— И это ты называешь маковой росинкой? — Укоризненно прошептала Обида.
Тим открыл, было, рот, чтобы сообщить, что он думает по поводу маковой росинки и Обиды, но покосился на вывеску и решил не терять зря время.
Он вновь вскинул рюкзак с птицей на плечо и отворил дверь института.
— Ваш пропуск! — Остановил его толстый охранник с торжественными бакенбардами.
— У меня нет пропуска, — смутился Тим.
— Нет пропуска? — Бакенбарды охранника вытянулись параллельно полу, а лицо потолстело ещё больше, как бы даже заслоняя проход.
— Понимаете, мне нужен… Числобог, — Тим выговорил имя Покровителя времени робко, опасаясь, что охранник сочтёт его сумасшедшим.
Но охранник и вида не подал, что удивлён.
— А-а, — сказал он. — Сейчас.
Он набрал номер на телефоне и ласково объявил в трубку: — Игорь Петрович, к вам тут молодой человек прибыл. Пропустить? Есть, пропускаю! — Благосклонно кивнул Тиму — дескать, путь открыт. И весомо добавил: — Вас ожидают в комнате 225. Второй этаж. На втором этаже Тим остановился возле комнаты с табличкой: «Игорь Петрович Числобог, главный специалист». Он постучал, и, услышав энергичное «Ага!», распахнул дверь.
— Тим, ну ты, брат, и вымахал! — Посреди комнаты стоял мужчина высокий и стройный, как совпавшие на цифре 12 стрелки часов, и приветственно помахивал розовой детской лейкой. — Ты маленький был, когда я в Разбитую коленку приезжал. Нам Водяной такую мировецкую рыбалку организовал! Не помнишь?
У мужчины было очень молодое и очень весёлое лицо, но стоило ему повернуться в профиль, показать седые виски, впечатление менялось — он выглядел почти стариком, отягощённым печальными думами. «Конечно, таким и должен быть повелитель Времени, — подумал Тим. — Всегда молодым и вечно старым».
И в этот момент кто-то огромный, невидимый ударился медным лбом в каменный пол, и начал класть звонкие поклоны, прыснули по серебряному блюду костяные шарики, разбился с приятным стеклянным шорохом десяток хрустальных ваз, и наперебой заголосили кукушки. Это разом проснулись часы и стали отбивать положенный час. Весь кабинет Числобога был загромождён хронометрами. В разных углах комнаты располагалось около десятка разноцветных избушек, из которых каждые полчаса выскакивали птицы и старательно сообщали который час. На электронных табло мигали синие и зелёные цифры, аккуратно отмеряя секунды. Стояло восемь напольных часов в искусно сделанных футлярах из красного дерева, а за стеклянными дверцами туда-сюда с достоинством плавали лунообразные маятники. Одни часы показывали полдень, другие — пять часов, третьи — восемь… Негромкое тиканье не прекращалось ни на секунду, будто сотни человечков постоянно топали, делали шаг вперед и назад. Шаг вперед и назад. Шаг вперед и назад.
Между тем Игорь Петрович, расспрашивая Тима о Лиходеиче, продолжал орошать цветы в большой круглой клумбе, расположенной прямо на длинной тумбочке перед его письменным столом. Цветы росли разноцветными клинышками — клин розовый, клин голубой, клин синий, клин жёлтый… Всего Тим насчитал их двенадцать. Причем сейчас все, кроме одного клинышка неизвестных Тиму розовых цветов, спали, смежив лепестки.
— Знаешь, что будет, если во всем мире остановятся часы? — Спросил Игорь Петрович, ставя лейку на подоконник.
— Кажется, да, — ответил Тим, кивнув на клумбу.
— Верно, — улыбнулся Игорь Петрович. — Выручат эти часы. Чуткие цветы, повинуясь Мировому ритму, просыпаются и засыпают в одно и то же время. У каждого создания природы своя Речь, но как замечательно, что они все нашли Общий Язык. Иначе этот мир не мог бы существовать. Всё держится на всеобщей солидарности!
