В какой-то момент Крис, прямо на ходу, отпустил Катины руки и, опершись на спинку сидения, привстал, чтобы пересесть на соседнее место. Катя лишь открыла рот от удивления, глядя в его сторону, на что он спокойно и ободряюще произнес:
– Не отвлекайся, а то слетим с дороги! Ты же не хочешь, чтобы нас остановила полиция за то, что мы вдвоем сидим в водительском кресле!
– Вообще-то это была не моя идея! И потом, если нас остановят, нам все равно влетит за то, что я без прав управляю машиной!
– Ты серьезно? Ну, ты даешь! – с некоторой долей иронии, заявил Крис. – Тогда нам стоит сбросить скорость, тем более, что скоро город!
Катя ослабила давление на педаль газа, и вскоре ее сердцебиение начало приходить в норму.
– Запомни, права нужно всегда иметь при себе! – продолжил Крис после паузы, – Как же тебе выпивку продают в барах?
– С чего ты взял, что я завсегдатай баров? А? – возмутилась Катерина.
– Ну… Не знаю… – продолжал подшучивать Крис.
– Вчера я просто пережила колоссальный стресс! Не думай, что я любительница заглянуть в бутылку!
– Да я и не думал такого! – успокоил он Катю с задорной усмешкой. – Но документы все-таки могли бы спросить!
Катерина не выдержала. Она оторвала одну руку от руля и в порыве злости принялась колотить Криса по плечу.
– Я что, по-твоему, похожа на тинэйджера? – в исступлении кричала она. Но Криса это ни капли не пугало.
– Да ты еще совсем писюха! – не уставал он восторгаться тем, как Катерина все больше и больше заводится.
У нее даже слезы выступили на глазах. Она уже перестала обращать внимание на то, что всякий раз, как она замахивалась, машину кидало из стороны в сторону. Наконец, Крис решил, что эмоций с нее достаточно.
– Я, конечно, рад, – заключил он, – что ты уже не боишься сидеть за рулем… Но все же, этот автомобиль достаточно дорогой, не хотелось бы разбить его так быстро!
Катя вдруг пришла в себя и снова крепко ухватилась за руль.
– Извини… – с виноватой улыбкой сказала она.
– Да нет, это довольно мило… – улыбнулся в ответ Крис, – Кстати, нам здесь сворачивать.
– Это то самое место, – констатировал он, когда они подъехали к большому красному лотку с гигантским пластиковым пончиком наверху.
– Начало многообещающее… – протянула Катерина.
– Подожди, не смейся! Сейчас я тебя удивлю еще больше! – сказал Крис и через пару минут вернулся в машину с двумя огромными бубликами цвета меди, покрытыми шоколадной глазурью с одной стороны.
– Ты шутишь? – спросила Катя, – Да он больше, чем объем моей талии!
– Кажется, кто-то утверждал, что зверски проголодался! Давай, вперед!
– Ты и вправду думаешь, что я это съем?
– Куда ж ты денешься!
– Не-ет! Столько муки и сахара в меня точно не поместится!
– А еще сколько растительного жира! – продолжал издеваться Крис.
– И часто ты так питаешься?
– Да нет, только по праздникам! Обычно, я питаюсь еще хуже! Но тебе этого лучше не знать!
Катя скривилась, на что Крис лишь усмехнулся.
– Я не очень-то светский человек, знаешь ли! Не люблю, когда в меня тыкают пальцем в ресторанах. Поэтому выбираю места позлачнее, а чаще всего просто покупаю что-нибудь в магазине. Тебя это отталкивает? Ты уже настолько привыкла к белым салфеткам и лобстерам в ароматном масле?
– Да не то что бы… Просто это для меня довольно необычно. Поначалу я сама чувствовала себя неловко в дорогих заведениях. До моего знакомства с Егором я не бывала в подобных местах. Мне казалось, что все вокруг смотрят на меня с осуждением, я кожей чувствовала, что не вписываюсь в этот круг. Для меня было дико отдавать распоряжения официантам, голодными глазами глядящим на дорогие блюда у нас на тарелках, и раздавать чаевые. Я все время подсчитывала, что на одну только оставленную на чай сумму можно было купить продуктов на целый обед! И потом, подсознательно ты всегда понимаешь, что их учтивость и светлые лица являются лишь следствием меркантильных целей. Некая фальшь сквозит во всем этом официозе и роскоши!
– А что же изменилось теперь?
– Постепенно я сама начала исповедовать их идеалы, стала следить за новыми коллекциями в модных магазинах и непроизвольно косо поглядывать на тех, кто осмелился прийти в неподобающем наряде. И со временем, сама собой подача чаевых менее десяти процентов от стоимости превратилась для меня в крайнее унижение собственного достоинства.
– И ты считаешь эти изменения нормальными?
– Я просто сделала для себя вывод, что каждому уровню жизни должно соответствовать определенное внутреннее состояние, свой особый взгляд на вещи. Иначе ты просто морально не готов к переходу в этот новый мир…
– Ну, тогда для тебя будет большим открытием такое исключение из правил, как я! Кстати, как тебе пончики?
– Довольно неплохо! Сто лет их не ела. Прямо вкус детства!
Крис наблюдал за тем, как Кейт ест, в свою очередь поедая глазами ее. Его невероятно возбуждали ее белые зубы, впивающиеся в запеченное тесто, ее свернутые трубочкой губы в тот момент, когда она пережевывала очередной кусочек, а особенно то, как она всякий раз облизывала с них крошки, томно жмуря при этом глаза. Он был абсолютно уверен, что ничего более соблазнительного не видел в своей жизни.
Когда она наконец справилась с большей половиной этого незабываемого лакомства, то решительно заявила:
– Все! Больше не могу! Выручай меня!
Поначалу Крис упорно сопротивлялся, но когда она отломила от оставшейся половины небольшую часть, вымазав при этом свои живописные музыкальные пальцы в глазури, и протянула ее ему, он явственно ощутил, как что-то перевернулось у него внутри, и с каждым очередным ударом сердцу стало все труднее и труднее перекачивать кровь. Он покорно открыл рот и позволил ей положить туда отломленный кусочек, жадно облизав при этом державшие его пальцы. Кэтрин застенчиво засмеялась, а Крис что есть мочи сжал кулаки, чтобы ощутить боль от впивающихся в кожу ногтей. Одному Богу было известно, чего ему стоило в тот момент подавить в себе этот губительный порыв страсти и не наброситься на нее в ту же секунду. Кровь бушевала в его теле, а Кейт продолжала его кормить, будто нарочно вымазывая пальцы, позволяя ему облизывать их и облизывая их после него, доводя его тем самым до исступления. Казалось, для нее это было веселой игрой, вносящей озорную и невинную ноту флирта в их общение, и она совершенно не замечала, что пульс ее собеседника уже превысил все допустимые нормы.
Когда, наконец, ее развлечение было окончено, Крис поднял руку и, оперев ее о спинку кресла, начал, едва касаясь, поглаживать Кэтрин по волосам. Она мигом вонзила в него оборонительный взгляд, но он, выдержав напряжение, продолжил свои действия. Он знал, что этого нельзя было говорить, но губы сами сложились в предложение:
