В безопасности?
Слово эхом отдавалось в голове, пока Дом вынимал пробку из охлажденной бутылки.
– Egeszsegere! – воскликнул он, поднимая бокал.
– Я выпью за это, что бы оно ни значило.
– Это означает «за ваше здоровье».
Прохладная жидкость легко прокатилась по горлу, и она немного расслабилась.
Гуляш значительно ускорил этот процесс. Первая же ложка заставила ее задохнуться и отчаянно схватить бокал. Вторая прошла уже более гладко, паприка и чеснок подействовали не так сильно. К третьей она оправилась достаточно, чтобы оценить привкус кунжута, майорана и тушеного лука. После четвертой она стала с энтузиазмом жевать, подбирая подливку кусками черного хлеба, оторванными от буханки, которую фрау Кемпер заботливо положила вместе с гуляшем.
Она ограничилась одним бокалом вина, но с готовностью согласилась на вторую порцию гуляша. Пес сидел на задних лапах возле ее стула, и, когда она не подумала поделиться, влажные карие глаза наполнились таким упреком, что пришлось сунуть ему несколько кусочков, с которых капала подливка. Дом сделал вид, что не заметил, хотя сухо упомянул, что придется взять борзую на очень долгую прогулку перед сном, чтобы растрясти все съеденное.
Каким бы небрежным ни показалось замечание, Натали снова разнервничалась. В мансарде была только одна кровать. Прошлой ночью она в ней спала. Будет неудобно снова на нее претендовать.
– Кстати, о постели.
Ложка Дома замерла в воздухе.
– Да?
Щеки Натали вспыхнули. Изнемогая от неловкости, она помешала гуляш. Должно быть, он удивляется, почему она не приняла предложение Сары и не сняла номер в отеле. В тот момент она сама спрашивала себя о том же.
– Не хотелось бы выгонять вас из собственной кровати.
– Вот как?
Его ложка опустилась.
– Предлагаете спать вместе?
Она уже привыкала к загадочной манящей улыбке.
– Мне лучше спать на диване, а вы займете кровать, – презрительно фыркнула Натали.
В его глазах промелькнул смех и еще что-то, от чего у нее перехватило дыхание.
– Ах, милая, – пробормотал он, не сводя глаз с ее губ. – Мне очень трудно игнорировать инстинкты, унаследованные от моих диких грабителей-предков.
Даже он ощутил внезапное напряжение, сковавшее ее. Пес подобрался ближе к Натали и положил голову ей на колено. Она погладила его и отчаянно попыталась изгнать все мысли о Доме, перекидывающем ее через плечо. Несущем в постель. Терзающем губы. Владеющем телом. Требующем капитуляции, на которую она и так готова.
– Ни к чему выглядеть такой встревоженной.
Насмешливое замечание вернуло ее к действительности. Моргнув, она увидела, как Дом отодвигает свой табурет.
– Пусть у меня такая же горячая кровь, как у предков, но я не могу соблазнять женщину, не помнящую собственного имени. Пойдем, пес.
Все еще одолеваемая эротическими картинами, Натали наклонила голову, чтобы не смотреть на Дома, когда тот пристегнул поводок к ошейнику собаки. Однако не смогла уклониться, когда он приподнял ее лицо. Не могла не видеть искреннего сожаления в глазах.
– Прости, Натушка. Не стоило тебя дразнить. Я знаю, для тебя это трудное время. Ты боишься.
Ага, конечно! Так она и скажет ему, что не страх она испытывает сейчас!
Отстранившись, она встала и собрала со стола.
– Я помою посуду, пока вы гуляете.
– Ни к чему. Просто сунь все в посудомоечную машину.
– Иди!
Нужно что-то сделать с руками и перегревшимся, чересчур активным мозгом.
– Я сама позабочусь о кухне.
Она помыла посуду. Вычистила раковину и столешницу. Сдвинула шторы. Стала возиться с книгами, которые сложила сегодня днем. Свернулась в кресле и потянулась к лэптопу. И с каждым моментом все больше раздражалась, не понимая, почему так злится на уверения Дома, что он не соблазнит ее. Если не считать коротких секунд фантазии на тему похитителя-мадьяра, на самом деле она вовсе не хотела, чтобы он ее похищал. Действительно не хотела?
Она хотела испытать ласки его рук, черт побери! Его губ! Хотела, чтобы это жесткое мускулистое тело прижало ее к стене, к простыням, даже к полу!
Степень голода, бушующего в венах, удивила ее. И вместе с этим пришло невероятное облегчение. Все эти разговоры о возможной травме в прошлом вызвали к жизни некоторые уродливые вопросы. У Дома тоже, судя по его замечанию о том, что она намеренно скрывала свою красоту. Осознание того, что она может хотеть мужчину так же сильно, как того, другого, много лет назад, было таким же ободряющим, как и досадным.
Что снова заставило ее вспомнить о том, с чего все началось.
Она бросила раздраженный взгляд на кровать. Следовало бы согласиться на предложение Сары насчет номера в отеле. Тогда бы она не сидела здесь, гадая, стоит и возможно ли убедить Дома забыть о благородстве и заботливости.
Вскочив, она подошла к гардеробу и вынула рубашку, в которой спала прошлой ночью. Отправилась в ванную, намереваясь переодеться. И раздражение разгорелось еще больше, когда она увидела полотенце, которое аккуратно повесила на вешалку, смятым и брошенным влажным комком на стойке. Мало того, туалетные принадлежности, которые она расставила, чтобы освободить место для новых покупок, снова оказались в беспорядке разбросаны вокруг раковины.
Что-то гневно бормоча, она сняла джинсы и топ. Вряд ли она так уж помешана на чистоте, а если даже и так, что плохого в том, чтобы содержать квартиру в порядке?
Вид позаимствованных трусиков отнюдь не улучшил настроения. Очевидно, Дома не терзали угрызения совести из-за Чмоки-Чмоки-Арабеллы. Натали выбросила бы черные шелковые трусики в мусор, если бы у нее была еще одна пара. Придется завтра снова ехать в магазин.
Надев рубашку, она почистила зубы и умылась, после чего тщательно сложила свое полотенце и подхватила джинсы и топ. Как раз когда она выходила из ванной, дверь открылась и в комнату ворвался Герцог и с таким восторгом бросился к ней, что она рассмеялась. Трудно расстраиваться, когда холодный нос тычется в голые бедра, а розовый язык облизывает все, до чего может дотянуться пес.
– О’кей. Довольно. Прекрати.
Она отстранила собаку и сурово показала на пол:
– Герцог! Сидеть!
Он немного растерялся, услышав английскую команду, хотя жест понял. Прижав уши, он уселся.
– Молодец. Хороший мальчик.
Она не устояла против самодовольного взгляда в сторону его хозяина.
– Видишь, он узнает свое имя.
– По-моему, он узнал твой тон.
– Не важно.
Она прикусила губу:
