выросла», – подумал Илья.
– У нее был роман с капитаном Семеном Тавриным. Он служил в каком-то десантном подразделении. Они собрались на пикник за тридевять земель на Канюку, сказали, что знают там прекрасные места, пригласили меня и еще какого-то парня. Я его в глаза никогда не видела. Он оказался таким неприятным и скользким…
– Можете не продолжать. – Илья усмехнулся. – Вы четко выполнили инструкции майора Наливайко?
– Конечно, мы же были испуганы и поверили. Все сделали так, как вы сказали. Семену и Толику вызвали «неотложку». С ними когда-нибудь все, наверное, будет в порядке. Оба до сих пор лежат в госпитале. Но через полчаса нас перехватили настоящие люди из СБУ. Мы им, конечно, все рассказали.
