– Что ты такое говоришь? – сорвалась на смех Катерина.
– Да, это правда! Мужчины, когда им за сорок, становятся очень уязвимыми. Раньше я щелкал девчонок, как семечки, а теперь тебе не составит труда скрутить меня в бараний рог и вытереть об меня свои длинные, красивые ноги. Я не могу утверждать, что, встретив тебя лет десять назад, я взглянул бы в твою сторону, а сейчас я в лепешку готов разбиться за один твой взгляд.
– Меня поражает твоя откровенность!
– А я никогда не был подарком, даже не буду пытаться это скрывать! Ты положила глаз на непростой экспонат! Но именно сейчас, в эту минуту, планеты сложились на небе таким образом, что мне ничего не нужно, кроме тебя! Ты не поверишь, я не могу заснуть по ночам! Я не нахожу себе места в собственном доме! Я не могу выкурить ни одной сигареты с тех пор, как ты оттолкнула меня в первый вечер, почувствовав мой запах!
– Неужели это правда?
– Хотел бы я сказать, что это не так! А знаешь, я даже рад!
– Серьезно?
– Да! Я рад, что все это происходит со мной! Всю свою жизнь я лелеял в душе надежду, что то, чем я занимаюсь, кому-то по-настоящему нужно. Что есть на свете человек, которому не просто понравится мой зад или мой голос, а который поймет что-то такое, что есть между строк, что идет из самой души, кто будет засыпать и просыпаться с моими песнями, кто найдет в них для себя утешение и наслаждение! И теперь я понимаю, что на земле есть такой человек! Это ты!
– Вряд ли я одна такая на всей земле…
– Не перебивай! Теперь уже мне кажется, что все эти годы я писал только для тебя! Чтобы ты услышала мои слова, прочувствовала мою душу и отыскала меня в этом большом и запутанном мире!
– Лучше бы этого не произошло вовсе! Лучше бы я осталась там, где была, и мечты продолжали быть всего лишь мечтами! Это невыносимо, осознавать, что все было зря, что в конце пути меня ждет лишь мучительное разочарование! Для чего нужно было свести нас так близко, если нам все равно не суждено остаться вместе?
От осознания безвыходности, Катерина заплакала. Провожая, Крис крепко обнял ее, как старый верный друг, и начал успокаивать:
– Все будет хорошо!
– Я не могу! Я не могу расстаться с тобой! Я хочу окаменеть вот так, в твоих объятиях! Пусть нас поразит молния, дабы мы навеки застыли в этом положении!… Нет! Я так просто сойду с ума! Это несправедливо! Ну почему ты такой красивый? И почему ты любишь меня? Все это выше моих сил! Я никогда не смогу сделать этот выбор!
Перед Крисом вдруг вновь возникла тень Катиного супруга, бескомпромиссно разделяющего их. Он снова вспомнил, что ее приезд – лишь мимолетное видение, которое вот-вот вновь растает в жестокости неумолимой реальности. И он сделал отчаянную попытку удержать его.
– Оставь мне хоть какой-то повод для радости!
Катя поколебалась и с тоской промолвила:
– Я оставила у тебя все: рассудок, сердце, душу… Что бы ни случилось, я навсегда останусь твоей!
Тут на Криса нашло помутнение. Он рывком схватил ее в свои объятия, словно пушинку. Катерина не имела ни физических, ни моральных сил сопротивляться ему. В полубессознательном состоянии она как воск плавилась в его руках, когда он прислонил ее к стене дома и хаотично покрывал поцелуями. Ему вдруг захотелось плюнуть на все обстоятельства, затащить ее в свое жилище помимо ее воли и запереть там навечно. Осознавая безудержную силу своего порыва, он сквозь поцелуи проговорил:
– Ты должна уйти! Беги, а то я за себя не ручаюсь!
Эти слова полоснули Катю по сердцу. Она вскрикнула:
– Нет!
– Беги! – настаивал он.
– Нет! Боже, Крис, нет!
Тут он ослабил хватку и она с ужасом поняла, что это ее последний шанс спастись от греха. В слезах она вырвалась из сладкого плена и бросилась к машине. Спустя полчаса она уже ехала по сумеречному шоссе, а все ее тело дрожало так, словно на улице был двадцатиградусный мороз.
* * *
Крис стоял на улице до тех пор, пока город полностью не погрузился в ночную тьму. Он не мог точно определить то, что он чувствовал. С одной стороны, это был всплеск самых сладостных переживаний в его жизни. Но, с другой… теперь ему было просто нестерпимо больно. Всю свою жизнь он писал и пел о любви, все девушки мира верили в искренность его переживаний, и многие из них действительно были достаточно выстраданы. Но такого вихря чувств, такого душевного смятения он еще не испытывал никогда. Она медленно выворачивала его душу наизнанку и оставляла ее в беспомощном состоянии. Это была извращенная и, в то же время, сладостная пытка, от которой не было сил отказаться. Ему хотелось разорвать свое сердце, ему хотелось просто выть от боли!
В чем он мог найти спасение? Алкоголь? Наркотики? В свое время он достаточно наигрался и с тем, и с другим, не заработав при этом ничего, кроме новых проблем и мучений. Но она любила его не за его слабости. Она видела в нем идеал, гения рок-музыки, способного, как никто другой, доносить свои переживания до публики. Сейчас же ему, как никогда,
хотелось донести свои чувства до нее одной, во что бы то ни стало достучаться до ее сердца. Впервые за последние три года он поднялся в свою студию и взял в руки гитару с такой привычной ранее и давно уже забытой целью. Он ударил по струнам и извлеченный звук заставил все внутри содрогнуться. Его сердце встрепенулось от стертого из памяти ощущения. Огонь внутри разгорался с новой силой, давая выход всей накопившейся внутри него энергии.
Он с невероятной яростью бил по струнам гитары, облегчая тем самым свое сердце. Но боль была такой сильной, что ему хотелось кричать. И, не в силах сдерживаться, он завопил: «Не-е-ет! Что бы ни делал я, все же ты не моя-а!!!» И он не поверил сам себе, когда вслед первому крику души в его голове родились следующие строки, строки, которые сами собой ложились на льющуюся из самого сердца музыку. Он уже и не надеялся, что музыка еще когда-нибудь посетит его голову. Это был, надо сказать, самый тяжелый рок в его жизни, от которого хоть на мгновение становилось легче. Он орал до боли в горле, облегчая тем самым боль душевную. Спустя какое-то время, не веря в происходящее и боясь упустить из памяти такие дорогие строчки, он положил гитару и, взяв бумагу, начал записывать:
Я столько лет блуждаю в этом мире,
Лишь сейчас открыл я для себя, что в нем
Все же есть любовь.
И я попался ей.
Как же так случилось, я не знаю,
От тебя я голову теряю, но
Ты не можешь быть моей.
И боль еще сильне-ей!
* * *
Но-о-о! Что бы ни делал я,
Все же ты не моя-а!
И выхода нет!
И после стольких лет
Я вно-овь остался совсем один!
Что же ждет впереди?
