Илья пригнулся. Когда он снова распрямился, то обнаружил, что спинка соседнего кресла порвана пулями. Ткач содрогнулся. Если бы Олеся отправилась в это рискованное путешествие вместе с ним, то она сидела бы в этом кресле.
«К черту мистику!» – подумал Илья и вылетел за пределы блокпоста.
Вот же невезуха! На открытом пространстве дул сильный ветер. Он угонял прочь клубы дыма. В спину жахнул гранатомет «РПГ-7». Взрыв грохнул слева.
«Глупо помирать на самом финише», – решил Ткач и повернул руль, отправляя машину вправо.
Она помчалась по диагонали через поле. Он распахнул дверцу, сгруппировался и вывалился наружу. Боль была адская. Илья катился по полю, стиснув зубы, колотился о бугры и комья застывшей глины. Он распластался на земле, когда его покинула сила инерции.
Джип все катился, но понемногу притормаживал. Грохнула тридцатимиллиметровая автоматическая пушка, установленная на бронетранспортере. Выстрел угодил точно в цель! Отлично!
Украинские военнослужащие восторженно закричали. Они не видели, как водитель покинул машину. У самой земли еще стелились завитки дыма.
Илья скатился в неглубокую ложбину и из последних сил пополз по ней на восток. Силы его кончались всерьез и надолго. Он еще мог подтягиваться на руках, а вот ноги уже отказали. Да и руки начинали как-то странно неметь, переставали слушаться.
И вдруг Ткач услышал шум. Навстречу ему ползли несколько человек. Они кряхтели, переругивались.
– Эй, мужики, – слабым голосом позвал Илья. – Вы свои?
– Да мы-то свои, – отозвался представитель встречной команды. – А вот ты чьих будешь?
– Сырцов с вами?
– Да я и есть Сырцов. Это вы, товарищ старший лейтенант?
– Все, мужики. – Илья рухнул лицом в слежавшийся грунт. – Тащите сами мое бренное тело. Я больше не могу.
Эпилог
– Да уж, батенька, не повезло вам. У вас полнейший и безоговорочный упадок сил, – сказал картавым голосом невысокий лысоватый доктор с бородкой клинышком и хитрым прищуром глаз.
Он стоял возле койки и недоуменно разглядывал термометр, извлеченный из-под мышки больного.
– Поздравляю, молодой человек, у вас температура чуть выше комнатной. Это не очень хорошо, знаете ли. Я бы усиленно рекомендовал вам тепличный режим.
– Как и любому овощу. – Илья вздохнул. – Спасибо, Владимир Ильич, я обязательно прислушаюсь к вашим рекомендациям.
– Вы ошиблись, молодой человек, – строго сказал доктор. – Меня зовут Илья Владимирович. Я ваш тезка. Моя фамилия Ульянский, я главный врач районной больницы и не вижу в этом ничего смешного. С вашего позволения спешу откланяться. Выздоравливайте.
Илья отвернулся, чтобы доктор не видел, как он вздрагивает от смеха.
Комната была залита солнечным светом. Здесь было опрятно, чисто. Как особо уважаемому пациенту Илье выделили одноместную палату, и временами это сильно угнетало его. Доктор настаивал на постельном режиме, обязательном приеме витаминов и полном отказе от вредных привычек: чревоугодия, секса, алкоголя, службы в армии.
Ткач держался уже двое суток. Первый день он был никакой и валялся без сознания. Второй – отчасти в сознании, но все равно никакой. Сегодня он попытался встать и упал. Хорошо, что никто не видел его позора. Илья самостоятельно добрался до кровати и затаился под одеялом. Помимо упадка сил врачи насчитали у него несколько десятков заживающих гематом, ссадин, нарывов, ушибы костей, сотрясение мозга и трещину в коленной чашечке, известие о которой ввергло его в полное недоумение.
Скрипнула дверь. Он повернулся. В палату вошел Антон Беженцев, весь замотанный в бинты, как в рыцарские доспехи. Он улыбался и грыз ржаные сухарики, которые по одному доставал из пачки. Илья тоже расцвел и приподнялся на кровати. Товарищи обнялись.
– Супер! – восхитился Антон. – Ты совсем не изменился. Только похудел вдвое, и лицо у тебя какое-то не такое. Излагай, командир, что за блокбастер ты учинил в тылу врага.
– Да ничего я не учинял, – заявил Илья.
Беженцев сел на край его кровати, протянул пачку:
– Подставляй ладонь.
– Что это? – Илья машинально вытянул руку.
– Сухарики. Со вкусом черной икры. Чего смеешься? Это лучше, чем икра со вкусом сухариков.
Несколько минут они говорили. Илья представил визитеру краткие тезисы о своем пребывании в тылу врага.
– Впечатляет, командир. – Беженцев улыбнулся. – На роман, конечно, не тянет, но на маленькую повесть – вполне.
О погибшем Сереге Якушенко они старались не вспоминать. Для этого нужно собраться отдельно и хорошенько выпить.
– Вечером примем на грудь, командир, – пообещал Антон. – В заначке есть бутылка коньяка и еще одна пачка сухариков. После отбоя жди, приду.
Скрипнула дверь, и в палату вошел грузный и нахмуренный майор Караба в белом халате, с пакетом апельсинов.
– Отлично, – прошептал Беженцев, вставая при появлении начальства. – Закуски стало больше. Не вздумай все апельсины до вечера сожрать. – Он бочком выбрался из комнаты, делая вид, что его здесь и не было.
Комбат выразительно откашлялся и опустился на место, нагретое Антоном.
– Здравствуй, герой.
– Можно я не буду вставать и отдавать честь, товарищ майор? – взмолился Илья.
– Сейчас можно. Но потом вернешь вдвойне. – Карабас рассмеялся. – Ладно, рассказывай.
– Да нечего рассказывать. – Илья пожал плечами. – Побыл в плену у темных сил, решил вернуться на сторону света.
Они проговорили минут десять.
– Да ты и вправду герой. – Впечатленный комбат недоверчиво покрутил головой. – Если не врешь, конечно. Ты же мне чистую правду говорил, да?
– Ну, может, приукрасил самую малость, – допустил Илья.
– Ладно, – великодушно пробасил Караба. – Буду ходатайствовать перед командованием о награждении тебя высшим знаком отличия нашей мятежной республики.
– А какой у нас высший знак отличия? – поинтересовался Илья.
– Не знаю. – Майор пожал плечами. – Но обязательно уточню. Ладно, старлей, счастливо тебе доболеть до победного конца и вернуться в строй. Некогда мне с тобой, дела.
– Просьбу разрешите, товарищ майор? – спохватился Илья.
Майор насторожился.
– Надеюсь, в разумных пределах?
– Думаю, да. Телефончик позволите на пару минут, Богдан Мстиславович? У вас ведь защищенная линия? Очень срочный звонок, знаете ли.
– Хорошо, держи. – Комбат протянул больному мобильник. Тот взял его и выжидающе уставился на старшего по званию.
– Ну ты и наглец! – Карабас покачал головой. – Ладно, Ткач, подожду в коридоре.
