Бензин тоже не пропадет. Очень неплохой растворитель, включая пятна на одежде, и замечательный воспламенитель. Как минимум при некоем сгустителе получили напалм. Так далеко я не замахиваюсь. Есть идея много занимательней: обычные зажигалки «Зиппо». Ничего сложного в производстве, но достаточно удобные и при отсутствии спичек крайне полезные.
Конечно, выйдут не карманные, а побольше. И оформлять можно в виде ювелирных изделий для состоятельных клиентов. Две проблемы сразу вижу: пружинка для крышки и закрепление кремня. Колесико, скорее всего, не обязательно. Искра будет и от другой формы, при ударе. Кому бы поручить? Да в мастерскую чухонца отдать. Пусть думает.
А вот что делать с мазутом — не представляю. Выливать в реку — означает отравить всю рыбу. Хранить глупо. Использовать для обогрева? Печки какие на мазуте? Боюсь, влетят в немалую сумму, и никто не приобретет. Дров пока навалом. Тот же перегонный куб обогревать? Вечный двигатель получится, но открытый огонь использовать нельзя. Все равно требуется нечто вроде котла. А тут я пас. Надо искать кого-то соображающего, чтобы не разорвало. Ну я помню, клапан для выхода лишнего пара, но как он выглядит и куда устанавливается — темный лес. Специалистов в природе пока не существует. Даже в Англии. Первые — если не конец восемнадцатого, то начало девятнадцатого века. Моих полностью теоретических знаний не хватит.
— Добрый день, Михаил Васильевич, — говорит Костин.
Эхом звучит приветствие его помощника. Я так и не удосужился выяснить, откуда в Спасской школе взялся Георгий Кочахидзе. Мало того что Грузия в Российскую империю еще не вошла, так ни с какого бока не дворянин, достаточно посмотреть на его мозолистые руки. И все же поскольку он оказался головастым, секущим по части химии и связанных с ней производств, не собираюсь дергаться. Я по жизни интернационалист и всецело поддерживаю в данном отношении Петра Великого. Не по анкете судить положено, а по достижениям. Неизвестно еще, кто из них сообразительнее, начальник или подчиненный.
— Вы, парни, совсем очумели в заявке, — говорю без особого возмущения.
Сам такой. При первой возможности просить с запасом. Все одно срежут, чтобы показать власть. И он знает, что я знаю, однако все равно правила игры неизменны. В три раза больше заявку напишешь — придет чуть больше действительно нужного. И запас всегда можно сменять, продать или иначе использовать. Себе на благо или лаборатории. Особенно когда нечто требуется, а искать не ко времени, прямо сейчас подавай.
— Это что за список? — И шмякнул целую стопку листков перед ними на столик. — Я могу понять пузырьки, реторты, глиняные и каменные ступки, колбы, чашки, горшочки и воронки, даже реактивы, но девять типов печей!
— А как же иначе? — крайне удивился Костин. — Ничего лишнего. Плавильная, перегонная, стекловаренная, пробирная, обжигательная…
— Стоп!
— Вы сами, Михаил Васильевич, обещали хорошую лабораторию. А начинать приходится с пустого места.
А во что вся эта радость лично мне обходится, он не задумывается. Дорвался до кармана богатого спонсора и с удовольствием лезет внутрь прямо ногами. Список, помимо перечисленного, включал в себя массу всего, числом до семисот наименований. И что обидно, поставить на место, вычеркнув какие тигли или тиски, я не могу. Откуда мне знать, вдруг действительно необходимы для важного технологического процесса.
Скорее всего, чисто на манер — а вдруг в будущем пригодится, — однако страшно не хватает конкретных знаний. Тут некуда деваться и не имеет смысла строить умника. Я, например, могу взять и вычеркнуть из списка одну из двух приборных досок медных или вместо ста банок оставить половину, но, во-первых, их двое, и может быть, действительно единственной доски мало, а во-вторых, на этом экономии не сделаешь. Зато смеяться за спиной станут. Проще дать чего хотят, затем потребовать результат. И пусть посмеют его не обеспечить!
— Весы с сестрорецкого завода доставили? — спросил без особой надежды.
Еще одна докука. Пришлось сидеть на головах у оружейников и выбивать желаемое с руганью и матом. Все остальные прямо отказались выполнять заказ, невзирая на увесистую сумму. Слишком много возни при калибровке.
— Да, — к моему удивлению, ответил Костин. — Я тщательно проверил. Вы можете быть довольны. Они сделали все как надо. Не уверен, что столь высокая точность вообще понадобится.
Простейший метод подобия. Один пуд равен шестнадцати килограммам, или сорока фунтам. Про килограммы никто не ведает, потому идем от простейшего. Делим на сорок частей. Фунт разбивался еще на сорок долей. И так все ниже и ниже, а каждому производному соответствовали своя гирька и разновес. Некоторые и руками брать нельзя, настолько мелкие. Самый маленький позволяет взвешивать препараты с точностью до трех десятитысячных грамма.
— Господин Костин, — сказал с ударением, — давайте будем последовательны. Вы получаете ваши реторты, но даже если я не даю четких указаний, любой опыт должен быть ясно и последовательно описан в рабочем журнале, и все количественные показатели зафиксированы. Я не спрашиваю, хотя в глубине души возмущаюсь, зачем именно сотня баночек зеленого стекла, но и вы будьте любезны трудиться по правилам. А это означает, что, помимо точного веса, мы придаем огромное значение чистоте реактивов и веществ, используемых в работе. Вам придется этим заниматься, или мы быстро расстанемся.
Он глянул не особо приветливо, однако промолчал. Здесь я хозяин, а важность точности химических опытов, мне представляется, не нуждается в особых доказательствах. Любое загрязнение или неточность мешают реакциям и сбивают с правильного пути. Теоретические выкладки должны подкрепляться твердыми доказательствами.
— И если необходимое по неким не зависящим ни от меня, ни от вас причинам отсутствует, вам придется самостоятельно заготавливать спирты и другие вещества, необходимые для плодотворной работы. Собственно, одним из способов добиться этого и являются пробирные весы. Надеюсь, мне не придется возвращаться к этому разговору и делать неприятные выводы. Мы друг друга поняли?
Костин демонстративно пожал плечами. Он старше меня раза в два и много опытнее в деле. Ставить иногда на место просто необходимо. Потому что если ты сильно умный, где твои богатства? Он умелый, но разум привык к определенным давно прописанным рецептам и открытий самостоятельно не сделает. Хотя, может быть, я на его счет серьезно ошибаюсь. Все же бросить налаженный быт и гарантированный заработок в качестве фармацевта в госпитале, имея семью на шее, пойти за сомнительными обещаниями не каждый способен. Рисковость определенная в характере имеется. Да и кислоты продавал мне, подхалтуривая.
Это надо иметь в виду, чтобы мои патенты не загнал кому. К морфию не подпускать и вообще постараться из поля зрения в серьезных случаях не выпускать. После Липмана я стал сильно подозрителен. Никогда бы на братьев не подумал. Широкая русская душа Демид и Козьма. Видимо, одна на двоих. По дешевке сдали.
Наверное, не видели смысла в дальнейшем сотрудничестве. Самовары с иголками и без меня в дальнейшем продавать могут. Неприятно и обидно. Никогда не примеривал на себя, а ведь близкие предают. Чужие просто враги, и от них заранее ждешь подлости. Хорошо в друзья не записывал. Деловые сотрудники. Так и оставаться в будущем с очередным взятым на работу дóлжно.