Тим нахмурился. Ему предстояло вновь искать Общий Язык.
— Какая забота привела тебя сюда? — Спросил Числобог, закончив заниматься цветами, и жестом приглашая мальчика сесть в кожаное кресло.
Тим всё рассказал ему.
— Я понял, зачем Лиходеич прислал тебя ко мне, — озабоченно сказал Числобог. — Остается очень мало времени на то, чтобы успеть спасти Дана. Намного меньше, чем это может показаться, брат, — Числобог повернулся к Тиму в профиль и моментально состарился. — Великий философ Вольтер когда-то давно написал: время довольно длинно для того, кто умеет им пользоваться. Я могу сжать для тебя пространство во времени, — с этими словами Числобог написал на листке бумаги какое-то слово и смял его. — Видишь, листок остался тот же самый, и слово осталось то же самое — СУДЬБА. Но теперь листок, который раньше мог закрыть мою ладонь, помещается в кулаке. Так и я могу поступить с пространством твоего Пути. Я сожму его. И тогда ты успеешь найти очистительный огонь Знич и спасти Дана. Но знай, что тебе от этого будет труднее. В несколько раз острее ты будешь чувствовать страх и боль. Согласишься ли ты терпеть боль не час, а полчаса, но эта боль будет сильнее в два раза?
— Я хочу найти брата, — ответил Тим, не спуская глаз с Числобога.
— У тебя не будет времени, чтобы обдумать, как лучше преодолеть препятствие. Тебе придется полагаться только на свою интуицию. Но если она не станет твоим вторым умом, ты проиграл, — Числобог прямо смотрел в глаза мальчика своими тёмными бездонными глазами. Он как будто бы видел далёкое будущее — то, что никто не мог видеть сейчас, кроме него, покорителя времени. Странные тени скользнули в глубине его глаз. На долю секунды Тим ощутил себя будто в гладком тоннеле, и страх овеял его, как сквознячок. Он тут же сморгнул, прогоняя наваждение, чтобы не испугаться до срока, чтобы не сомневаться в Пути.
— Я хочу спасти брата, — твердо сказал Тим.
— В те часы, когда ты бы спал, ты не сомкнешь глаз. В те минуты, когда пот высыхал бы у тебя на висках, твоя спина покроется кровью от напряжения. Ты готов? — Если бы Тим и хотел сказать нет, он не смог бы это сделать. Крепкая, как мороз, сила, волной исходящая от Числобога, влилась в него.
— Я спасу брата.
Лицо Покровителя Времени, древнего и всегда молодого Числобога, лицо которого напоминает огненное солнце, а профиль похож на седой месяц, сияло. Голос его гремел так, что у Тима закладывало уши.
— Хорошо, — проговорил Числобог и утомлённо прикрыл глаза, сразу превратившись в обыкновенного усталого человека. Он взглянул на Тима, улыбнулся и тихо произнёс: — Я обещаю тебе, мой мальчик, твоя смерть не долетит до тебя. Ты будешь жить. Я позабочусь об этом.
Числобог разложил на столе огромную карту, поделенную на две части: одна была голубоватой с розовыми и зелёными островками, на другой — тёмно-коричневой — проступали жёлтые и красные пятна. Сверху было написано: ЯВЬ И НАВЬ.
— Мы находимся вот здесь, — Числобог подчеркнул точку, под которой Тим увидел слово Москва. — А тебе нужно вот сюда! — Карандаш Числобога уткнулся в облако с названием Вечная Роща, которое находилось на границе голубой части с коричневой. — Самый короткий путь лежит через весьма опасную для путешествий страну Видению. Там всё призрачно и обманно. Там ничему нельзя доверять и необходимо всегда быть готовым к Беде. Ты готов?
